Александр Макколл-Смит - Воскресный философский клуб
Изабелла кивнула. Разумеется, тут есть свои недостатки, не так ли? А вдруг кому-то захочется завести интрижку или заняться еще чем-нибудь неподобающим? Трудновато будет это сделать в Эдинбурге! Разве не пришлось бы ехать в Глазго, чтобы скрыться от любопытных глаз?
Пол так не думал. Как выяснилось, он знал нескольких людей, ведущих двойную жизнь, и, по-видимому, у них это получалось вполне успешно.
— Но откуда вы знаете об их другой жизни? — спросила Изабелла. — Они вам сами рассказали?
Пол задумался, затем ответил:
— Нет. Если бы они мне рассказали, это вряд ли было бы тайной.
— Значит, вы сами узнали? Это доказывает, что я права.
Ему пришлось с ней согласиться, и они рассмеялись.
— Между прочим, я представить себе не могу, чем бы я занимался в своей другой, тайной жизни, если бы мне пришлось ее вести, — сказал он. — Что люди действительно осуждают в наши дни? Никто и внимания не обращает на адюльтер. А осужденные за убийство пишут книги.
— Да, действительно пишут, — подтвердила Изабелла. — Но кому нужны эти книги? Говорят ли они нам что-нибудь на самом деле? Только совсем незрелых или очень глупых впечатляют порочные натуры. — Она с минуту помолчала. — Полагаю, должно быть что-то, чего люди стыдятся и что готовы делать втайне.
— Мальчики, — предположил Пол. — Я знаю, кое-кому нравятся мальчики. Вообще-то ничего противозаконного. Семнадцати- и восемнадцатилетние. Но на самом деле еще мальчишки.
Изабелла посмотрела на картину, на цветы и кошек. Да, далековато это от мира Элизабет Блекэддер.
— Мальчики, — сказала она. — Полагаю, некоторые находят мальчиков… Как бы это лучше выразить? Интересными. И такое хочется скрывать. Правда, Катулл так не считал. Он писал о подобных вещах стихи. И его это, судя по всему, ничуть не смущало. Поэзия, посвященная мальчикам, — важная часть античной литературы, не так ли?
— Тот человек, которого я знаю, ездит, как мне кажется, в Калтон-Хилл, — сказал Пол. — Он едет туда один в машине, а возвращается с мальчиком. Разумеется, тайно.
Изабелла подняла бровь.
— Вот как? Впрочем, люди способны на многое…
В одной части Эдинбурга происходит то, о чем не ведает другая его часть. Несомненно, Эдинбург, если можно так выразиться, построен на лицемерии. Это был город Юма,[15] родина шотландского Просвещения, но что же случилось потом? В девятнадцатом веке пышным цветом расцвел кальвинизм, а источник просветительского света переместился куда-то еще — в Париж, Берлин или в Америку, в Гарвард и тому подобные места, где теперь все возможно. А Эдинбург стал символом респектабельности и традиций. Правда, респектабельность требует определенных усилий, и существуют бары и клубы, где люди могут себя вести так, как им хочется, но как они не осмеливаются вести себя на публике. История Джекила и Хайда родилась в Эдинбурге, конечно же, и имела там глубокий смысл.
— Заметьте, — продолжал Пол, — я сам не веду двойную жизнь. Я ужасно консервативен. Вообще-то я занимаюсь ценными бумагами. Не очень-то захватывающая история. А моя невеста работает на Шарлотт-сквер. Так что на самом деле мы не… как бы это сказать?
— Не богема? — со смехом подсказала Изабелла.
— Верно, — согласился он. — Мы скорее…
— Элизабет Блекэддер? Цветы и кошки?
Разговор продолжался. Минут через пятнадцать Пол поставил свой бокал на подоконник.
— Почему бы нам не пойти в бар «Винсент»? — предложил он. — В девять я должен встретиться с Минти, и мне нет смысла возвращаться к себе на квартиру. Мы могли бы чего-нибудь выпить и продолжить нашу беседу. То есть, конечно, если вы не против. Может быть, у вас другие планы?
Изабелла с удовольствием приняла приглашение. В галерее стало многолюдно и жарко. А еще стало шумно — людям приходилось повышать голос, чтобы их услышали. Если она останется, у нее заболит горло. Изабелла забрала свое пальто, попрощалась с владельцами галереи и вместе с Полом отправилась в маленький бар в конце улицы.
В баре «Винсент» было пусто, и они выбрали столик у входной двери, чтобы дышать свежим воздухом.
— Я очень редко хожу в бары, — сказал Пол. — Но мне нравятся такие места, как это.
— Я и не помню, когда в последний раз была в баре. Возможно, в прошлой жизни. — Но конечно же, она помнила те вечера с Джоном Лиамором, и это были мучительные воспоминания.
— Я подозреваю, что и в прошлой жизни занимался ценными бумагами, — пошутил Пол. — И, по-видимому, то же самое ожидает меня и в будущей.
Изабелла рассмеялась.
— Думаю, в вашей работе есть приятные стороны, — предположила она. — Наблюдать за рынками. Ждать, чтобы что-то произошло. Разве вы не этим занимаетесь?
— О, полагаю, вы правы, — согласился он. — Нужно много читать. Я сижу в офисе и просматриваю финансовые газеты и журналы и отчеты различных компаний. На самом деле я что-то вроде шпиона. Я собираю информацию.
— А вам хорошо работается? — поинтересовалась Изабелла. — Ваши коллеги — приятные люди?
Пол ответил не сразу. Подняв стакан с пивом, он сделал большой глоток. Когда он заговорил, то, отвечая на ее вопрос, потупился и смотрел на стол.
— В основном да. В основном.
— Что означает «нет», — сказала Изабелла.
— Ну, я бы так не сказал. Просто дело в том… в том, что я потерял одного из своих сотрудников. Несколько недель назад. У меня… у меня в отделе было два человека, а теперь…
— Он куда-то ушел? — спросила Изабелла. — Его переманили? Я знаю, что все, как безумные, всех переманивают.
Пол покачал головой.
— Он умер. Или, точнее, погиб. Он упал.
Это мог быть несчастный случай при восхождении на гору — такое случалось в горах буквально каждую неделю. Но тут, похоже, дело было в другом — Изабелла практически не сомневалась.
— Думаю, я знаю, кто это, — сказала она. — Это произошло в…
— В Ашер-Холле, — продолжил за нее Пол. — Да. Это был он. Марк Фрейзер. — Он сделал паузу. — Вы были с ним знакомы?
— Нет, — ответила она. — Но я видела, как все произошло. Я была там, в бельэтаже, разговаривала с подругой, и он пролетел прямо мимо нас, как… как…
Она умолкла и дотронулась до руки Пола. Он сжимал стакан, не поднимая глаз, потрясенный ее словами.
Глава шестая
Так всегда бывает, когда находишься в одном помещении с курильщиками. Изабелла вспомнила, что прочла где-то, будто это происходит оттого, что поверхность одежды некурящих покрыта отрицательными ионами, тогда как в табачном дыме полно положительных ионов. Итак, когда в воздухе висит табачный дым, его сразу же притягивает поверхность с противоположным зарядом — вот почему она вся пропахла табачным дымом. Когда Изабелла взяла в руки жакет, который надевала вчера вечером и оставила на кресле в своей спальне, она почувствовала едкий запах табака. Бар «Винсент» буквально наводнили курильщики — обычное для баров дело, и хотя они с Полом сидели у самой двери, этот запах впитался в ее одежду.
