Найо Марш - Смерть и танцующий лакей
— Мне надо поговорить с тобой. Я не могу здесь оставаться, Элиза. Надо найти какой-нибудь предлог, чтобы немедленно уехать.
Она повернулась и в упор посмотрела на него.
— В чем дело, Фрэнсис? У тебя нет ни малейших причин беспокоиться из-за Николаса Комплайна. Уверяю тебя…
— Дело не только в этом. Хотя и…
— Ну а что еще?
— Его мать!
— Его мать? — повторила она озадаченно. — Эта бедняга? Ты когда-нибудь видел такое лицо? Это же просто несчастье. Что ты думаешь? Мне пришла мысль, уж не пригласил ли мистер Ройял ее специально, чтобы ты чем-нибудь ей помог.
— Помог! — повторил доктор Харт. — Помог. Боже мой!
— А разве ничего нельзя сделать?
— То, что ты увидела, — произнес доктор Харт, — я и сделал.
— Ты? Фрэнсис, но разве она была…
— Это было в самом начале моей практики, в Вене. Лечение по методу Шмидта-Липмана. Твердый парафин. Мы уже давно от него отказались, но тогда он широко использовался. И в этом случае — сама видишь…
— Но имя! Ты наверняка запомнил бы ее имя.
— Она не дала своего настоящего имени. Обычное дело. Назвалась миссис Николас, полагаю, в честь своего проклятого сына. Потом, конечно, был большой скандал. Я пытался что-то исправить, но в те времена у меня не было опыта, и пластическая хирургия была в зачаточном состоянии. Я ничего не смог сделать. С тех пор как я поселился в Англии, меня все время преследовал страх, я боялся, что когда-нибудь встречусь с миссис Николас. — Доктор Харт натянуто рассмеялся. — Думаю, мои первые подозрения об этом молодом человеке возникли из-за его имени.
— Ясно, что она не узнала тебя.
— Откуда ты знаешь?
— Она вела себя совершенно спокойно. Когда это случилось?
— Лет двадцать пять назад.
— И тогда ты был молодым доктором Францем Хартцем из Вены. У тебя не было усов и бороды. Верно? И в те времена ты был худой. Ну, конечно, она не могла тебя узнать.
— Франц Хартц и Фрэнсис Харт. Не вижу большой разницы. Всем известно, что я по происхождению австриец, что я хирург, делаю пластические операции. Нет, я просто не смогу этого вынести. Немедленно поговорю с Ройялом. Скажу, что срочно нужно вернуться к больному…
— И именно этим вызовешь ее подозрения. Ты останешься и будешь так любезен с миссис Комплайн, что если она даже что-то почувствовала, то скажет себе: «Я ошиблась. Тот человек не мог бы глядеть мне в глаза…» — Мадам Лисс притянула к себе его голову. — Возьми себя в руки, Фрэнсис, и может быть, завтра, после того как ты великолепно сыграешь свою роль, мы поменяемся местами.
— Что ты имеешь в виду?
Мадам Лисс тихонько засмеялась.
— Может, тогда я начну ревновать тебя к миссис Комплайн, — проговорила она. — Не надо, Фрэнсис, ты помнешь мне прическу. Ступай, переоденься и ни о чем не тревожься.
Доктор Харт шагнул было к двери, но остановился.
— Элиза, — произнес он, — а если это все специально подстроено?
— Что именно?
— Предположим, Джонатан Ройял все знал и намеренно устроил эту встречу.
— Ну что ты еще придумаешь? С какой стати ему это делать?
— Есть в нем какая-то зловредность.
— Чепуха, — сказала она. — Иди и переоденься.
4
— Херси, мне надо поговорить с вами…
Голос Херси донесся из пышных складок платья, которое она натягивала на себя:
— Сандра, милая, входите. Я просто жажду поболтать. Я сейчас. Садитесь.
Последние усилия, и на свет появилась ее голова в плотной сетке для волос. Херси постояла, внимательно вглядываясь в приятельницу: лицо, на которое было больно смотреть — так напоминало оно искаженное отражение в кривом зеркале, — было сейчас пергаментного цвета, губы мучительно пытались улыбнуться, а глаза были полны слез.
— Сандра, милая, что случилось? — воскликнула Херси.
— Я не могу здесь оставаться. Помоги мне. Я должна отсюда уехать.
— Но почему, Сандра? — Херси опустилась перед ней на колени. — Неужели из-за сплетен о Нике и этой Пиратке, черт бы ее подрал?
— Какие сплетни? Я не понимаю, о чем вы. Что такое с Николасом?
— Не важно. Ничего страшного. Скажите лучше, что стряслось? — Херси взяла руки миссис Комплайн и, почувствовав, как судорожно они сжаты, подумала, что страдание, которое не способно передать ее лицо, ясно ощущается в подрагивающих руках. — Что же стряслось? — повторила она.
— Этот человек, Херси, новый знакомый Джонатана. Я не могу его видеть.
— Обри Мандрэг?
— Нет, нет. Другой.
— Доктор Харт?
— Я не могу его видеть.
— Но почему?
— Не смотрите на меня. Я знаю, Херси, это глупо, но я не смогу говорить, если вы будете смотреть на меня, Продолжайте одеваться, я вам все расскажу.
Херси подошла к туалетному столику, а миссис Комплайн начала говорить. Самообладание вернулось к ней, и тихим бесцветным голосом, без всякого выражения, она рассказывала о своем несчастье, об изменах мужа, об отчаянии, о поездке в Вену и о возвращении домой. Слушая ее, Херси подкрасила лицо, сняла сетку, причесалась. Закончив, она повернулась к миссис Комплайн, но не подошла к ней.
— Вы уверены в этом? — спросила она.
— Голос. Еще в первый раз, когда я услышала его в лечебнице в Большом Чиппинге, я подумала об этом. Я даже сказала Дийкон, моей горничной. Она была тогда со мной в Вене.
— Сандра, это случилось больше двадцати лет назад. И потом, у него другое имя.
— Он мог его поменять, когда получал гражданство.
— Он очень похож на того, прежнего?
— Нет. Он очень изменился.
— Тогда…
— Я почти уверена, Херси. И я не смогу этого вынести.
— Сможете, — сказала Херси. — Вы должны.
5
Джонатан стоял в гостиной перед пылающим камином. Вся комната была наполнена бликами огня и света, пробегавшими по неподвижным парчовым шторам. Безмолвие нарушали лишь весело шипящие и потрескивающие в камине поленья. За окном стояла тихая ночь, но временами Джонатан различал как бы короткий вздох, и ему казалось, будто повелитель округи — Северный Ветер — пробует стены дома. Вскоре где-то легонько стукнул ставень, пробежавший сквознячок шевельнул парчовые шторы, и Джонатан выжидательно взглянул на дверь в глубине комнаты. Вошла Херси Эмблингтон.
— Херси! Просто великолепно! Уверен, что ты так оделась, чтобы доставить мне удовольствие. Блекло-зеленый цвет и мех — это моя страсть. Как мило с твоей стороны, дорогая.
— После того, как ты услышишь, что я тебе собралась сказать, ты вовсе не будешь думать, что это так мило, — ответила Херси. — Я намерена, Джо, вывести тебя на чистую воду.
