Артур Дойл - Английский детектив. Лучшее
Даже как-то странно думать, что совсем скоро он сможет взглянуть в глаза Оффы, величайшего правителя между Александром и Вильгельмом Завоевателем. Только если эти чертовы социальные службы не увеличат вдове субсидию. Он даже усмехнулся от этой мысли. Может, ему самому предложить это совету? Через час, потягивая бренди в уютном кресле, он все еще улыбался.
На следующий день рано утром Дженни Саммерстон предстала перед мистером Уоткинсом в его кабинете. Показная простота кабинета являла собой яркий контраст расположенным по соседству пышным аукционным залам, но так нравилось старому аукционисту. У него даже была любимая присказка на этот счет: «Простота вне конкуренции». Старика больше смутило мужество Дженни, чем ее беда.
— Вы уверены, что хотите именно через нас продавать вещи Гордона, Дженни?
— Да, мистер Уоткинс.
— Видите ли, хоть я и старый друг вашего отца, но я не могу обещать вам повышенный процент. Существуют определенные правила, от которых мы не имеем права отступать. Вы, наверное, это знаете?
— Я понимаю.
— Очень хорошо. Тогда обдумайте все еще раз хорошенько и приходите через…
— Нет. — Неожиданная твердость ее тона захватила его врасплох. — Я хочу покончить с этим до конца месяца.
Дженни Саммерстон встречала сентиментальных вдов, не желающих расставаться со старыми вещами, домами и даже стилем жизни, не в силах противиться некоему внутреннему побуждению, которое они считали преданностью. Ей они всегда казались жалкими. Она бы никогда не стала так вести себя. Все это она и объяснила давнему партнеру ее отца по боулингу, слушавшему ее с серьезным выражением лица.
— И ту монету с королем Оффой, которую Гордон купил здесь пару лет назад, вы тоже будете продавать?
— Да, и ее.
— Представляю, какой переполох поднимется среди местных коллекционеров.
— Да, наверное.
— Вы окончательно решили не искать покупателей напрямую? — Мистер Уоткинс повертел в руках очки, давая ей возможность ответить, и, не дождавшись, заговорил деловым тоном: — Что ж, я уверен, аукцион — именно то место, где стоит решать подобные вопросы. Здесь мы в любом случае выручим не меньше, чем предложил бы любой из коллекционеров в частном порядке.
— Спасибо, мистер Уоткинс. — Дженни Саммерстон встала, направилась к двери, но на секунду задержалась, чтобы добавить: — Я не сомневаюсь, что могу на вас положиться, только…
— Да?
— Могу я… Могу я поставить кое-какие условия?
— Да, разумеется, в пределах разумного. Резервированная цена, надо полагать?
— Нет, совсем не это. Но… Я бы хотела, чтобы самая ценная монета из коллекции Гордона была в полной безопасности.
— Уверяю вас, Дженни…
— Пожалуйста. — Она вдохнула полной грудью и посмотрела на него почти с воинственной решимостью. — Я хочу, чтобы одна монета находилась в отдельном контейнере до тех пор, пока не станет собственностью покупателя.
— Но покупатель имеет право видеть, что берет, Дженни.
Дженни покачала головой.
— Он получит возможность ее осмотреть. Две стороны коробки будут стеклянными. Любой сможет осмотреть монету, только ее нельзя будет доставать.
— Что ж, хорошо. — Мистер Уоткинс записал что-то в блокноте. — А о какой монете идет речь, моя дорогая?
Глаза Дженни блеснули, и еще до того, как она произнесла эти слова, старик понял, каким будет ответ.
— «Король Оффа», — сказала она.
Через несколько секунд он уже смотрел на закрывшуюся за Дженни дверь. Его охватило какое-то смутное беспокойство. Произошло что-то нехорошее, он это почувствовал. И это была не какая-нибудь канцелярская ошибка, которую можно отследить и исправить, нет, у него появилось такое ощущение, будто вся его жизнь переменилась. Произошло что-то бесповоротное.
Джиландерс, директор городской библиотеки, пребывал в некоторой растерянности.
— Подумать только, — жаловался он мисс Мортимер, своему заместителю, — последний раз эту книгу у нас брали год назад, а сегодня прямо свет клином на ней сошелся — сразу четыре запроса! Может, в городе какая-то выставка проходит, о которой мы не знаем?
— Мы должны заказать еще одну копию, сэр. — Мисс Мортимер использовала любой удобный случай, чтобы пополнить запасы библиотеки.
— Ничего мы заказывать не будем! — сердито воскликнул Джиландерс (ей-то не приходилось иметь дело с городским финансовым комитетом). — Поверьте, как только мы закажем лишний экземпляр Норта и Долли, о них тут же забудут. Такое уже не раз было. Помните ту дурацкую биографию какого-то изготовителя флейт? Пустая трата денег. «Англосаксонские монеты» им подавай…
Мисс Мортимер не стала настаивать.
— Да, мистер Джиландерс.
Что-что, а приступы гнева у начальника она давно научилась распознавать.
Аукционные торги проходили на удивление спокойно. Макэндрюс обрадовался, когда его сняли с дежурства на улице и приказали отправляться на аукцион в штатской одежде, но инспектору Янгу происходящее казалось тоской смертной. На прошлой неделе он встречался с мистером Уоткинсом, который по его просьбе подробно рассказал ему, как будет проходить аукцион. Наблюдение будет вестись за всеми покупателями, так что никаких неожиданностей не предвиделось.
«Оффа» не вызвал у Джорджа Янга восторга. Монета лежала в серой, тяжелой, как свинцовый брусок, металлической коробке со стеклянным верхом и низом. Даже стекло казалось тяжелым. Оно было таким толстым и темным, что он с трудом рассмотрел монету внутри.
— Превосходная монета, не правда ли? — сказал какой-то любитель, пока аукционист что-то бубнил с кафедры.
— Да, — с сомнением в голосе ответил инспектор. Луч света озарил содержимое коробки.
Монета золотистого цвета каким-то образом удерживалась между двумя серыми металлическими пластинами. Наверное, это и есть «Король Оффа», хотя Макэндрюс говорил, что она не золотая, а серебряная. Металлический контейнер напоминал крошечный сейф.
— А нельзя ли открыть коробку и посмотреть? — спросил он ассистента.
— Нет, сэр. Инструкции, — ответил тот.
Итак, требования Дженни Саммерстон были выполнены. Янг окинул взглядом толпу и увидел сидевшего в третьем ряду Чарльза Эша. Лот 209. При той скорости, с которой работал аукционист, очередь до «Короля Оффы» дойдет не раньше обеда. Развернувшись, чтобы уйти, он заметил, что на стенках коробки с монетой было что-то выгравировано. Он наклонился и прочитал: «Собственность Гордона Саммерстона, погибшего 12 декабря». Он с удивлением заметил, что эта надпись имеется на всех четырех металлических стенках и даже на стекле. Странно. Гравировка, похоже, свежая. Может быть, коробку сделали специально для аукциона?
