Жорж Сименон - Мегрэ и убийца
— Что делать? Позвонить ему?
— Это ваша забота, старина.
Грожан снял трубку и набрал номер, напечатанный на почтовой бумаге.
— Алло! Квартира господина Лербье? Да, господина Филиппа Лербье. Нет дома? А вы не знаете, где можно его найти? Что? У господина Лежандра, на бульваре Сен-Жермен? Дайте, пожалуйста, телефон.
Достав из кармана карандаш, он записал несколько цифр на красивой почтовой бумаге с короной.
— Благодарю вас.
Фамилия адвоката Лежандра тоже значилась в справочнике «Весь Париж».
Мегрэ рассматривал картины: еще два Сезанна, Дерен, Сислей. Открыв дверь, он очутился в небольшой, по-женски обставленной гостиной, стены которой были обтянуты желтым штофом. Она напоминала ему набережную Анжу. Мегрэ попал в тот же мир; эти двое были безусловно знакомы, хотя бы уже потому, что посещали одни и те же места. Имя Филиппа Лербье часто мелькало в газетах, особенно в связи с его браками и разводами. Его называли чемпионом по разводам среди французов. Сколько было таких разводов? Пять? Шесть? Самое интересное, что через полгода после каждого он женился опять. И все на женщинах одного типа! Все они, кроме одной, которая работала в театре, были манекенщицами с длинным и гибким телом и застывшей улыбкой. Можно было подумать, что он женится только затем, чтобы роскошно их одеть и заставить играть при нем чисто декоративную роль.
— Да… Благодарю вас… Алло! Господин Лербье? Говорит комиссар Грожан из службы безопасности. Я нахожусь на вашей вилле в Жуи-ан-Жозас. Что я тут делаю? Задержал троих грабителей, собиравшихся похитить ваши картины.
— Смеется! — прикрыв трубку рукой, шепнул Мегрэ Грожан. Потом продолжал, уже громко:
— Что вы сказали? Застрахованы? Прекрасно. Сегодня не приедете? Но я не могу оставить дверь открытой и не могу ее запереть. Это означает, что один из моих людей подождет на вилле, пока вы не пришлете кого-нибудь, в том числе слесаря. Я…
Несколько секунд он слушал, потом сильно покраснел.
— Повесил трубку, — выдавил он наконец и, задыхаясь от ярости, добавил:
— И для этих людей мы… мы…
Он явно хотел продолжить: «Рискуем своей шкурой», но промолчал, поняв, что при данных обстоятельствах это было бы совершенно излишне.
— Не знаю, может, он под мухой, но вся эта история показалась ему забавной шуткой.
Приказав одному из своих людей оставаться на вилле впредь до дальнейших распоряжений, он повернулся к Мегрэ:
— Пошли?
Он никак не мог опомниться.
— Сезанн… Еще кто-то там… На сотни тысяч франков картин на вилле, куда приезжают только на уик-энд…
— На мысе Антиб у него вилла еще повнушительней. И тоже называется «Золотая Корона». Если верить газетам, его сигары и сигареты тоже помечены золотой короной. И яхта называется «Золотая Корона»…
— Неужели, правда? — недоверчиво выдохнул Грожан.
— Похоже.
— И никто над ним не смеется?
— Люди добиваются как чести приглашения в одну из его резиденций.
Они вышли и остановились у бассейна: он, видимо, был с подогревом, потому что над водой поднимался легкий пар.
— Поедете на улицу де Соссэ?
— Нет. Ограбление меня не касается — оно произошло не на моей территории. Если можно, я завтра допросил бы их по другому поводу. Думаю, что и следователь Пуаре не против их послушать.
— В связи с делом на улице Попенкур?
— Мы же благодаря ему напали на их след.
— А ведь и верно…
Дойдя до машин, мужчины пожали друг другу руки; оба одинаково тучные, у обоих за плечами одинаковая карьера, одинаковый опыт.
— Я пробуду здесь до утра. В конце концов…
Мегрэ уселся рядом с Жанвье. На заднем сиденье курил Лурти: в темноте светилась красная точка.
— Ладно, ребята! До сих пор мы работали только на службу безопасности. Попробуем завтра поработать на себя.
Жанвье, намекая на не очень-то сердечные отношения между двумя ведомствами, спросил:
— Думаете, нам дадут их взаймы?
Глава 4
Этой ночью на улице де Соссэ было, по-видимому, неспокойно: в коридорах толпились предупрежденные неизвестно кем журналисты и фотографы. Мегрэ поднялся в половине восьмого и машинально включил радио. Передавали новости; как он и ожидал, шел разговор о вилле в Жуи-ан-Жозас и знаменитом миллионере Филиппе Лербье, имевшем шесть жен и золотые короны.
«Задержаны четверо, однако комиссар Грожан убежден, что ни один из них не является настоящим главарем шайки, ее мозгом. С другой стороны, ходят слухи, что в дело может вмешаться комиссар Мегрэ, но не в связи с кражей картин, а по поводу других действий злоумышленников. Эта тема пока держится в тайне».
Слушая радио, комиссар узнал одну подробность: трое грабителей и тот, кто стоял на стреме, не были вооружены. К девяти часам он уже сидел у себя в кабинете; сразу после доклада начальнику позвонил Грожану.
— Вам удалось хоть немного поспать?
— Всего часа три. Хотелось допросить их еще тепленькими. Не раскололся ни один. А этот бармен, Жюльен Мила, самый умный из всей троицы, просто выводит меня из себя. Задаешь ему вопрос, а он ехидно глядит на тебя и сладеньким голосом отвечает: «К сожалению, мне нечего сказать».
— Они потребовали адвоката?
— Ну, еще бы! Мэтра Гюэ, понятное дело. Жду его сегодня утром.
— Когда вы сможете переправить этих субчиков ко мне? Следователь Пуаре тоже их дожидается.
— Думаю, в течение дня. Их, видно, нужно будет вернуть нам: я с ними провожусь долго. За два года таких ограблений в окрестностях Парижа совершено было много, не меньше дюжины, и я убежден, что почти все, если не все, — дело рук этих молодчиков. А как у вас? Что с улицей Попенкур?
— Ничего нового.
— Полагаете, мои фрукты замешаны в этом?
— Не знаю. Один из грабителей — маленький, широкоплечий, со шрамом на щеке, носит светлый плащ с поясом, верно? И коричневую шляпу?
— Да, его зовут Демарль. Сейчас выясняем насчет его судимостей. Похоже, он стреляный и не раз входил в конфликт с законом.
— А Браншю, по кличке Мимиль? Рамочный мастер?
— Не судим. Долго проживал в Марселе, но сам родом из Рубэ.
— Ну, пока.
На первой полосе газеты поместили фотографии грабителей в наручниках, а также снимок миллионера на ипподроме в Лонашне: он был в визитке и светло-сером цилиндре. Мила уставился в объектив с иронической улыбкой. Демарль, матрос со шрамом, казалось, удивлен тем, что с ним произошло; рамочник закрыл лицо руками. Дозорный, одетый в мешковатый костюм, всем видом доказывал, что он всего лишь второстепенный персонаж на подхвате.
«Расследование, которое терпеливо вел в течение двух лет старший комиссар службы национальной безопасности Грожан, увенчалось успехом».
