Анна Литвинова - Кот недовинченный
– Могли бы мы пообедать? – спросила Катя по-английски, беря инициативу на себя. Она предчувствовала: если дать в ресторане волю прожорливому Лелику и особенно туалетной хищнице Галине – запросто разорят.
Хозяйка отвечала утвердительно и, непрерывно кланяясь, проводила гостей за столик в отдельную комнату. Помогла всем раздеться, сама повесила на крючки карнавальные плащи и маски гостей, поставила у столика обогреватель – словом, окружила их чисто восточной заботой.
Заказали свинину в ананасном соусе, жареную утку, белый рис, зеленый чай. Из напитков Леня ограничился пивом, Катя предпочла «вино де ля каса»[21] , зато Галина попросила сразу три дринка граппы.
В ожидании заказа Ленчик алчно потер ручонки.
– Ну-с, давайте ноутбук-с.
– Деньги, – протянула ладошку Галина.
– Екатерина Сергеевна, выдайте гражданке двести евро, – приказал Лелик с очаровательной наглостью.
Делать нечего: Катя достала портмоне и с нескрываемым неудовольствием протянула туалетной девице две новенькие сотенные купюры. В ответ та передала Ленчику чемоданчик с компьютером. Юный хакер, чуть ли не урча от нетерпения, раскрыл его и погрузился в виртуальную реальность.
Принесли влажные салфетки для рук, затем напитки, блюда – но Леня даже на пищу не прореагировал, все клацал и клацал по клавишам.
– Лелик, ешь! – скомандовала, как бывало в детстве, Катя. Юноша стал прихлебывать пиво и рассеянно тягать с тарелки куски свинины, по-прежнему не отрываясь от экрана. – Сервер недоступен или не отвечает на команды пользователя, – с усмешкой прокомментировала его поведение Катя. Ленчик не обратил на нее никакого внимания, даже не отмахнулся. Делать нечего – пришлось завязывать диалог с синьорой Галиной – как ее там? – Медичи Пчеллини. Тем паче что девушка из туалета хватила граппы и стала по-южному разговорчива.
Галя быстро перешла на «ты», задала Кате пару вялых вопросов о том, «как там в Москве» и «шо почем нынче в столичных магазинах», а после принялась рассказывать Кате про свою жизнь.
Итак, жила-была юная дивчина Галина вместе с мамой в украинском городке под названием Понинки: ни работы, ни денег, один огород да хрюшки. Однажды подруга надоумила ее дать объявление в московское агентство, сводившее славянских красавиц с западными мужчинами, – то самое московское «Уж замуж». Довольно скоро нашелся претендент – итальянский гарный хлопец Марио.
У них с Галей завязалась интенсивная переписка – сперва по обычной почте, а затем по электронной. (Компьютер купили на деньги от двух забитых хряков.) Письма Марио становились все горячее, а затем он и сам в Понинки пожаловал – и оказался еще краше, чем выглядел на фотографиях, да и умницей, и аристократом настоящим. Галя тоже в Марио влюбилась – и поехала за ним в Италию.
Марио и вправду оказался графом. В его жилах текла кровь стариннейших родов, тех самых Медичи и Пчеллини. Учился он в университете в Болонье, проживал в замке, возил ее по всем Апеннинам на своей «Ламборгини». Останавливались они в пятизвездных отелях, обедали в лучших ресторанах, шмоток он Гале накупил – в грузовике не увезти. Разумеется, Галя в красавце-графе-богаче души не чаяла. И Марио тоже Галю боготворил, за красоту ее южную, но не итальянскую жесткую, а славянскую теплую, – и за доброту вселенскую.
А вскоре и свадебку сыграли. Скромно – расписались в мэрии да в ресторацию вчетвером со свидетелями сходили. Все было как у людей, кроме одного: на бракосочетании не присутствовали ни родители, ни какие-либо другие родственники со стороны жениха. Да и вообще: сколько Галя у Марио ни жила, ни отца его, ни матери, ни дядьев с тетками не видывала. Хотя те жили и здравствовали в полном составе: и Медичи, и Пчеллини.
А потом, месяца через три, открылась правда. Оказывается, маманя Марио, графиня Медичи Пчеллини, категорически возражала против явления невестки без роду без племени, иммигрантки с нищей Украины. Но Марио столь сильно Галину любил, что мать свою ослушался и женился без ее благословения. И тогда графиня своего сына Марио – прокляла. И не только наследства его лишила, но и в текущем денежном содержании отказала.
Катя приняла историю Галины (не без влияния паров «вино де ля каса») близко к сердцу.
– А с мужиками всегда так, – прокомментировала она. – Если красавец – значит, глуп как пробка. Если умный – значит, пьет. Если вдруг не пьет – значит, скряга. Если не скряга – значит, за бабами бегает… Или, как твой, – у маменьки на поводке ходит. Чистопородных мужиков на свете нет – это тебе не собаки из элитных питомников… В каждом, абсолютно в каждом, имеется изъян.
– Ох, и правда, Катюша, – пригорюнилась синьора Медичи Пчеллини и махнула очередную стопку граппы. И подрагивающим от выпитого и пережитого голосом поведала развязку своей печальной истории.
Когда мать-графиня отказала Марио в содержании, кончилось все: и замок, и шмотки, и «Ламборгини», и даже университет. За учебу платить стало нечем, жить не на что. Но Марио все равно от своей Галины (на что стерва-свекровь явно рассчитывала) не отступился. Он предпочел бросить университет. Чтобы прокормить семью, нашел работу. Здесь, под Венецией, в материковом пригороде Местре. («Может, вы видели, когда пролетали, там еще трубы нефтеперерабатывающие торчат».)
Марио стал дальнобойщиком, вечно в разъездах, по всей Италии грузы доставляет. Они сняли квартирку в Местре. Галя вот тоже работу, слава богу, нашла. Да и мать свою в Италию перетащила. Та Гале по дому и по службе помогает. А Марио, раз уж своя семья от него отвернулась, в теще души не чает, «мамо» ее называет…
Тут Галя всплакнула, выбежала из-за стола, а когда вернулась, в руках несла еще две стопки граппы.
– Ты, Катя, не бойся, я их за свои купила.
И тут прорезался Лелик.
– Есть! – азартно прокричал он и последний раз, в виде финального аккорда, ударил по клавишам. Нахмурился: – Но почему такой масипусенький файл? Не понимаю…
Повернул экран лэп-топа к Кате. Они вдвоем в него заглянули.
На экране возникло незнакомое молодое лицо. Лицо было не естественное, снятое фотоаппаратом или видеокамерой, а созданное с помощью трехмерной графики – как у героев компьютерных игр или мультика «Шрек». И тем не менее Леня прошептал:
– Это Антон…
Вдруг лицо Ленчикова друга на экране ожило. Он проговорил – вернее, продекламировал:
Да, ты на правильном пути,
однако предстоит пройти
тебе верст сотню для порядка.
А вот куда, к чему идти,
послушай ты мою загадку.
Экран погас, а через секунду вспыхнул снова. На темно-синем фоне возникли начертанные белым рукописным шрифтом слова. Они были оформлены в виде стихотворных строф. А в правом верхнем углу экрана возник секундомер, принявшийся отсчитывать время: 0.30…0.29…0.28…0.27…
