Буало-Нарсежак - В тесном кругу
— Ты сегодня в хорошем настроении. Что это с тобой?
— Ни за что не угадаешь! Садись ко мне. Да, у меня настоящие друзья!
— Расскажи.
— Наша председательша…
— Мадам Женсон-Блеш?
— Она самая. Она только что была у меня. Приносила мне на подпись одну бумагу. А знаешь, что в этой бумаге? Мое прошение о награде, потому что, оказывается, нужно просить, чтобы тебя наградили. Разумеется, это чистая формальность, но тем не менее необходимо подписать прошение. И что ты думаешь? Она все организовала. Сама напечатала письмо по форме и теперь… Мне вручат награду в день рождения. Орден Почетного легиона… Это будет доказательством того, что обо мне не забыли. Понимаешь, как я счастлива? А разве тебе это не приятно? Заметь, через десяток лет придет и твоя очередь. Почему бы и нет? Только, пожалуйста, никому ничего не говори. Ведь это сюрприз, который мне готовится!
Она прикрыла лицо руками, не в силах спрятать радость, и сквозь сомкнутые пальцы пробормотала: «Точно 1 ноября!»
«Меня, наверное, уже не будет», — подумала Жюли.
А вслух сказала:
— Я рада за тебя. Ты заслужила награду.
Глория опустила руки, на которых переливались кольца, и с недоверием уставилась на сестру.
— Ты и вправду так думаешь?
— Конечно. И я никому не скажу. Обещаю тебе.
Она наклонилась над кроватью и сухо чмокнула Глорию в почти не тронутый морщинами лоб. Глория схватила ее за рукав.
— Когда будешь уходить, включи электропроигрыватель. Там все готово. Мне хочется послушать «Рондо каприччиозо».
Жюли нажала на кнопку и вышла. Из своей комнаты она сейчас же стала звонить Джине.
— Дорогая Джина, это я. У меня новость. Я узнала, что «Подсолнухами» интересуется торговец из Лиона. Подробностей пока не знаю, но, как только что-нибудь выясню, сообщу вам. Если я могу дать вам совет, то вы должны поторопиться со своим решением. Иначе это дело может провалиться.
Каждое слово щелкало в ней, как ключик, отпирающий замок с секретом. Жюли казалось, что этим ключиком она пытается открыть свое будущее. Дороги назад больше не было.
— Мне бы все-таки хотелось увидеть этот дом своими глазами, — сказала Джина. — Планы — это прекрасно, но есть ведь и такие вещи, как освещение, как запахи… Кроме того, меня немного смущает название. Конечно, «Подсолнухи» — это очень красиво. Мне нравится. Но почему бы не назвать аллею, ведущую к дому, именем Ван Гога? Это было бы гораздо более логично. Как вы думаете, это возможно — переименовать аллею?
Жюли почувствовала, что еще немного — и она задохнется от гнева.
— Я думаю, это будет несложно устроить, — ответила она. — Но для этого вашему нотариусу придется связаться с фирмой недвижимости, которая занимается делами «Приюта». Сама я в этих делах ничего не смыслю, но мне кажется, будет лучше, если вы заявите о своих намерениях официально. Тогда нам будет просто организовать для вас посещение острова.
— Я над этим подумаю. Спасибо вам. А как у вас со средствами передвижения? Ты мне ничего об этом не говорила.
— Милая Джина, все это устроено. У нас есть два мини-кара — типа тех, на которых перевозят снаряжение на площадках для гольфа. Это, так сказать, наши мулы. Все ими пользуются.
— А дежурный врач? Врач «Приюта отшельника»? Он как?
— Доктор Приер? Ему около шестидесяти, и он весьма компетентен. В крайнем случае он всегда может вызвать вертолет. Правда, пока необходимости в этом не возникало.
Джина, по всей видимости, любила обстоятельность, и потому ей доставляло особенное удовольствие выискивать у себя в голове все новые вопросы. Нетерпение Жюли достигло, казалось, предела. Но она должна ее убедить, чего бы это ни стоило.
— А ты подумала о своей сестре? — снова спросила Джина. — Ты полагаешь, она отнесется к моему приезду доброжелательно?
— Глория? Да она будет счастлива. Во-первых, вы ведь не просто первая встречная. Подумайте сами, Джина, разве найдется общество, которое не преисполнилось бы гордости, принимая вас? А потом, вы ведь с ней довольно часто встречались. Вы снимались в Голливуде, а Глория в это время давала серию концертов в Калифорнии.
— Да-да, я прекрасно помню.
— Вот у вас и общий интерес.
— Это так, — не сдавалась Джина, — но не кажется ли тебе, что две столетние старухи на одном довольно маленьком острове — это будет тяжеловато?
— То есть? Слава богу, ни вы, ни она не страдаете лишним весом. Нет, я согласна, что некоторые старики бывают в тягость, но вы с Глорией сохранили такую молодость духа, которой завидуют все окружающие. Ну скажите, разве я преувеличиваю?
— Допустим…
— И вот еще. Не забывайте, что в «Приюте отшельника» каждый живет у себя и для себя. Не хочу, чтобы у вас сложилось мнение, будто здесь только и делают, что оглядываются на соседей. Люди встречаются, если это доставляет им удовольствие, но не более того. Вот я, например. Я иногда машу рукой людям, с которыми ни разу не перемолвилась ни словечком.
— У вас нет друзей? — недоверчиво проговорила Джина.
— У меня — нет. Я не слишком общительна. А вот у Глории — напротив. Она много принимает. Есть и еще одна вещь, достаточно важная. Там, на острове, вы будете чувствовать себя в безопасности, но если вдруг вам захочется сменить обстановку — вы всегда можете удрать «на сушу». Можете спокойно прогуляться по магазинчикам. Такси довезет вас до самого порта, а там к вашим услугам наш катер. У вас ни в коем случае не должно сложиться впечатление, что вы сидите взаперти.
— Все это звучит очень соблазнительно, — признала Джина. — А вы так горячо меня уговариваете, как будто у вас в этом деле есть личный интерес.
— Мой интерес — это вы, Джина.
— Спасибо. Я еще немножко подумаю. А нельзя ли мне приехать в «Приют отшельника» на пару дней? Понимаешь, как бы на пробу? Просто прощупать почву?
Тыльной стороной ладони Жюли провела по лицу. Убить ее мало, эту клушу.
— Ничего нет легче, — сказала она. — У нас имеется шесть комнат для приезжающих в гости. Забронировать вам одну из них?
— Я позвоню тебе завтра. Тогда и решим. Ты — лапочка. Пока.
Жюли положила трубку и закурила. Она была без сил. Сколько же нужно изобретательности, чтобы вытащить старуху из ее норы! Она как будто чувствовала, что что-то здесь не так, какое-то коварство… Может быть, не стоило вести себя так настойчиво? Но тогда переговоры будут тянуться вечность! «В конце концов, — вслух произнесла Жюли, — именно мне может не хватить времени!»
Она снова взяла телефон и позвонила доктору Муану.
— У аппарата Жюли Майоль. Я хотела бы…
— Да-да, соединяю, — отозвалась секретарша.
