Жорж Сименон - Мегрэ путешествует
— Мы только что попали в довольно трудное положение, и я, посоветовавшись с комиссаром, позволил себе позвонить на набережную Орфевр. К телефону подошел некто Люка; он сказал, что в курсе дела. Дама, которая вас интересует… — Он посмотрел на клочок бумаги, который держал в руке. — Графиня Пальмиери вернулась сюда как раз к самому отбытию самолета «Свиссэйр». Не имея указаний на этот счет, я не осмелился задержать ее по своей инициативе. Комиссар тоже не знал, как поступить. Поэтому я первым делом позвонил в уголовную полицию, и инспектор Люка…
— Он бригадир…
— Простите, бригадир Люка, судя по голосу, был так же раздосадован, как я. Дама была не одна. С ней находился какой-то господин, судя по виду, очень важная особа. Он увез ее в своей машине, а за полчаса до этого по телефону заказал ей место в самолете на Женеву.
— Ван Мелен?
— Не знаю. Вам могут сказать это в нашем отделении.
— Короче говоря, вы дали ей уйти?
— Я поступил плохо?
Мегрэ не смог ответить сразу.
— Нет, я так не думаю, — со вздохом произнес он наконец. — Когда будет другой самолет на Женеву?
— До завтрашнего утра — ни одного. Но если вы непременно хотите отправиться туда, все-таки есть один способ. Позавчера один человек оказался в таком же положении. Если вы сядете в самолет, который вылетает в Рим в двадцать сорок, то успеете на рейс Рим-Женева-Париж-Лондон и…
Мегрэ едва не рассмеялся: он вдруг почувствовал, до чего отстал от века. Чтобы попасть из Ниццы в Женеву, нужно просто отправиться в Рим, а оттуда…
В баре он так же, как в Орли, увидел пилотов и стюардесс, американцев, итальянцев, испанцев. Четырехлетний мальчик, который летел один от самого Нью-Йорка, переходя из рук одной стюардессы в руки другой, с серьезным видом ел сливочное мороженое.
— Я бы хотел позвонить.
Инспектор радушно принял его в узкой комнате отделения полиции. Здесь уже знали, кто такой Мегрэ, и с любопытством наблюдали за ним.
— Какой номер, господин комиссар?
— Отель «Париж» в Монте-Карло.
Через несколько минует Мегрэ узнал от консьержа отеля «Париж», что месье Йозеф ван Мелен действительно занимает там номер, что его вызвали телефонным звонком в Ниццу, он поехал туда на своей машине с шофером, отсутствовал достаточно долго и вернулся только сейчас.
Теперь он принимал ванну, и в этот вечер его ждал стол на торжественном обеде в «Спортинге».
Графиню Пальмиери в отеле хорошо знали, но сегодня ее здесь не видели. Что касается мадемуазель Надины, ее не было с ван Меленом, когда тот уехал в автомобиле.
Кто такая Надина? Об этом Мегрэ не имел никакого представления, но консьерж, похоже, был убежден, что всему миру известно, кто она, и комиссар не стал задавать вопросов.
— Вы полетите римским рейсом? — спросил молодой инспектор из Ниццы.
— Нет. Сейчас закажу место на рейс «Свиссэйр» на завтрашнее утро, а переночую, без сомнения, в Монте-Карло.
— Я провожу вас к киоску «Свиссэйр».
Это был прилавок в вестибюле рядом с другими такими же прилавками.
— Вы знаете графиню Пальмиери?
— Это одна из наших постоянных и давних клиенток. Вот как раз совсем недавно она села в самолет на Женеву.
— Вы знаете, где она останавливается в Женеве?
— Обычно она поселяется не в Женеве, а в Лозанне.
Мы часто присылаем ей билеты в «Лозанна-Палас».
Париж вдруг показался Мегрэ огромным, а мир крошечным. Чтобы доехать междугородным автобусом до Монте-Карло, ему понадобилось столько же времени, сколько для того, чтобы прилететь из Орли!
Глава 4
В которой Мегрэ встречается с еще одним миллиардером, таким же голым, как полковник, но вполне живым
Здесь тоже не желали, чтобы присутствие полиции получило огласку. Входя в вестибюль, Мегрэ узнал консьержа, которому звонил из аэропорта и с которым, как он понял, увидев этого человека, уже много раз сталкивался, когда тот работал в одном роскошном отеле на Елисейских полях. В то время нынешний консьерж еще не восседал за конторкой с ключами и не носил длинный редингот, а служил простым посыльным и ждал, когда надо будет бежать на зов клиента.
В вестибюле были люди, еще одетые по-пляжному, а рядом с ними — мужчины уже в смокингах. Впереди Мегрэ стояла почти голая толстая женщина с ярко-красной спиной, державшая под мышкой маленькую собачку и распространявшая вокруг себя сильный запах масла для солнечных ванн.
Вместо того чтобы обратиться к Мегрэ по фамилии — а уж комиссаром тем более не назвал — консьерж подмигнул ему как сообщнику и сказал:
— Одну минуту. Я сейчас займусь этим делом.
Потом он поднял трубку телефона:
— Алло! Месье Жан? — Здесь, видимо, были очень чувствительные телефоны: консьерж говорил совсем тихо. — Тот человек, о котором я с вами разговаривал, прибыл… Мне поднять его в лифте наверх?.. Понял вас. — И он обратился к Мегрэ: — Секретарь господина ван Мелена ждет вас у двери лифта на шестом этаже; он вас проводит дальше.
Это выглядело так, словно ему делают одолжение.
В коридоре его действительно ждал одетый с иголочки молодой человек.
— Месье Йозеф ван Мелен просил меня передать вам его извинения за то, что он примет вас во время массажа: он почти сразу после этого должен отправиться в город. Он поручил мне сказать, что очень рад встретиться с вами, так как с огромным интересом следил за ходом некоторых ваших расследований.
Немного странно, правда? Почему бельгийский финансист не скажет ему это сам, раз все равно они вот-вот встретятся лицом к лицу?
Мегрэ провели в номер, который был до того похож на номер в «Георге Пятом» (даже мебель и расположение комнат одинаковые), что комиссар мог бы подумать, будто еще не уехал из Парижа, если бы не видел в окно порт и яхты.
— Комиссар Мегрэ… — объявил месье Жан, открывая дверь одной из комнат.
— Входите, комиссар, и садитесь поудобней, — сказал ему лежавший на животе совершенно голый мужчина, которого разминал массажист, одетый в белые штаны и майку, позволявшую видеть огромные бицепсы. — Я ждал подобного визита, но думал: полиция ограничится тем, что пришлет ко мне кого-нибудь из здешних инспекторов. Что вы потрудитесь приехать лично…
Он не закончил свою мысль. Это был второй миллиардер, которого Мегрэ видел за один день. И второй был так же гол, как первый, что, похоже, его нисколько не смущало.
На фотографиях из коробки от печенья многие люди были почти не одеты, словно, начиная с какой-то ступени общественной лестницы, представления о стыдливости изменяются.
Этот мужчина был, видимо, очень высокого роста. На его теле почти не было жира. Кожу едва ли не полностью покрывал загар, если не считать узкой полоски кожи, которая оставалась без солнца под плавками и теперь резала глаза белизной. Лица, погруженного в подушку, комиссар не видел, но голова, тоже смуглая от загара, была лысой и гладкой.
