Эрл Гарднер - Счет девять
– Я не собираюсь слоняться возле этого парня неделю, он мне противен, – заявил я.
– Тогда я сама за него возьмусь, – решила Берта. – Мы повозимся еще немного, а потом представим Крокетту полный отчет. Докажем или то, что фотограф виновен, или то, что он только инструмент.
– Послонявшись вокруг него, – пообещал я, – ты многое узнаешь о жизни.
– Я достаточно знакома с реальной жизнью, – сказала Берта.
– Узнаешь углубленно и с вариантами.
– Я давно углубилась, изменилась и познала истину, – сказала она. – Убирайся к чертям! Ты пойдешь разыгрывать спектакль с Крокеттом, а я займусь выворачиванием фотографа наизнанку… А может, поручить это Еве Эннис? Я заметила, он к ней неравнодушен.
Я покачал головой:
– Ты заблуждаешься, Берта. Нужно выложить наши карты Крокетту на стол, побыстрее вернуть вещи, а уж затем он, если пожелает получить дополнительные сведения о Лионеле Палмере, поручит нам добыть их.
Берта утомленно вздохнула:
– С тобой спорить – все одно что с календарем. Убирайся отсюда к чертям и делай как знаешь. Во всяком случае, отправляйся к нему.
Глава 9
Я не смог миновать вахтера в дежурке многоквартирного дома, не объяснив ему, куда и зачем я несу это чертово духовое ружье. Может, я и сумел бы проскочить мимо конторки, сделав вид, что я – один из жильцов, но духовое ружье не допускало такого поведения.
– О вас должны были предупредить, – сказал человек за стойкой.
– Дональд Лэм, – представился я. – Позвоните мистеру Крокетту.
Он передал сообщение обо мне наверх, потом сказал:
– Мистер Крокетт в настоящее время недоступен, мистер Лэм, но его жена примет вас в своей студии. Это на двадцатом этаже, с другой стороны дома. Бой поднимет вас.
– Хорошо, – согласился я.
Поразмыслив, я понял, что нелепо ожидать удивления и восторга на лице Дина Крокетта-второго. Он окружил себя стеной и вовсе не расположен чему-либо удивляться.
Бой поднял меня на двадцатый этаж, а затем, вместо того чтобы пройти к секретному лифту, провел меня по коридору и позвонил в дверь с надписью: «Квартира 20-А». К двери подошла миссис Крокетт, сплошная улыбка и грация. На ней был художнический халатик, и от нее слегка пахло скипидаром. Но, взглянув на меня, Филлис перестала улыбаться. В глазах ее застыло изумление.
– Духовое ружье! – воскликнула она.
– Духовое ружье, – подтвердил я и добавил: – У меня также с собой…
– Мистер Лэм, войдите.
Она с улыбкой отпустила боя и вошла в квартиру.
– Это мое хобби, – объяснила она. – Здесь я провожу много времени. Я люблю рисовать, а мой муж, вы знаете, подолгу отсутствует… Я хорошо провожу время. – Она лукаво взглянула на меня. – А теперь вы скажете, что дьявол находит забаву для праздных рук.
– Так вы боитесь праздности? – спросил я.
– Не боюсь, – возразила она, – но убеждена, так лучше. – Опять взглянула на меня и пригласила: – Пойдемте в мою студию.
Комната была действительно оборудована как студия: высокие окна с матовыми стеклами, драпировки, позволяющие регулировать освещение, мольберт с натянутым холстом. Десятки картин вокруг. И обнаженная натурщица, стоящая на помосте в позе, какую в рекламах принимают женщины-фотомодели, якобы только что включившие автомобильный двигатель.
– Ох, я про тебя забыла, – сказала миссис Крокетт. – Я… Надеюсь, ты не возражаешь?
– Ну, возражать уже поздно, – ответила натурщица.
Филлис Крокетт рассмеялась:
– Рискну предположить, что мистер Лэм и раньше видел обнаженных женщин.
Она подошла к креслу, оглядела его и спросила:
– Где тут твое платье, Сильвия?
– Я повесила его в стенной шкаф.
– Я достану его, – произнесла миссис Крокетт, – а затем представлю вас друг другу официально.
Девушка засмеялась:
– Знаешь, лучше сначала представь нас друг другу, а потом я оденусь.
Филлис сказала:
– Мисс Хэдли, это Дональд Лэм. Он в настоящее время работает на… В общем, он принес Дину кое-какие вещи.
Сильвия Хэдли улыбнулась мне:
– Приятно познакомиться, мистер Лэм.
Она спокойно прошла к стенному шкафу, набросила на плечи шаль и села. Теперь я смог хорошенько рассмотреть ее лицо. Лицо этой девушки я видел днем раньше на одной из фотографий в студии Лионеля Палмера. Внезапно меня осенило.
– Вы принесли духовое ружье и что-то еще? – спросила миссис Крокетт.
– Духовое ружье, – твердо прервал я.
– А я думала, что…
– Духовое ружье, – снова перебил я, улыбаясь. – Другая часть задания продвигается, но… – Я повернулся к натурщице. – Вы профессиональная модель, я угадал, мисс Хэдли?
Она покачала головой и улыбнулась.
– В данный момент, – пояснила миссис Крокетт, – она моя подруга и, когда не позирует, очень скромная молодая леди. Но подумывает, не сделать ли позирование профессией. Ее положение изменилось, и…
Сильвия Хэдли рассмеялась:
– О, не тяни волынку, Филлис. – Она повернулась ко мне: – Мой муж оказался настоящим подлецом. Он спустил все, что у меня было, а затем его подцепила другая женщина, и он бросил меня в беде. Филлис ужасно мила и пытается создать видимость, будто то, что я делаю для нее, всего лишь приятельское одолжение. В действительности она мне платит. Я знаю, что она рисует и нанимает натурщиц. А мне надо есть и пить. Поэтому и попросила ее платить мне столько же, сколько другим натурщицам. Теперь вы все знаете, мистер Лэм, и нет нужды наводить тень на ясный день. В конце концов, я зарабатываю на жизнь честным трудом… Время от времени мы делаем перерыв. Вот такая, в двух словах, история.
Я осмотрелся кругом и показал на картины:
– Очевидно, вы много работаете.
Филлис засмеялась:
– Не знаю, заметили ли вы, мистер Лэм, но у нее совершенно божественная фигура. Я хочу запечатлеть ее на холсте в разных позах, как сумею.
– Я заметил, – сказал я сухо.
– Картины?
– Фигуру.
– Я так и думала, что заметили, – скромно вставила Сильвия.
– Вашего мужа нет дома? – спросил я миссис Крокетт.
– У моего мужа, – ответила она, – как известно, имеются личные апартаменты. Он скрывается в них каждый раз, когда хочет поработать, и при этом запирает дверь. И когда он там, он недосягаем для своей жены, своих друзей и вообще для кого бы то ни было. Вероятно, это бывает, когда он пишет свои книги о путешествиях. Сидит там и диктует часами.
– Секретарю? – спросил я.
– На диктофон. У него там маленькая кухонька, в которой он держит провизию. То, что можно приготовить без особых усилий: яйца, консервированные бобы, стручковый перец, испанский рис, хлеб из непросеянной муки… Он прилично готовит и может подолгу сидеть на белковых пищевых концентратах без свежей зелени. Иногда остается там два-три дня безвылазно.
