Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
Она бросила на него взгляд, в котором сквозило нечто похожее на ужас.
– Разумеется, я знаю. Если ты прав, это придает всему делу новый кошмарный поворот. Я не так часто бывала в доме, чтобы правильно обо всем судить. Мне всегда казалось, что у Джозефа просто природный дар раздражать людей. Но теперь я понимаю, что в твоих словах есть смысл.
– Есть, и еще какой, поверь мне. Если бы алиби Джозефа обеспечила не ты, а кто-нибудь другой, я бы не задумываясь обвинил его в убийстве дяди Ната.
– Но это невозможно, Стивен. Он все время говорил со мной или напевал песенку.
Он поднес ее руку к губам и быстро поцеловал.
– Вот и хорошо, мое сокровище. Ты единственный человек, которому я могу поверить на слово.
Они уже снова оказались возле дома и вернулись в него через парадную дверь. Как раз в тот момент инспектор Хемингуэй провожал с крыльца фотографа и специалистов по дактилоскопии.
В глазах инспектора светилось явное удовлетворение: криминалисты нашли над камином в бильярдной отпечаток чей-то руки. Бросив на Стивена и Матильду проницательный взгляд, он сразу сделал правильные выводы.
– Вы правы, – кивнул Стивен. – Но мы считаем – вернее, так думает мисс Клэр, – что объявлять об этом в подобной ситуации – признак дурного вкуса. Зачем здесь фотограф?
– Нужно было кое-что заснять. Вижу, вы не теряли время зря, сэр?
Стивен рассмеялся.
– На самом деле я слишком много его потерял. Как продолжается расследование, инспектор?
– Неплохо, сэр, – ответил Хемингуэй и обратился к Матильде: – Если вы не возражаете, я хотел бы с вами побеседовать.
– Хорошо, – ответила она немного удивленно. – Я присоединюсь к вам в малой столовой, как только переоденусь.
Это не заняло много времени, и заглянув через пару минут в столовую, она увидела там не только инспектора, но и Стивена, смотревшего на него с угрожающим видом.
– Стивен, перестань сверлить взглядом инспектора: ты его напугаешь! – воскликнула Матильда.
– Да, мисс, – произнес Хемингуэй. – У меня просто мурашки по спине.
– Еще бы. Никто не собирается обвинять меня в убийстве, Стивен, так что расслабься. Что вы хотели, инспектор?
– Пустяки, мисс: проверяя ход расследования, я обнаружил, что не снял ваши показания. Очень глупо с моей стороны, но я совсем про вас забыл. Поэтому будьте любезны, расскажите, что вы делали в рождественский сочельник после того, как поднялись наверх, чтобы переодеться к ужину.
– Она уже дала показания инспектору Колуоллу, – напомнил Стивен.
– Да, но мое начальство это не устроит, сэр! – соврал Хемингуэй. – В Скотленд-Ярде очень строгие правила.
– Я с удовольствием все вам расскажу, – проговорила Матильда. – Хотя, боюсь, пользы от этого будет немного. Сначала я приняла ванну, потом оделась и, наконец, спустилась в гостиную.
– И мистер Джозеф Джерард сможет это подтвердить?
– Да. Мы вместе поднялись наверх, и пока я принимала ванну, он разговаривал со мной из своей комнаты. Трещал без умолку и лишь иногда замолкал, мурлыча что-то себе под нос.
– А когда вы вернулись в свою спальню? Вы продолжали общаться?
– Точнее, он продолжал говорить со мной, – поправила Матильда.
– То есть вы ему не отвечали?
– Ну, иногда я восклицала что-то вроде «ах!» или «о!». Один раз я ответила «да», когда он спросил, слушаю ли я его.
– У вас такая привычка – общаться с мистером Джозефом, когда находитесь в своей комнате, мисс?
– В предыдущую ночь я этого не делала, и в следующую тоже. Три дня – слишком короткий срок, чтобы можно было говорить о привычке, вам не кажется?
– Безусловно. И в тот вечер вы вместе спустились вниз?
– Рука об руку.
– Спасибо, мисс, это все, что я хотел услышать.
Неожиданно Стивен спросил:
– К чему вы клоните, инспектор?
– Просто проверяю факты, сэр, – ответил Хемингуэй.
Но через несколько минут, увидев в коридоре сержанта Уэра, он покачал головой и пробормотал:
– Плохо дело. У него железное алиби.
– Значит, опять тупик, – отозвался Уэр.
– Ничего подобного! – резко возразил Хемингуэй. – Джозеф болтал с мисс Клэр только в тот вечер, когда она переодевалась к ужину, и сделал это не случайно. Уверен: он именно тот человек, который нам нужен.
Сержант взглянул на него почти с сожалением.
– Никогда не думал, сэр, что вы можете пойти против улик.
– Проблема в том, что у меня есть не все улики. Я собрал много информации, но упустил какую-то очень важную деталь. В любом случае я мало что могу сделать, пока эксперты не сообщат о результатах дактилоскопии.
– Если окажется, что отпечатки пальцев на стене принадлежат Джозефу, это будет очень веская косвенная улика, – произнес сержант. – Но мне кажется, мы все равно не прижмем его, пока не выясним, как он попал в комнату Натаниэля. К тому же у нас есть платок Ройдона.
Но платок драматурга Хемингуэя не интересовал. Пока он ждал телефонного звонка из участка, Валери разыскала его в столовой и спросила, можно ли ей вернуться домой. Инспектор заверил, что она может покинуть Лексэм в любой момент, и обрадованная Валери побежала искать мать, чтобы начать собирать вещи и уехать завтра же утром. Между тем эта достойная женщина уже прижала в уголке Стивена и вела маневры в поисках выгодной позиции. Влетев в гостиную, Валери услышала, как миссис Дин прощебетала:
– Уверена, вы поймете тревогу матери, Стивен! Для меня нет ничего дороже, чем счастье дочери! Обстоятельства сложились так, что я просто не могла согласиться на ее помолвку: это было против моей совести! Но я знаю, вы благородный человек и простите мне мой материнский страх.
Стивен слушал ее с выражением лица, не предвещавшим ничего доброго. Но прежде, чем он успел ответить, Валери выпалила:
– Мама, ради Бога, хватит! Я уже сказала, что не хочу замуж за Стивена. И вообще, завтра мы уезжаем: душка инспектор отпустил меня домой.
Будь они наедине, миссис Дин, несомненно, высказала бы все, что о ней думает, но даже ей было понятно, что после вчерашнего разрыва помолвку уже не возобновить. Она пробормотала, что опасается, как бы они оба потом не пожалели о сделанном выборе, недовольно поджала губы и вышла из комнаты.
Валери заявила, что никогда об этом не пожалеет, в чем уверена на сто процентов.
– Я тоже, – отозвался Стивен. – Ты очень мила, моя пташка, но с тобой я бы через месяц пустил себе пулю в лоб.
– А ты вел себя, как настоящая свинья! – воскликнула Валери. – Я не удивлюсь, если ты кончишь тем, что женишься на Матильде.
– Надо признать, ты на редкость проницательна.
– Что?! Ты хочешь сказать, что сделал ей предложение?
– Да, но болтать об этом не обязательно.
Валери вытаращила глаза.
