Элизабет Джордж - Месть под расчет
– Не надо. Поставь на нее тарелку.
– Да она же посреди стола.
Ветер донес до Нэнси смех девушек, с трудом справлявшихся со скатертью из-за неожиданно налетевшего ветра. Нэнси подставила ветру лицо, а он швырнул в нее опавшие листья вместе с пылью, так что она почувствовала на губах песок.
Подняв руки, Нэнси попыталась защититься от ветра, и этот жест окончательно лишил ее сил. Она вздохнула и побрела дальше.
***
Одно дело – говорить о любви и о свадьбе в Лондоне, и совсем другое – оказавшись в Корнуолле, осознать все трудности, что стояли за простыми словами. Вылезая из лимузина на аэродроме, Дебора Коттер определенно чувствовала себя не лучшим образом, изо всех сил стараясь привести в порядок голову и желудок.
Она знала Линли только в одной ипостаси, ей и в голову не приходило подумать о том, каково ей будет войти в его семью. Конечно же, ей было известно, что он граф. Она ездила в его «Бентли», бывала в его лондонском доме, даже видела его камердинера. Она ела на его фарфоре, пила из его хрусталя и наблюдала, как он надевает сшитый у портного костюм. Однако все это как-то попало в категорию «Так живет Томми», никоим образом не влияя на ее собственную жизнь. Теперь же, посмотрев на Ховенстоу сверху – Линли дважды облетел поместье, – Дебора поняла, что в ее жизни намечаются радикальные перемены.
Это был не дом, а немыслимых размеров обиталище в стиле Якова I. Сразу за домом стояла церковь, там же располагались все хозяйственные постройки, включая конюшни, а за ними начинался знаменитый Ховенстоуский парк, протянувшийся до самого моря. Коровы паслись между платанами, защищенными от непредсказуемой здешней погоды естественными холмами. Искусной корнуоллской стеной были отмечены границы поместья, но не владений Ашертонов, как было известно Деборе, поделенных на фермы, поля и заброшенные шахты, когда-то снабжавшие здешние места оловом.
Столкнувшись с конкретной неотвратимой реальностью, которой был дом Томми – а не с иллюзорными декорациями для вечеринок во время уик-эндов, о которых много лет говорили Сент-Джеймс и леди Хелен, – Дебора задумалась о себе, о Деборе Коттер, дочери слуги, которая радостно входит в жизнь поместья, словно это Мандерлей с Максом де Уинтером [2], желающим омолодиться благодаря любви простой женщины. Вряд ли это мой случай, подумала Дебора.
Какого черта я тут делаю? Деборе показалось, будто все происходит во сне, где самое место химерам. Сначала самолет и первый взгляд на Ховенстоу с высоты, потом лимузин, шофер в униформе. Даже ласковое приветствие леди Хелен: «Джаспер, боже мой, какой элегантный! В прошлый раз, когда я была тут, вы еще не брились», – не внушило Деборе уверенности в себе.
К счастью, по дороге в Ховенстоу от нее не требовалось ничего, кроме как восхищаться Корнуоллом, и она восхищалась. Это была наименее тронутая цивилизацией часть страны с пустошами, горами, песчаными убежищами среди скал, которые когда-то использовались контрабандистами, неожиданно буйными рощами, перечерченными оврагами, – тут правили бал заросли чистотела, мака, барвинка.
Дорога в Ховенстоу вынырнула из одного такого оврага и побежала дальше под платанами и с рододендронами по обе стороны. Она миновала охотничий домик, обошла кругом парк, нырнула под красивые ворота Тюдоровских времен, обогнула розарий и завершила путь перед массивной дверью, над которой красовался великолепный герб Ашертонов с борющимися львом и гончей}
Все вышли из лимузина и принялись разминаться, как всегда бывает после долгой поездки. Дебора улучила мгновение и торопливо обвела взглядом дом, показавшийся ей нежилым. Хорошо бы так и было.
– А… Вот и мама, – сказал Линли.
Обернувшись, Дебора обратила внимание, что он смотрит не на парадную дверь, откуда, как она ожидала, появится графиня Ашертон в умопомрачительном наряде и поднимет белую руку в приветствии, а на юго-восточный угол дома, от которого к ним шла между кустами высокая стройная женщина.
Дебора никак не ожидала, что графиня Ашертон может выглядеть так. В старом костюме для тенниса, с выцветшим синим полотенцем на плечах. Им она ожесточенно стирала пот с лица, рук, шеи. Вокруг нее крутились три большие гончие и игривый щенок, отчего ей пришлось остановиться, взять у них мяч и сильной рукой бросить его в дальний угол двора. Она засмеялась, когда собаки умчались прочь, и пару секунд смотрела им вслед, прежде чем присоединиться к гостям.
– Томми, – радостно воскликнула она. – У тебя другая стрижка. Мне нравится. Очень нравится. – Не прикоснувшись к нему, она обняла леди Хелен и Сент-Джеймса, прежде чем повернуться к Деборе и рукой показать на свой костюм. – Извини, Дебора, мой вид. Я не всегда выхожу к гостям в такой затрапезе, но, если честно, я ленива, и если не тренируюсь каждый день в один и тот же час, то нахожу тысячи причин не делать это совсем. Только не говори, что принадлежишь к фанатам своего здоровья, которые вскакивают ни свет ни заря.
Конечно же, это не было приглашением стать членом семьи. В то же время в словах графини не было и искусной смеси любезности и неудовольствия. Дебора растерялась.
Словно поняв ее и желая как можно естественнее одолеть первые минуты знакомства, леди Ашертон улыбнулась, взяла Дебору за руку и повернулась к ее отцу. Все это время Коттер простоял, ни разу не пошевелившись. Пот лил ручьями по его лицу. Неизвестно почему, но костюм, в котором он был, казалось, шили на человека выше и толще его.
– Мистер Коттер, – проговорила леди Ашертон, – можно мне называть вас Джозефом? Должна вам сказать, я очень рада, что Дебора и вы станете членами нашей семьи.
Вот теперь прозвучало настоящее «добро пожаловать». Мать Линли поступила мудро, когда приберегла свои главные слова для человека, который, как она интуитивно догадалась, больше всего в них нуждался.
– Благодарю вас, миледи.
Коттер сцепил пальцы за спиной, словно боясь, что они по своей воле потянутся к рукам леди Ашертон.
Она улыбнулась – в точности так же, как улыбался Томми.
– Пожалуйста, зовите меня Дороти. Правда, сама не знаю почему, но дома меня зовут Дейз. Во всяком случае, это лучше, чем Диз, – звучит как зуммер в голове, а я, должна вам сказать, терпеть этого не могу, когда переходят на личности.
Коттер растерялся, не зная, как ему реагировать на позволение графини Ашертон звать ее по имени. Тем не менее, помучившись несколько мгновений, он кивнул и сказал:
– Пусть будет Дейз.
– Хорошо, – отозвалась леди Ашертон. – Отлично. У нас получится прекрасный уик-энд. Немножко слишком жарко – сегодня очень жарко, не находите? – но мне кажется, днем поднимется ветер. Кстати, Сидни уже тут. Она приехала с интересным молодым человеком. Темноволосым и меланхоличным.
