Джорджетт Хейер - Лакомый кусочек
— Нет, — ответил он после недолгого размышления. — Побуду до полудня.
Дайна поднялась.
— Пойду узнаю, не нужно ли чего сестре, — сказала она и вышла.
Стивен пошел следом и остановил ее на первых ступенях лестницы.
— Дайна, минутку.
Девушка резко обернулась и увидела, что лицо у него мрачнее, чем обычно.
— В чем дело?
Стивен подошел к лестнице и взялся за перила.
— Фэй расстроена? — отрывисто спросил он.
— Ничего страшного. Ради Бога, не надо театральности. Почему ты не едешь утренним поездом, как собирался?
— Хочу повидаться с нею перед отъездом.
Дайна вздохнула.
— Ты слышал, наверное, какой скандал Артур устроил перед завтраком?
— Слышал, — ровным голосом ответил Стивен. — И, не повидав Фэй, не уеду.
— Только не надо так упорно об этом твердить. И не надейся, Стивен, что уговоришь ее бежать с тобой. Я знаю Фэй, она предпочтет мученичество скандалу.
Стивен задержал на ней взгляд.
— Пожалуй, ты права, — сказал он, повернулся, подошел к столику в холле и взял газету.
Дайна нашла сестру довольно спокойной, но очень бледной, с припухшими веками. Фэй разговаривала с миссис Моксон, кухаркой, и нервно вздрогнула на стук двери. Поскольку супружеская сцена произошла именно тогда, когда помощница горничной подметала лестничную площадку, всей прислуге уже было известно, что генерал с женой опять ссорились. На лице миссис Моксон выразилось угрюмое сочувствие. Она сказала:
— Положитесь на меня, миледи. Я еще хотела поговорить с вами о Дженет. Но это успеется.
И поспешила уйти, по пути к своей плите оповестив всех слуг, что миледи бледна как смерть, аж сердце кровью обливается. Заодно миссис Моксон поделилась с прислугой своим сокровенным желанием высказать его превосходительству пару теплых слов.
— Пусть только сунет свой поросячий нос ко мне на кухню, вот так-то, мистер Финч, — невразумительно заключила она.
Наверху Фэй слабо улыбнулась сестре:
— Извини, я вела себя так нелепо. Кажется, нервы у меня совсем расшатались. Наверное, нужно либо менять обстановку, либо принимать тонизирующее или что-то еще.
— Конечно. Я то же самое говорила Артуру. Как фамилия твоего врача? Я его вызову.
— Доктор Реймонд, вот только не знаю...
— Значит, вызовем, — сказала Дайна. — Это нагонит страху на Артура. Кстати, Артур намерен отречься от Джеффри. С него станет выкинуть какое-нибудь коленце, лишь бы досадить ближнему.
Фэй приподнялась на локте.
— Дайна, я ужасно беспокоюсь из-за Джеффри. Тебе-то что, а я ему как-никак мачеха; я обязана защищать его от Артура. Если Артур выгонит сына из дому, создастся впечатление, что все это мои интриги.
— Не вмешивайся, — сказала Дайна. — Пусть себе выгоняет. Скоро примет обратно.
— Вот как раз и нет! — убежденно возразила Фэй. — Ты думаешь, что Артур шутит шуточки. Ничего подобного. Это ужасный человек. У него каменное сердце, Дайна! Он любит мучить людей, запугивать, отравлять им жизнь. И если скажет, что больше не пустит Джеффри на порог, — значит, так и будет. Поверь, я знаю, что говорю! Разве ты не слышала, как он заявлял, что принимает решения раз и навсегда? Так оно и есть. Для него превыше всего сила и железная воля. Ему легче умереть, чем взять свои слова обратно.
— Успокойся! — посоветовала Дайна. — Не горячись. Намекнуть этой Холлидей, чтобы она его утихомирила? Мне это не очень приятно, но похоже, она с ним прекрасно ладит.
Фэй недовольно скривилась:
— Лучше не надо. Я не доверяю таким женщинам. Пожалуй, поднимусь. Стивен не уехал?
— Нет, — лаконично ответила Дайна. — К сожалению.
Когда она спустилась, ее встретил Финч с известием, что звонит миссис Твининг, хочет поговорить либо с ее милостью, либо с мисс Фосетт.
Единственная дозволенная генералом отводная трубка находилась у него в кабинете, так что всем остальным домочадцам приходилось вести разговор из холла, самого открытого места в доме.
Дайна подошла к телефону.
— Алло? Мисс Фосетт слушает.
— Доброе утро, дорогая моя, — послышался спокойный голос миссис Твининг. — Я звоню просто из любопытства. Как перенесли вчерашний день?
— Измучились, — ответила Дайна.
— Я так и думала. У Артура в церкви было совершенно немолитвенное лицо. Он еще не отрекся от бедного Джеффри?
— Видимо, отречение в самом разгаре, — сказала Дайна, бросив взгляд на дверь кабинета, из-за которой слышались гневные раскаты генеральского голоса.
— Понятно, — задумчиво произнесла миссис Твининг после недолгой паузы. — Знаете, я, наверное, загляну, побеседую немного с Артуром.
— Полагаете, вам удастся повлиять на него? — с надеждой спросила Дайна. — Фэй не сможет, наверняка не сможет.
— Не знаю, — ответила миссис Твининг. — Кажется, я имею на Артура легкое — очень легкое — влияние. Скажите Фэй, что я приеду к ленчу. До встречи, дорогая моя.
Едва Дайна положила трубку, в холл из флигеля для слуг вошел Финч.
— Миссис Твининг приедет к ленчу, — сказала она ему. — А я, пожалуй, схожу за цветами для леди Биллингтон-Смит. Который час?
Дворецкий, отступив назад, взглянул на большие старинные часы.
— Ровно без четверти десять, мисс. Для точности скажу, что без шестнадцати, они, кажется, немного спешат.
— И нам бы следовало поспешить, — пробормотала под нос Дайна. — Скажите, а капитан Биллингтон-Смит не уехал?
— Нет, мисс. Капитан беседовал с сэром Артуром до двадцати минут десятого и, полагаю, поднялся к себе в комнату.
«Наверное, стоит проводить его», — подумала Дайна и неторопливо пошла в примыкавшую к кухне малую столовую.
Устроившись возле окна, она стала просматривать утреннюю газету и едва перешла от «Драматической сцены в зале суда», минуя «Мальчика, героически спасшего котенка», к «Четверым, погибшим в авиакатастрофе», как услышала громкий хлопок дверью и торопливые шаги по холлу, а затем вверх по лестнице.
«Джеффри, — подумала мисс Фосетт. — Чем теперь могут ему помочь его добрые феи? Ничем».
Большие часы тревожно тренькнули и вскоре четко пробили десять. Тут же послышался строгий голос генерала, желающего знать, почему Пикок еще не подал машину.
— Когда я говорю «ровно в десять», это означает ровно в десять, и чем скорее вы это уразумеете, тем лучше будет для вас! — прогремел он.
Тихого ответа дворецкого Дайна не расслышала, однако через полминуты Пикок, очевидно, подъехал, потому что очередные разглагольствования о пунктуальности донеслись до нее уже с порога. Ей подумалось, что этот громкий, сварливый голос, от которого некуда деться, мог бы истрепать и стальные канаты, а не только нервы ее пугливой сестры.
