Рекс Стаут - Погоня за отцом
Баллу отпил из бокала.
— А остальное?
— Это все.
— Господи! Все это представление, все ухищрения, чтобы заманить меня сюда, — ради такого пустяка!
— Я не знал, что это пустяк.
— Полная ерунда. Конечно, было бы еще проще, если бы чеки были выписаны не на предъявителя, а на конкретное лицо, но я и так не вижу никаких сложностей, поскольку чеки выдавались на одну и ту же сумму в течение двадцати двух лет. Любой клерк в два счета управится с этой задачей. Гудвину достаточно было попросить меня об этом по телефону. Я завтра позвоню ему. Или кто-то от моего имени. — Он вновь прихлебнул из бокала. — Вы, конечно, здорово меня напугали, за что я на вас зол, но, поскольку вы завели этот разговор, готов признать, что до сих пор не забыл и чрезвычайно высоко ценю ту услугу, которую вы оказали мне в то время, когда помощь требовалась мне несравненно больше, чем сейчас вам.
Он опустошил бокал и повернулся ко мне.
— Как сыскной бизнес? Процветает? Вообще-то вы меня удивили, Гудвин. Вулфу простительно — он никуда не ходит и не знает банковского дела, но уж вы-то должны были знать, что такие дела проще пареной репы. Завтра вам позвонят.
Баллу встал, пожал Вулфу руку, потом обменялся рукопожатием со мной. Я проводил его, вернулся в кабинет и обратился к Вулфу:
— Уже другой, не тот, что был в прошлом году. Это все враки, что владельцы предпочитают ездить на одном и том же «роллс-ройсе» всю жизнь.
Возможно, вы поспешили согласиться с Баллу, что ни к чему было устраивать такое представление и прибегать к подобным ухищрениям, чтобы заманить его к нам, но делать такой поспешный вывод вам не следовало. Ведь Баллу не знал о том, что Икс — отец Эми, который вовсе не хотел, чтобы его таким образом выследили. Не говоря уже о том, что он мог оказаться и убийцей. Как бы то ни было, и вас и меня подстерегал крайне неприятный сюрприз.
На следующий день после встречи с Баллу, во вторник в четверть седьмого в нашу дверь позвонили. Я пошел открывать и увидел на крыльце Баллу.
Откровенно говоря, еще раньше, когда обещанного телефонного звонка так и не последовало, я догадался, что все не так уж просто, как казалось Баллу. Поэтому весь день я не отходил от телефона и лишь в четыре часа, позвонив Реймонду Торну и узнав, что фотокопии уже готовы, я сказал Вулфу, что переключаю телефон на оранжерею, и отлучился.
Воздух на улице был еще раскаленнее, чем накануне, так что я был несказанно рад, когда наконец, вернулся в наш дом с кондиционером. Копии получились очень удачные, почти неотличимые от оригиналов. В четверть седьмого, когда в дверь позвонили, Вулф как раз сидел за столом и разглядывал их. Когда я сказал ему, что пришел Баллу, Вулф только хрюкнул, но фотографии убрал.
На этот раз Баллу не протянул Вулфу руки. И в красное кресло уселся с таким видом, словно собирался обосноваться в нем надолго. Баллу устремил взгляд на Вулфа и выпалил:
— Дорого бы я отдал за то, чтобы узнать, что вы знали вчера.
Вулф устроился поудобнее. Похоже, меня ожидало еще одно представление.
— Вы не совсем ясно выразились, — произнес Вулф. — Я даже затрудняюсь дать вам ответ. Вчера я знал, да и сейчас знаю чрезвычайно много. Если вас интересует, что я знал про Икс, то ответ прост — ничего. Мало того, что в моем распоряжении не было ни единого факта, у меня не было и до сих пор нет серьезных оснований для предположений и умозаключений. Я совершенно…
— Вы слишком многословны. Вы знали, зачем вам нужны сведения. Вы знали достаточно, чтобы вам было важно затащить меня сюда. Это вы вполне можете мне сейчас сказать, и я настаиваю на том, чтобы вы это сделали.
Вулф запрокинул голову на спинку кресла и смежил очи. Чаще всего, когда очередной посетитель ставит его в затруднительное положение, Вулф смотрит на меня, но сейчас это ему не помогло бы. Не на того напал. Увертываться и тянуть время было совершенно бесполезно. Да и стоило ли? Чем рисковал Вулф, посвящая в случившееся Баллу? Да ровным счетом ничем. Я пришел к такому выводу за десять секунд. Вулф, судя по всему, тоже. Он открыл глаза, чуть выпрямился и сказал:
— Я бы рассказал вам это еще вчера, если бы вы об этом попросили. Все дело в том, что одна молодая женщина попросила меня помочь отыскать ее отца. У меня имеются основания полагать, что мы существенно продвинемся вперед, если сумеем выяснить, кто выписывал эти банковские чеки. Раскрыть вам имя моего клиента я не могу, поскольку это было бы нарушением профессиональной этики, но…
Он замолк, поскольку Баллу его не слушал. Член восьми советов директоров откинул назад голову и совершенно неприлично хохотал. Вулф вопросительно посмотрел на меня, и я развел руки в стороны, одновременно изогнув брови. Баллу досыта нахохотался, утер слезы, одарил нас с Вулфом широчайшей улыбкой и сказал:
— Изумительно. Просто потрясающе. Так он скрывался целых двадцать два года? Просто не могу поверить.
— Судя по всему, вы его знаете.
— Еще бы! Кстати, возможно, вам не помешает знать, что деньги по этим чекам получала Элинор Деново.
— Да, спасибо. Моего клиента зовут не так, но к нашему делу это тоже имеет отношение. Так вот, мистер Баллу, поскольку вы знаете, кто… Я хочу только вас предупредить, чтобы не было никаких недоразумений. Если вы назовете мне имя этого человека, а я надеюсь, что вы это сделаете, то я не смогу расценивать полученные от вас сведения как конфиденциальные. Более того, я собираюсь использовать их в интересах моего клиента.
— Да, я понимаю. — Баллу явно получал удовольствие от происходящего. Глаза его еще лучились смехом. — Еще пару часов назад я думал, что не сделаю этого; я хотел даже позвонить вам и сказать, что ничего не вышло, однако любопытство пересилило. Теперь, когда вы рассказали, в чем дело, я решил, что назову вам его. Если, конечно, вы не водите меня за нос. Вы мне сказали правду — дело и впрямь только в том, что эта молодая женщина хочет знать, кто ее отец?
— Да, это правда. Кстати, имя Элинор Деново, которое вы назвали, убеждает меня в том, что я прав.
— Поразительно! Просто не верится. А сколько лет этой женщине?
— Двадцать два. Первый чек пришел через две недели после ее появления на свет.
— Давайте посчитаем… От семидесяти шести отнять двадцать два… Ему было пятьдесят четыре. Тогда я знал его не так хорошо, как сейчас. Его фамилия Джаррет — Сайрус М. Джаррет. В том, что я вам рассказываю, ничего конфиденциального нет — в банковских кругах это знают все. Двадцать два года назад он был президентом «Сиборд». В пятьдесят третьем году — ему было шестьдесят два, — он стал председателем правления. Некоторые из нас хотели, чтобы он сложил с себя полномочия, но у него слишком большой пакет акций. К тому же он чрезвычайно богат. Обычно в шестьдесят пять принято уходить от дел, но он не захотел. Тем не менее, большинство проголосовало за его отставку, и он ушел с поста председателя правления, оставшись, правда, в совете директоров. Хотя на заседаниях он почти не появляется.
