Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
– Это не то, что вы подумали, сэр. – Рональд повернулся к леди О’Каллаган: – Мистер Аллейн есть на нескольких фотографиях мистера Крысбона, которые висят в кабинете в Карнелли.
«Крикетные команды Крысомора, – подумал старший инспектор. – Этого мне только не хватало».
– Мистер Джеймсон, – начал Аллейн, – леди О’Каллаган пожелала, чтобы я побеседовал с вами по поводу инцидента, который имел место за неделю до операции сэра Дерека.
Рональд вздрогнул и, явно нервничая, посмотрел на Сесиль.
– Я рассказала старшему инспектору о своих подозрениях, и он согласился, что необходимо расследование.
– Это так, сэр? Конечно, вам виднее, но дело уж очень неприятное.
– Помните тот вечер, когда мой муж получил письмо от Джейн Харден?
– Да, – нехотя кивнул секретарь.
– Вы сказали мне, что письмо его расстроило?
– Да… но…
– И когда муж случайно подслушал, что вы об этом говорите, он беспричинно разозлился?
– Полагаю, что не беспричинно, – возразил Рональд. – Сэр Дерек был абсолютно прав: я не должен был обсуждать его корреспонденцию. Прежде ничего подобного я себе не позволял.
– И почему же позволили в тот раз? – спросила Сесиль.
«Ей бы подошло место Генерального прокурора», – подумал Аллейн.
– Потому что… потому что он был сильно расстроен.
Рональд поздно заметил ловушку и угодил в нее.
– Вот именно, – кивнула леди О’Каллаган.
– Опишите его состояние. Он был встревожен?
– Скорее взволнован и расстроен. Но ведь согласитесь, сэр, неприятно получать подобные письма. – Рональд смутился.
– Конечно, – согласился старший инспектор. – Как я понимаю, вы не присутствовали во время разговора сэра Дерека с сэром Джоном Филиппсом?
– Нет, не присутствовал.
– А там был кто-нибудь еще?
– Дворецкий Нэш принес им поднос с напитками.
– Он говорил с вами по этому поводу?
– Обычные сплетни среди слуг. Я осадил его, сэр.
– Что он вам успел сказать, прежде чем вы его осадили?
– Трезвонит, как старая баба, этот Нэш. Ему показалось, будто сэр Джон говорил угрожающе. Уверяю вас, сэр, он полный дурак.
– Понятно. Полагаю, леди О’Каллаган, на этом все. Можно устроить так, чтобы этот все замечающий Нэш появился здесь, когда я буду уходить?
Сесиль позвонила.
– Ему пора принести поднос с напитками, – произнесла она.
Дворецкий появился с подносом и осторожно по-ставил на стол.
– Не угодно ли, мистер Аллейн…
– Нет, большое спасибо. Мне пора идти. До свидания, леди О’Каллаган. Если позволите, я вам позвоню.
– Разумеется. Благодарю вас. До свидания.
Нэш открыл дверь и вышел за Аллейном в холл. Джеймсон дернулся, будто тоже хотел проводить полицейского, но Сесиль ему не позволила.
– Мистер Джеймсон! – позвала она.
Секретарь мгновение колебался, затем вернулся в кабинет и закрыл дверь.
Принимая у дворецкого шляпу и пальто, Аллейн помедлил и в упор посмотрел на него.
– Вероятно, вы догадываетесь, зачем я здесь?
– Не имею ни малейшего представления, сэр, – сдержанно промолвил Нэш.
– В связи со смертью сэра Дерека.
Дворецкий едва заметно кивнул.
– Я задам вам один вопрос. Вы не обязаны отвечать, но я особо настаиваю, чтобы это дело никак не обсуждалось ни в помещении для слуг, ни вне его. Вам понятно?
– Конечно, сэр. – Нэш не проявил ни малейшего волнения.
– Думаю, что могу на вас положиться. Как долго вы работали у сэра Дерека?
– Двадцать лет, сэр. Я был лакеем у его отца.
– Не слышали ли вы, чтобы сэр Джон Филиппс что-нибудь говорил вашему хозяину, когда приходил сюда в последний раз?
– Слышал, сэр.
– Что именно?
– «Если представится возможность, я без колебания вас раздавлю». Это его точные слова.
– Вы кому-нибудь об этом рассказывали?
– Мистеру Джеймсону, сэр. Посчитал, что это мой долг. Больше об этом происшествии в доме никому не известно.
– Что мистер Джеймсон подумал об этом инциденте?
– Он как будто не придал ему значения.
– Не придал значения? Благодарю вас, Нэш.
– Большое спасибо, сэр. Вызвать вам такси?
– Нет, я прогуляюсь пешком.
– Всего хорошего, сэр.
Дворецкий открыл дверь, и Аллейн вышел на улицу. На секунду задержался, закурил и, не успев удалиться от дома, услышал за спиной торопливые шаги и обернулся. Из двери с непокрытой головой выскочил Рональд Джеймсон и поспешил за ним.
– Прошу вас, извините меня, сэр, – торопливо произнес он. – Я считаю, что должен сказать вам кое-что еще, но в присутствии леди О’Каллаган это было затруднительно. Насчет ее подозрений. Уверен, что они безосновательны. Сэр Дерек был человеком светским, умел развлекаться. А она хоть на вид как ледышка и все такое, но, думаю, жутко ревнивая, и ей хочется наказать девушку. Не сомневаюсь, что дело именно в этом.
– Но с какой стати ей вместе с мисс Харден наказывать еще и сэра Филиппса?
– Одному Богу известно. Разве женщин поймешь?
– Я не пытался.
– Наверное, вы подумаете, что с моей стороны это большая дерзость, но… знаете… я считал сэра Дерека, как бы сказать, замечательным человеком, и мне невыносима мысль, что все это выплывет наружу и станет достоянием гласности. Отвратительно.
В этих сбивчивых словах чувствовался тот же душок уклончивости, что и в его покоряющей тактичности. Он почтительно посмотрел в насмешливое лицо полицейского. Тот удивленно изогнул бровь.
– Подумайте, а если сэра Дерека действительно убили, неужели вам бы хотелось, чтобы преступник избежал наказания?
– Нет. Но, видите ли, я уверен, что его не убивали. Те два письма ничего не означают. Я сразу так решил, когда… – Секретарь запнулся.
– Вы собирались сказать, когда вы так решили, – строго посмотрел на него Аллейн.
– Когда леди О’Каллаган их обнаружила.
– Где хранились письма, мистер Джеймсон?
– В его личном ящике. – Рональд густо покраснел.
– А ключи?
– Обычно в столе.
– Хорошо. И не будем дальше вдаваться в подробности, пока не выясним, что сэр Дерек в самом деле убит.
– Абсолютно уверен, что это невозможно сэр.
– Надеюсь, вы правы. Доброй ночи.
– Огромное спасибо, сэр, – с готовностью подхватил Рональд, вкладывая в слова все свое обаяние. – И вам доброй ночи.
Аллейн взмахнул тростью, круто повернулся и стал удаляться. Секретарь, теребя галстук, еще долго смотрел вслед высокому элегантному мужчине. Затем взглянул на окна дома, пожал плечами и быстро взбежал по ступеням ко входу.
Аллейн услышал, как хлопнула дверь. Сворачивая с Кэтрин-стрит к Букингемским воротам, он стал насвистывать песенку Офелии:
Ах, он умер, госпожа,
Он – холодный прах;
В головах зеленый дерн,
Камешек в ногах.
