Жорж Сименон - Бар Либерти
Бутиг снова вздыхает:
— Я уже начинаю подумывать, по примеру местных жителей, а не замешан ли здесь шпионаж…
— Официант, принесите еще того же! — воскликнул Мегрэ.
И тотчас пожалел об этом. Но отказаться от заказа уже не решился.
Он не осмелился признаться в собственной слабости. Да, ему надолго запомнится этот час, проведенный на террасе кафе «Ледник» на площади Масе… Ведь это один из редких случаев его душевной слабости! Причем абсолютной слабости!
Как горяч воздух! Босоногая загорелая девочка торгует мимозой на углу улицы.
Большая серая спортивная машина, сверкающая никелем, бесшумно проносится мимо, увозя к пляжу трех девушек в летних сарафанчиках и парня с усиками героя-любовника.
Все дышит отпусками и каникулами. Как и вчера на закате в каннском порту, особенно возле «Ардены», владелец которой обхаживал двух пышногрудых девиц.
Мегрэ, как и всегда в Париже, одет в черный костюм.
На голове фетровая шляпа, но она сегодня совершенно лишняя.
Прямо перед его глазами красуется богато оформленная афиша с огромными синими буквами:
«КАЗИНО ЖУАН-ЛЕ-ПЕНА
ПРИГЛАШАЕТ НА ПРАЗДНИК
«ЗОЛОТОЙ ДОЖДЬ»…
А лед медленно тает в бокале опалового стекла.
Блаженная праздность! Смотреть на сверкающее дно, склонившись над бортом лодки, выкрашенной в зеленый или оранжевый цвет… Дремать под зонтом от солнца и слушать, как жужжат жирные мухи…
Но главное, не беспокоиться о чужом тебе человеке, получившем нож в спину!
Ни обо всех этих женщинах! Еще вчера Мегрэ и знать их не знал, а сегодня их лица неотступно его преследуют, будто это он спал с ними!
Чертова работенка! Воздух пахнет плавящимся асфальтом. Бутиг прикрепил новую красную гвоздичку на лацкан своего светло-серого пиджака.
Уильям Браун?.. Ну что же! Его похоронили… Так что ему еще нужно?.. И при чем здесь Мегрэ?.. Разве у него была одна из самых больших яхт в Европе?..
Разве он связался с двумя женщинами по фамилии Мартини — со старухой с пергаментным лицом и прекраснозадой девушкой?.. Разве он, млея, погружался в распутную лень бара «Либерти»?..
Нежные дуновения теплого воздуха ласкают щеки… Прогуливаются отдыхающие… Тут у всех поголовно отпуска и каникулы! И сама жизнь похожа на отпуск!..
Не умеющий молчать Бутиг шепчет:
Честно говоря, я очень доволен, что не на меня возложили ответственность…
Мегрэ открывает глаза: сколько можно смотреть на мир сквозь полуопущенные ресницы! Его лицо, повернутое к компаньону по расследованию, немного раскраснелось от жары и сонной одури. Зрачки затуманены, но уже через несколько секунд к ним возвращается прежняя ясность.
— Это верно! — говорит он, вставая. — Официант!
Сколько с нас?
— Я заплачу.
— Ни в коем случае!
И бросает деньги на стол.
Да, Мегрэ не скоро забудет этот час, ибо, если не кривить душой, слишком сильным оказалось искушение не суетиться, не волноваться, а, следуя примеру большинства людей, пустить все на самотек и просто радоваться жизни.
А погода такая чудесная!
— Вы уходите?.. У вас уже есть какая-нибудь идея?..
Нет! Голова полна солнцем и негой. И никаких мыслей, даже самых куцых! А так как лгать ему не хочется, он шепчет:
— Уильяма Брауна убили!
А про себя думает: «А им это все по фигу!»
Черт возьми! Эти люди, подобно ящерицам, греются на солнце, а некоторые из них придут сегодня вечером на праздник «Золотой дождь». Какое им дело до того, что убили Уильяма Брауна!
— Пойду поработаю! — говорит он.
Прощается за руку с Бутигом. Делает несколько шагов, останавливается, пропуская автомобиль тысяч за триста, за рулем которого сидит восемнадцатилетняя девушка и, нахмурившись, смотрит на дорогу.
— Брауна убили… — продолжает повторять он.
Мегрэ начинает с должным почтением относиться к Лазурному берегу. Он поворачивается спиной к кафе «Ледник» и, чтобы снова не впасть в искушение, приказывает сам себе, словно обращаясь к подчиненному:
— Узнать, чем занимался Браун в среду от двух часов до пяти вечера…
Значит, опять нужно садиться в автобус и ехать в Канн!
Засунув руки в карманы, с трубкой во рту, Мегрэ с недовольным видом встал под фонарь в ожидании автобуса.
Глава 6
Стыдливый компаньон
В течение нескольких долгих часов Мегрэ занимался в Канне занудной работой, которую обычно поручал инспекторам. Но сегодня он намеренно заставлял себя двигаться и изображать активность.
В полиции нравов Сильви знали, она числилась в списках.
С ней у меня никогда никаких проблем! — заверил комиссара бригадир, ответственный за район. — Спокойная девушка. И почти регулярно отмечается.
— А что вы скажете о баре «Либерти»?
— Вам уже рассказали о нем? Прелюбопытнейшее заведеньице, много оно нам крови попортило, да и сейчас немало кому не дает покоя! Да так сильно, что редкий месяц обходится без анонимного письма на его счет. Вначале подозревали толстушку Жажа в продаже наркотиков. Даже выставляли за ней наблюдение. Могу твердо вам сказать, что все это неправда… Другие намекают на то, что задняя половина бара служит местом сборища людей с необычными склонностями…
— Мне известно, что это не так! — перебил его Мегрэ.
— Да… На самом деле, все гораздо нелепее… Мамаша Жажа обладает даром притягивать к себе старых неудачников, которым уже ничего в жизни не нужно, кроме как напиться вместе с ней. Впрочем, у хозяйки бара есть маленькая рента, так как ее муж погиб в результате несчастного случая…
— Знаю!
В другом кабинете Мегрэ поинтересовался насчет Жозефа.
— Мы следим за ним, поскольку он является завсегдатаем скачек, но никаких правонарушений с его стороны не замечено.
Нигде ничего не добился, пшик один! Засунув руки в карманы, Мегрэ принялся бродить по городу, на лице его застыло упрямое выражение, выдававшее дурное настроение.
Заходил в гостиницы, где просил регистрационные книги с фамилиями постояльцев. В перерыве пообедал в ресторане неподалеку от вокзала и в три часа пополудни уже знал, что Гарри Браун не останавливался в Канне ни в ночь со вторника на среду, ни в следующую, со среды на четверг.
Смех, да и только! Опять переливал из пустого в порожнее!
«Сын Брауна вполне мог приехать на машине из Марселя и в тот же день вернуться обратно…»
Мегрэ снова отправился в полицию нравов, где взял имевшуюся там фотографию Сильви. И положил ее в карман рядом с той, Уильяма Брауна, что захватил на вилле.
Комиссар окунулся теперь в атмосферу маленьких гостиниц, в основном тех, что находились поблизости от порта и где можно было снять комнаты не только на ночь, но и на час.
