Эрл Гарднер - Дело куклы-непоседы
— Говорит мисс Стрит, секретарь мистера Мейсона. Мистер Хэррод просил мистера Перри Мейсона позвонить по этому номеру… Да-да… Сейчас я вас соединю.
— Женский голос, — прикрыв трубку ладонью, прошептала Делла. — Довольно приятный… Обещала его позвать.
— Добрый день, — сказал адвокат, взяв трубку. В ответ послышался продолжительный кашель.
— Алло! Алло! — нетерпеливо воскликнул Мейсон. — Я просил позвать Карла Хэррода.
— Это Хэррод, — прохрипел голос. — Я хотел с вами поговорить…
В трубке снова послышался кашель.
— Ваша клиентка ранила меня в грудь шпателем для мороженого, — слабым голосом продолжал Хэррод. — Нам бы лучше обсудить это наедине.
— Где это случилось?
— У нее в номере.
— Вы заявили в полицию?
— Нет, конечно.
— Почему?
— Это не тот случай.
— А какой это случай?
— Приходите сюда ко мне, и я вам это скажу.
— Не следует ли вам вызвать врача?
— В плане медицины это не так уж серьезно, зато чертовски серьезно в плане законности.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Кажется, нам пора с вами побеседовать лично.
— Можете быть в этом уверены.
— Где вас найти?
— Я живу в отеле «Диксикрат», в номере двести восемнадцать.
— Хорошо, — ответил Мейсон. — Это от меня недалеко. Ждите, я скоро приеду.
Адвокат повесил трубку и воскликнул:
— Так я и знал! Вышла какая-то неразбериха. Ферн Дрисколл обнаружила кого-то в своем номере и ранила его шпателем для мороженого. По-видимому, она не знает, куда именно попала, но удар был достаточно сильным, потому что шпатель остался в его теле и он унес его с собой. Хэррод говорит, что она ранила его в грудь. Придется съездить на него взглянуть. Но сперва надо узнать подробности у Ферн Дрисколл…
— А не сообщить ли ей об этом в полицию? — перебила его Делла.
— В этом-то все и дело! — воскликнул Мейсон. — Она почему-то не хочет привлекать к себе внимание… Ладно, заедем к ней, ее отель почти рядом.
Они вышли на улицу, сели в такси и через пять минут были уже в отеле «Рэксмор».
Милдред ждала их, сгорая от нетерпения. Открыв дверь, она протянула Мейсону руку каким-то чуть ли не истерическим жестом.
— Не волнуйтесь, — сказал адвокат.
— Давайте выясним в точности, что произошло.
Девушка, заметно нервничая, проговорила:
— Мне хотелось бы сначала рассказать вам немного о себе.
— Слушаю вас, — сказал Мейсон.
— Я жила в Лансинге, штат Мичиган, потом уехала оттуда, потому что… Ну, в общем, был там один человек по фамилии Бэйлор, Форрестер Бэйлор. Его семья не одобряла наших с ним отношений… Боюсь, что это долгая история…
— Тогда расскажите ее вкратце, — сурово произнес адвокат. — Я хотел бы ее услышать.
— У Форри есть сестра, Китти, чудесная девушка. Мы с ней раньше не были знакомы. Вчера вечером она сюда ко мне пришла. Она заявила, что всецело на моей стороне и что вся их семья очень сожалеет о том, как они со мной обошлись.
— А что там у вас вышло со шпателем для мороженого? — спросил Мейсон.
— Она мне их и купила.
— Кто это «она»?
— Китти. Кэтрин Бэйлор.
— Купила их? А что, их было несколько?
— Да.
— Зачем она их вам купила?
— Китти сказала, что у всех шантажистов заячьи души и что, если я наставлю на него такой шпатель и припугну его, он оставит меня в покое.
— А потом обвинит вас в том, что вы напали на него с холодным оружием, — сухо заметил адвокат. — Сколько этих шпателей она купила?
— Три.
— Где они сейчас?
— На столике в прихожей.
Мейсон подошел к столику.
— Здесь только один. Девушка кивнула. Адвокат взял в руки шпатель.
— К ручке приклеен ярлык с ценой, — сказал он. — Здесь написано: «Тридцать восемь центов или три за доллар». Еще видна какая-то эмблема с надписью «Аркед новелти».
— Это название универмага в соседнем квартале, — пояснила Милдред.
— У них продаются шпатели для мороженого? — спросил Мейсон.
— Да, в отделе «Товары для кухни». Там есть еще консервные ножи, формы для мороженого, открывалки для бутылок и все прочее в том же роде.
Адвокат кивнул.
— Теперь расскажите мне в точности, что случилось, — попросил он.
— Я возвращалась домой. Открыв дверь своего номера, я повернула выключатель, но свет не зажегся. Там была кромешная тьма.
— Но хоть что-нибудь вы видели?
— Только то, что было рядом со входной дверью. Во тьме раздавалось какое-то шуршание. Я пару раз щелкнула выключателем, но без толку. Потом я почувствовала, что кто-то быстро приближается ко мне.
— Вы закричали?
— Нет, я просто не успела. Я машинально схватила один из этих шпателей, и тут этот человек меня толкнул.
— Руками?
— Нет, нет! Я не то имела в виду. Он оттолкнул меня как футболист, прорывающийся к воротам. Он мчался как вихрь. Я отлетела к стене.
— Ну а дальше?
— В этот момент я держала в руке шпатель; острый конец его был нацелен на этого человека, а потом… потом… — Девушка разрыдалась.
— Не надо расстраиваться, — успокаивающе проговорил адвокат.
— Давайте все-таки вернемся к тому, что случилось.
— Шпатель вонзился в пробегавшего мимо меня человека и выскочил у меня из рук.
— А не мог он просто упасть на пол?
— Нет. Кто бы ни был этот человек, он унес его с собой.
Мейсон на минуту задумался, потом повернулся к секретарше:
— Делла, сходите в этот универмаг и купите три таких шпателя. Потом возвращайтесь сюда. Поезжайте на такси, оно ждет нас у входа. Только быстро.
Делла Стрит вышла из номера. Мейсон повернулся к Милдред:
— Ваш приятель Хэррод уже дал о себе знать. Он заявил, что ранен в грудь шпателем для мороженого.
Милдред поднесла ладони к губам. В ее широко раскрытых глазах застыл страх.
— В вашем номере есть нечто, до чего кое-кому не терпится добраться, — продолжал адвокат. — Что вы прячете? Деньги? Письма?
— Я… Известно, что у меня есть кое-какие письма. По-моему, Хэррод спит и видит, как бы их добыть.
— Что значит «известно»? — спросил Мейсон.
— Ну, как вам сказать… Письма были адресованы Ферн… то есть мне.
Адвокат пристально взглянул на нее.
— Вы сказали: «Известно, что у меня есть письма». Так есть они у вас все-таки или нет?
— У меня… да, есть.
— Где они?
— В моей сумочке. Я ношу их с собой.
— Зачем они нужны Хэрроду?
— Чтобы продать их бульварному журналу, наверное.
— Послушайте, юная леди, вы мне лжете. Действительно ли вы Ферн Дрисколл?
В ее глазах блеснул ужас.
— Да или нет?
— Я… Я не могу сейчас об этом говорить. Не могу, не могу!
