Морис Леблан - Виктор из светской бригады
Эти соображения побудили Виктора к поездке на набережную Орфевр, чтобы посмотреть, что там происходит, и попытаться раскрыть игру Молеона. Полагая, что ни Александра, ни связанный с ней Бемиш не решатся выходить из своих комнат в такой опасный для них период, он отправился пешком до гаража, где стоял его автомобиль. Там он вытащил из багажника необходимую одежду, облачился в свой тесный пиджак и стал опять инспектором Виктором из светской бригады.
Его ожидал сердечный прием комиссара Молеона, который с покровительственной улыбкой воскликнул:
— А, Виктор! Что вы нам принесли? Ничего особенного? Нет-нет, я вас ни о чем не расспрашиваю. У каждого свое. Я действую открыто и не нахожу, что это вредит. Что вы скажете о моем налете на бар на улице Марбеф? Три бандита схвачены, и главарь не замедлит к ним присоединиться, клянусь Богом! Он на сей раз ускользнул, зато мы не упустили нити, связывающей его с делом Элиз Массон, которая из могилы обвиняет барона д'Отрея… Шеф в восторге!
— А судебный следователь?
— Господин Валиду? Он собирается с мыслями. Пойдем к нему. Он ознакомил д'Отрея со страшным письмом Элиз Массон. Вы знаете его содержание… Ну, вот, это моя скромная лепта в это дело. Пойдемте, Виктор!
Они направились в кабинет судебного следователя и застали там д'Отрея и муниципального советника Жерома. Виктор удивился, увидев д'Отрея, — настолько постарело и осунулось его лицо.
Атака следователя Валиду была беспощадной. Он прочел барону выдержку из письма Элиз Массон и сразу же заявил:
— Вы хорошо понимаете, что это означает? Подведем итог, если хотите. Вечером в понедельник вы случайно узнали, что боны в руках господина Ласко. В среду вечером, накануне убийства, Элиз Массон, от которой у вас не было секретов и которая одновременно была вашей любовницей и любовницей русского, написала другу своего сердца: «Старый д'Отрей задумал крупное дело. Если оно удастся, он на следующий же день повезет меня в Брюссель» и так далее. В четверг ночью преступление совершается, и боны похищены. А в пятницу вас замечают с вашей приятельницей у Северного вокзала с чемоданами, которые затем находят в ее квартире. История ясная, доказательства безупречные. Признавайтесь же д'Отрей… К чему отрицать очевидное?
В тот момент можно было подумать, что барон готов признать свое поражение в борьбе со следователем. Лицо его исказилось. Он лепетал слова, которые можно было считать началом признания. Он потребовал письмо и сказал:
— Покажите… Я отказываюсь верить… Я хочу прочитать сам…
Он прочел и застонал:
— Негодяйка! Любовник! У той, которую я вытащил из грязи! И она с ним убежала бы…
Он видел только это, только измену, проект ее бегства с другим. Об остальном — о краже и других преступлениях — он не думал и был к этому, казалось, безразличен.
— Вы признаетесь, д'Отрей, что это вы убили господина Ласко?
Тот не ответил, раздавленный обломками болезненной страсти, которую питал к этой девице.
Господин Валиду повернулся к Гюставу Жерому.
— Учитывая, что вы участвовали, пока не знаю, в какой мере…
Но господин Жером, который вовсе не казался ущемленным своим положением арестанта и сохранял цветущий вид, заупрямился.
— Я не соучаствовал ни в чем! В полночь я спал у себя дома.
— Тем не менее, передо мной новое показание вашего садовника Альфреда. Он не только утверждает, что вы вернулись к трем часам утра, но и объясняет, что в день ареста вы пообещали ему пять тысяч франков, если он согласится сказать, что вы вернулись до полуночи.
Господин Жером расхохотался.
— Да, это правда. Но, Боже мой, я обалдел от всех этих глупостей, которыми мне досаждали, и хотел разрубить все одним ударом.
— Вы признаете, что была попытка подкупа?
Жером встал перед господином Валиду.
— Тогда что ж, на меня навесят ярлык убийцы, как на достопочтенного д'Отрея? И как он, я скисну под тяжестью улик?
Он состроил унылое лицо, а затем осклабился.
Виктор вмешался.
— Господин судебный следователь, разрешите мне задать вопрос?
— Спрашивайте.
— Я хотел бы знать, принимая во внимание только что произнесенную фразу, считает ли господин Жером виновным барона д'Отрея в совершении убийства господина Ласко?
Тот ответил просто:
— Меня это не касается. Пусть в этом разбирается правосудие.
— Я настаиваю, — продолжал Виктор. — Если вы отказываетесь отвечать, это ваше дело, но возможно, у вас есть причины так поступать…
Жером упрямо повторял:
— Пусть в этом разбирается правосудие!
Вечером Максим д'Отрей пытался разбить себе голову о стену в камере. Ему вынуждены были надеть смирительную рубашку. Он без конца стонал, повторяя:
— Негодяйка!.. Несчастная!.. Презренная… И ради нее я!.. Грязь…
2
— Что касается барона, то он дошел уже до определенного состояния, — заявил Молеон Виктору. — Он скоро признается. Письмо Элиз Массон доконало его.
— Без сомнения, — проговорил Виктор, — а через задержанных русских вы выйдете на Арсена Люпена.
Он небрежно обронил эти слова. И поскольку его собеседник отмолчался, добавил:
— Ничего нового с этой стороны?
Но Молеон, еще недавно хваставшийся, что «работает в открытую», предпочел не открывать рта относительно своих планов и своих удач.
«Подлец! — подумал Виктор. — Не доверяет».
Они остерегались друг друга, обеспокоенные и ревнивые, как двое людей, судьба которых поставлена на одну карту…
Затем Виктор провел беседу с супругами обоих подозреваемых.
К своему удивлению, он нашел Габриель д'Отрей более спокойной, чем он ожидал. Возможно, вера в Бога поддерживала эту женщину?
— Он не виноват, господин инспектор, — говорила она о своем муже. — Его завлекла эта хитрая женщина. Но он… Он меня горячо любил. Да… Да…
Генриетта Жером разразилась пламенной речью.
— Гюстав? Да это сама добродетель! Сама искренность! Это исключительная натура, господин инспектор! И потом я хорошо знаю, что он не отходил от меня ночью. Да, очевидно, из ревности я наговорила на него то, чего не было…
Которая из двух лгала? А может быть, каждая?
Виктор решил отправиться на улицу Вожирар. У двери дома, где жила Элиз Массон, стояли два агента. Как только ему открыли, Виктор увидел Молеона, рывшегося в ящиках.
— А, это вы, — проворчал комиссар, — у вас также возникла мысль, что здесь можно что-либо найти? Да, кстати… Один из инспекторов утверждает, что в день убийства, когда мы пришли сюда вдвоем, тут была дюжина любительских фото. И он говорил, что вы их разглядывали.
— Ошибка, — небрежно обронил Виктор.
