Джон Карр - Дело о непрерывных самоубийствах
— После смерти.
— Может быть, ради точности мы все же будем говорить «убийство»?
— Согласен, но не беря на себя никаких обязательств. Я бы хотел знать, мистер Данкен, чего вы добиваетесь, говоря об этом ящике? Его нашли пустым, собаки в нем не было. Полиция осматривала все с микроскопом и показала, что в ящике ничего не было. Что вы хотите с его помощью доказать?
При появлении Алана и Колина они умолкли. Круглая комната наверху башни была просторной, но казалась низковатой. Замок единственной двери, выходившей на маленькую лестничную площадку, был сорван так же, как и ржавый засов. Единственное окно напротив двери вызвало у Алана неприятное ощущение. Оно оказалось больше, чем виделось снизу. Двустворчатое, со вделанными в рамы четырехугольными листами стекла, оно на французский манер открывалось наружу, словно маленькие двери: Очевидно, оно было результатом позднейшей переделки, когда расширили первоначальные окна. «Расположено опасно низко», — подумал Алан. За исключением электрической лампочки над столом да стоявшей у стены электроплитки, окно было единственной в комнате современной вещью. На огромной дубовой кровати лежали две перины и ватное одеяло. Шкаф, тоже из дуба, почти доставал до потолка. Видимо, когда-то комнату пытались сделать чуть веселее и для этого поштукатурили стены, а потом оклеили их обоями с изображением синих капустных кочанов.
На стене висели картинки, в основном старые семейные фотографии. Каменный пол был покрыт циновкой. Рядом с письменным столом стояли сделанный из скрепленных булавками листков экран и покрытый мраморной плитой туалетный столик под тусклым зеркалом. Вдоль стен свалены кипы журналов, между которыми с трудом умещались кресла-качалки. Хотя комната была завалена специальными журналами, книг, за исключением Библии и альбома открыток, заметно не было.
Это была комната старика. Разношенные, на кнопках ботинки Энгуса еще стояли под кроватью. Воспоминание словно ударило Колина.
— Добрый вечер, — сказал он голосом, в котором нова чувствовалось раздражение. — Это Алан Кемпбелл из Лондона. Где прокурор?
Алистер Данкен надел пенсне.
— К сожалению, ушел, — ответил он. — Подозреваю, то он избегает тетю Элспет. Наш молодой друг, — он с бледной улыбкой потрепал Чепмена по плечу, — тоже обходит ее, словно прокаженную, и ни за какие деньги не приблизится к ней.
— Никогда не знаешь, что она выкинет. Я ей глубоко сочувствую и все такое прочее, но какого черта!
Адвокат распрямил согнутые плечи и угрюмо посмотрел на Алана.
— Не встречались ли мы раньше, сэр?
— Конечно. И совсем недавно.
— О! И… разговаривали?
— Да. Вы сказали: «Как поживаете?» и еще «до свидания».
— Если бы только, — сказал стряпчий, покачивая головой, — если бы только все наши деловые контакты были такими простыми! Как поживаете? — Когда они здоровались, рукопожатие костлявой ладони адвоката показалось Алану очень слабым.
— Конечно, — продолжал адвокат. — Теперь я вспомнил. Я писал вам. Вы очень хорошо сделали, что приехали.
— Можно спросить у вас, мистер Данкен, зачем вы мне писали?
— Что вы хотите сказать?
— Я очень рад, что здесь, я знаю, что мне давно уже следовало познакомиться с этой ветвью нашей семьи, но мне кажется, что ни Кетрин Кемпбелл, ни я не можем ничем помочь в этом деле. Что вы, собственно говоря, понимаете под «семейным совещанием»?
— Расскажу позже, — быстро и почти весело, как показалось Алану, оборвал его Данкен. — Сначала разрешите представить вам мистера Чепмена из страхового общества «Геркулес». Очень упрямый человек.
— Мистер Данкен и сам достаточно упрям, — улыбнулся Чепмен.
— Мы явно имеем дело с несчастным случаем или убийством, — продолжал адвокат. — Вы уже слышали подробности трагической смерти Энгуса Кемпбелла?
— Лишь кое-что, — ответил Алан. — Но…
Он подошел к окну. Створки были приоткрыты. Поперечины между ними не было, так что если распахнуть окно, образуется проем по крайней мере в три фута высотой и четыре шириной. Отсюда открывался величественный вид на озеро и лилово-коричневые холмы, но Алан даже не взглянул на них.
— Можно задать вопрос? — сказал он.
Колин воздел глаза к небу, словно говоря: «Опять начинается!», но Чепмен вежливо кивнул.
— Пожалуйста.
Рядом с окном на полу стояла светомаскировка — сделанная точно по форме окна легкая деревянная рама, обитая клеенкой.
— Может быть, — Алан показал на нее, — Энгус упал случайно, снимая маскировку? Если чересчур прислониться к этому окну, легко можно выпасть. Там нет поперечины.
К его величайшему удивлению, Данкен, похоже, разозлился, а Чепмен только улыбнулся.
— Взгляните на эту стену, — сказал страховой агент. — В ней три фута толщины — старая, добрая феодальная стена. Нет, это невероятно, разве что он был мертвецки пьян или одурманен наркотиком. Однако вскрытие показало, с чем согласен и мистер Данкен…
Он бросил вопросительный взгляд на адвоката, но тот лишь что-то поворчал.
— …что этого не было. У Энгуса Кемпбелла было хорошее зрение, он крепко держался на ногах и находился в здравом уме.
Чепмен немного помолчал.
— Ну, господа, раз уж мы все здесь, я хотел бы разъяснить, почему, по моему мнению, не может быть и речи о чем-либо, кроме самоубийства. Прежде всего я желал бы задать вопрос мистеру Колину Кемпбеллу.
— Ну? — недружелюбно фыркнул Колин.
— Правда ли, что мистер Энгус Кемпбелл был в своих привычках человеком старомодным? Я имею в виду, что он всегда спал при закрытом окне.
— Да, это правда, — признал Колин.
— Никогда не мог этого понять, — сказал страховой агент. — У меня в таких случаях по утрам голова трещит, как бочка, но мой дедушка тоже спал так, не допуская даже дуновения ночного воздуха.
— Так поступал и Энгус. Он только снимал вечером светомаскировку, чтобы было видно, когда рассветет.
— Господа, сейчас я спрошу у вас одну вещь! Когда мистер Кемпбелл ложился спать в ту ночь, окно было закрыто, а его ручка, как всегда, повернута. Свидетели тому мисс Кемпбелл и Кристи Мак-Тейвиш. Позже полиция нашла на ручке отпечатки пальцев мистера Кемпбелла и только мистера Кемпбелла. Мы довольно точно знаем, как все было: чуть позже десяти он разделся, надел ночную сорочку, снял светомаскировку и, как обычно, лег спать. — Чепмен показал на кровать. — Сейчас эта постель застлана, но тогда она была смята. Алистер Данкен засопел.
— Это работа Элспет, — сказал он. — Она заявила, что приличия требуют привести комнату в порядок.
