Н. Скотт - Шерлок Холмс. «Исчезновение лорда Донерли» и другие новые приключения
В деревушке Уэкс мы увидели старинную церковь Святого Магнуса. Это была квадратная саксонская башня, высившаяся над горсткой домов, точно грозный страж. На улицах не было ни души. Все жители, казалось, сидят по домам. Полную тишину время от времени нарушал лишь громкий собачий лай.
– Ну вот и церковь, – сказал я, нетерпеливо топая ногой. – Может быть, вернемся, чтобы приступить к делу, Холмс? Не забывайте, что мы должны найти пропавшую девушку, и сейчас не время любоваться видами.
– Мой дорогой Ватсон! Мы не сможем считать нашу прогулку состоявшейся, если уйдем, не пообщавшись с викарием!
Должен признаться, что методы, которые использует мой друг в ходе расследования, порой ставят меня в тупик. Однако я уже знаю по опыту, что не стоит отвергать их сгоряча.
Викарий жил в доме из скучного серого известняка, и если бы не мох и не ярко-зеленый плющ, что вился по фасаду, зрелище было бы совсем унылым. В саду у дома, как и на церковном дворе, царило запустение.
– Хм, Ватсон, за нами наблюдают из окошка, – сказал мне Холмс, – давайте сделаем вид, что мы два банковских служащих с Леденхолл-стрит, которые проводят в этой местности свой заслуженный отпуск и наслаждаются отдыхом от бухгалтерских книг. Мы случайно забрели сюда и увидели эту живописную церковь!
– Понимаю, куда вы клоните, – ответил я, и мы бодро подошли к крыльцу и дернули за колокольчик.
Когда после недолгого ожидания дверь открылась, я, признаться, на мгновение испугался – ибо человек, которого мы увидели, больше напоминал мертвеца: тощий и бледный как смерть, с жидкой белесой растительностью на голове. Двигая кустистыми белыми бровями, он переводил свои прозрачные розовые глаза с Холмса на меня и обратно.
Я, конечно, догадался, что не дряхлость или болезнь служат виной его мертвецкой бледности, а врожденное отсутствие пигмента в тканях, и что, значит, перед нами альбинос.
Викарий был в черной рясе и, несмотря на холод, в сандалиях на босу ногу. На шее у него висел кожаный шнурок с камнем.
– Добрый день, – поздоровался Холмс. – Мы проходили мимо и увидели эту чудную церковь. Она так прекрасна снаружи, что нам захотелось осмотреть ее внутри. Какая лепнина, орнаменты! Внутри наверняка есть древние гробницы. Если мне удастся их увидеть, я буду считать, что мой отпуск прошел не зря!
– Неужели? – Белолицый викарий казался ошеломленным, так как явно не ожидал увидеть у себя на пороге столь горячего энтузиаста. Внимательно оглядев нас розовыми глазами, он ответил: – Вижу, вы знаток церковной архитектуры, но боюсь, что сейчас я не смогу показать вам церковь. Дело в том, что Джайлс, мой старый сторож-склеротик, ушел за вином в Стоу-Линтон, прихватив с собой ключи. Мне очень жаль. – Викарий сложил руки на груди и молитвенно возвел глаза к небу.
Видя, что мы не двигаемся с места, он понял, что от нас так просто не отделаться, и решил не пренебрегать долгом христианина.
– Джентльмены, раз в церковь сейчас не попасть, то, может быть, вы не откажетесь погреться у очага в моем кабинете? На улице чертовски холодно!
– Вы очень добры, – поблагодарил Холмс, и мы вошли в дом.
Кабинет викария находился в конце длинного и мрачного коридора, обшитого дубовыми панелями. Это был подлинный мавзолей, полный старинных пыльных книг и странных религиозных артефактов. В очаге потрескивало толстое бревно. Изредка порыв ветра, проникая в трубу, наполнял комнату густым дымом. Викарий взял одну из длинных глиняных трубок, лежащих на камине, с явным облегчением опустился в большое кресло и закурил. Пока Холмс изучал пыльные кожаные переплеты, плотно стоящие на полках, хозяин следил за ним отрешенным взглядом.
– Впервые вижу столь выдающуюся коллекцию старинных книг! – воскликнул Холмс.
Анемичный викарий глубоко затянулся и кивнул:
– Мне не приходится скучать долгими зимними вечерами, сэр. Некоторые из этих книг поистине захватывающи.
– У вас тут есть уникальные экземпляры, – продолжал Холмс. – «De Dis Germanis» Элиаса Шедиуса, «Le re’veil de L’antique tombeau de chyndonat» Генебо. Вам может позавидовать любой букинист!
– Это точно, – согласился викарий, выпуская изо рта дым. Взгляд его постепенно стекленел, как у человека, который спит с открытыми глазами. – Мне они достались по наследству от моей любимой валлийской бабушки.
Холмс взял с полки один из томов, встал у камина и принялся слушать, как в трубе завывает ветер.
– Наверное, паства ваша невелика? – наконец спросил он.
– В воскресенье на службе бывает и двенадцать человек, – отвечал викарий, – но в зимние месяцы мои проповеди слушает только старина Рой. Ему нравится, так что я не в обиде.
– Старина Рой – это ваш слуга? – спросил я.
– Нет, сэр, это мой мастиф! Слышите, он лает наверху? – рассмеялся викарий. – Как бы там ни было, я холостяк и мои интересы не выходят за пределы академической сферы. Я не избегаю одиночества, наоборот – я ему рад, ибо мои книги способствуют укреплению веры и постижению тайн Божьих. Пусть приход у меня небольшой, но зато со всеми прихожанами у меня крепкая духовная связь, чем я заслуженно горжусь.
– Понимаю, – сказал Холмс, – тогда нам, вероятно, не стоит больше занимать ваше время.
Не слишком огорчаясь нашему уходу, викарий простился с нами как добрый христианин. Тут я должен признаться, что моя профессиональная медицинская выдержка, с которой я поначалу воспринял его неприятную внешность, едва не изменила мне, когда я, мельком взглянув в зеркало, поймал на себе пристальный взгляд красноватых, с огромными зрачками глаз. Викарий явно покуривал опиум.
Около двух часов мы вернулись на ферму. Профессор Кемп стоял у садовой калитки и любовался зимней флорой, в изобилии представленной в саду. Это был высокий худощавый человек с голубыми глазами, ярко блестевшими на загорелом обветренном лице, и копной белых волос над высоким лбом. Свои ботинки он явно купил у Лоббса, а одежду ему шили лучшие портные Лондона, ибо вид он имел щегольской. Однако по странной фантазии его костюм дополняла турецкая феска с кисточкой, что выглядело весьма экстравагантно, если не сказать нелепо.
Мы прошли в коттедж, где миссис Рэгторн усадила нас обедать. А потом мы курили трубки и разговаривали.
– Профессор, – начал Холмс, – вы известный нумизмат и член Британского общества нумизматов. Мне интересно было бы узнать ваше мнение по поводу одной монеты.
С этими словами Холмс достал из кармана свою находку и положил ее на стол. Профессор, осмотрев монету, сказал:
– На аверсе изображен профиль Уильяма Стерки, знаменитого антиквара восемнадцатого века, а на реверсе – Стонхендж, древний исторический памятник. Стерки, как известно, увлекался историей кельтов, он даже написал несколько монографий по этой теме.
