Эрл Гарднер - Двойная страховка
– Разговаривая с вами, он упоминал о сейфе?
Хармли молчал в течение нескольких секунд. Глядел на фонтан, потом спокойно ответил:
– Что-то такое было. Подождите-ка… Мы завтракали вместе… Доктор сказал, что выбрал для себя сейф, самую лучшую модель. Да! В тот же день он его заказал.
– Послушайте, Хармли, я буду откровенен с вами: мне весьма важно знать, какие темы до последней вашей встречи вы обсуждали с доктором Деварестом.
– Зачем? Господи, неужели вы думаете, что это я сообщил ему сведения об «одном родственнике»?
– Да, я так думал.
В голосе Хармли появились сердитые нотки:
– Но я же не помню, о чем мы говорили на давних наших встречах.
– Прошу вас, постарайтесь вспомнить.
– Нелегкое дело, – проворчал Хармли. – Но постараюсь, если вам так это важно.
– Я был бы вам очень признателен, Хармли.
– Вот что я сделаю. Сегодня вечером попытаюсь восстановить в памяти все наши беседы с Хилтоном и записать, какие темы обсуждались. Потом эти записи отдам вам. Надеюсь, вы не будете раздражаться по поводу всяких глупостей, но ведь наши встречи носили личный и непреднамеренный характер, так что…
– Не упускайте ни одной детали. Может быть, вы упоминали о ком-нибудь или показывали доктору чьи-либо фотографии?
– Да, конечно же! – воскликнул Хармли. – Я как раз побывал в Южной Америке, сфотографировался там кое с кем и привез снимки. Был снимок, над которым мы еще хохотали… Снимок – по секрету, Лэм, – сделан в увеселительном заведении. Я припоминаю, что Хилтон попросил у меня копию этой фотографии. Я удовлетворил его просьбу… А почему вы спросили меня о фотографиях, Лэм?
– Я просто задаю вопросы. Самые разные. И вразброд.
– Но вы спросили о фотографиях…
– Они ведь всегда могут о чем-нибудь поведать, навести на мысль.
– Фотографии, которые я показал Хилтону, ни о чем не могут поведать, – сказал, став серьезным, Хармли. – Во всяком случае, они не связаны с той задачей, которой вы заняты. На фотографиях изображены преимущественно землевладельцы, южноамериканцы. Хилтон заинтересовался ими лишь потому, что Южная Америка много значила для меня, для моего бизнеса. Я вложил деньги в нефтяные промыслы.
– Доктор Деварест вкладывал деньги в ваше предприятие? – спросил я небрежно.
– Нет, – откликнулся Хармли. – К сожалению, доктор этого не сделал… А вы здорово продвигаетесь со своими «вопросами вразброд».
– Стараюсь.
Тон Хармли не смягчил, остался серьезным, появился в голосе и холод:
– Счастлив был познакомиться с вами, мистер Лэм. Возможно, мы еще встретимся.
– Непременно увидимся, – ответил я как можно более сердечно. – Я буду часто бывать здесь.
Хармли откланялся. В дверях едва не столкнулся с Надин Крой.
– Узнали что-нибудь? – напрямик спросила она.
– Почти ничего… Хармли показывал доктору фотографии, подарил пару снимков. На них изображены люди, вложившие деньги в южноамериканские предприятия.
– Не понимаю, при чем тут наши проблемы…
– Он тоже не понимает… Но утверждает, что уже видел вас где-то.
– Тогда это тот самый человек, который приходил к Уолтеру. Вы ему намекнули, где он мог видеть меня?
– Нет.
– Почему?
– Пусть сам вспоминает. Я должен собирать сведения, а не разглашать их.
– Может быть, мне удастся растопить лед, намекнув, что мне знакомо его лицо и…
– Нет, оставим все как есть.
– Вы, кажется, обидели его, мистер… э-э-э… Дональд?
– Обидел.
– Каким образом?
– Я спросил его, не вкладывал ли доктор Деварест свои капиталы в нефтепромыслы.
– Что же здесь обидного?
– Если доктор Деварест вкладывал деньги в предприятия Хармли, то значит… вышеупомянутый Хармли утаил этот факт от миссис Деварест.
– Не понимаю.
– Допустим, доктор дал ему двести пятьдесят долларов – вложи, мол, в дело от меня. Нефтеразработки принесли высокие прибыли. А Хармли приезжает и возвращает – двести пятьдесят долларов.
– Эта сумма должна быть где-то зафиксирована.
– А если она не была зафиксирована?
Миссис Крой встревожилась:
– Вы не очень-то доверяете людям.
– Не особенно, – согласился я. – Вы не могли бы уговорить вашего бывшего мужа встретиться с мистером Тимканом?
– Только если Уолтер решит, что встреча выгодна для него.
– Хорошо бы устроить так, чтобы встретились Хармли и мистер Крой и при этом присутствовал бы еще кто-нибудь, способный оценить значение их реплик.
– То есть мистер Тимкан?
– Умный адвокат способен многое узнать и понять из разговора.
– Попытаюсь устроить. Только я бы хотела… чтобы вы, мистер Лэм, держали себя… как мой близкий друг, даже поклонник.
– Буду рад. В присутствии посторонних…
– Да, я просила бы только при посторонних!
– Ладно… Кто это подходил к дому?
– Руфус Бейли, шофер.
Тот самый тип, которого я увидел из гаража в дверях мастерской в день гибели доктора.
– Хотел бы поглядеть на него.
– Руфус! – окликнула шофера миссис Крой.
Парень обернулся на зов. Лицо его при виде Надин просветлело, но тотчас приняло бесстрастное выражение – он заметил меня. Крупные черты, спокойный, добродушный взгляд. Видно, неиспорченная натура.
– Да, миссис Крой?
– Вы вчера смазали мою машину?
– Конечно.
– Ну как, вам достаточно? – поинтересовалась у меня Надин.
Тут же из дома вышел Джим Тимли, племянник миссис Деварест.
– Достаточно, достаточно, – пробормотал я, и Надин отпустила шофера, с улыбкой помахав ему рукой.
Джим Тимли шествовал к нам с видом человека прямого и решительного. Его глаза остановились на мне.
– Я только что разговаривал с тетей Колеттой. Вас хотят выдать за друга семьи, так?
Я кивнул.
– Это вызовет насмешки!
– Почему вы так думаете?
– Друг семьи! – с презрением повторил Тимли.
– Выкладывайте, что у вас на уме!
– Друзья доктора Девареста никогда не слышали о вас. Они вообразят себе бог знает что! И появляетесь вы сразу после смерти доктора, входите в узкий семейный круг… Друг семьи… А может, не семьи, а Колетты? Гораздо пристойней будет представиться приятелем Надин. Тетя Колетта согласна со мной.
– Я терпеть не могу причинять кому-либо неприятности. – Я старался быть как можно более вежливым. – И знаете, миссис Крой уже объявила мне о перемене курса на тот самый, о котором вы сказали… Не хотелось бы только мне сбиться с него.
– И перейти границы… – поддразнила меня Надин, улыбаясь.
– Так что вы скажете о моих метаморфозах? – спросил я у Тимли.
– Они – побочное явление. При всех настоящих и последующих превращениях все полномочия ваши по главному делу сохраняются.
– Благодарю вас, – с чувством произнес я.
