Дороти Сэйерс - Встреча выпускников
Подразумевалось, что лорд Уимзи посетит собрание в профессорской и представит ему определенную информацию. Харриет получила от него краткое и характерное послание, которое гласило:
«Поздравления с тем, что ещё не мертвы. Забрал ваш ошейник, чтобы выгравировать на нём моё имя».
Ей уже не хватало ошейника. И ещё, она словно видела, со слов мисс Хилльярд, Питера, стоящего у её кровати ночью перед рассветом и довольно медленно перебирающего в руках массивный ремень. Все утро она ожидала его появления, но он прибыл только в последний момент, так что их встреча состоялась только в профессорской перед глазами всех донов. Он приехал прямо из города, не переменив костюма, и выше тёмной ткани его голова по цвету напоминала слабую акварельную краску. Он вежливо поздоровался с директрисой и старшими донами и лишь затем подошёл к ней и взял за руку.
— Ну и как вы?
— Не слишком плохо, учитывая обстоятельства.
— Хорошо.
Он улыбнулся и отошёл, чтобы сесть рядом с директрисой. Харриет с противоположной стороны стола проскользнула на место рядом с деканом. Всё, что было в нём живого, казалось, осталось лежать в её ладони. Доктор Бэринг попросила его начать, что он и сделал бесцветным голосом секретаря, зачитывающего протокол собрания. Перед ним лежала стопка бумаг, включая (как заметила Харриет) её досье, которое он, должно быть, забрал в понедельник утром. Но он продолжал, практически не заглядывая в записи и адресуясь к вазе с ноготками, которая стояла на столе перед ним.
— Мне нет необходимости отнимать ваше время, пробегая через все детали этого довольно запутанного дела. Сначала я изложу важные моменты, как они представлялись мне, когда я приехал в Оксфорд в воскресенье на прошлой неделе, чтобы показать вам фундамент, на котором я построил рабочую теорию. Затем я сформулирую эту теорию и представлю в её поддержку доказательства, которые, я надеюсь, вы посчитаете решающими. Я могу сказать, что фактически все данные, необходимые для формулировки теории, содержатся в очень ценном обзоре событий, подготовленном для меня мисс Вейн и вручённых мне по прибытию. Остальная часть доказательства была просто тем, что полиция называет рутинной работой.
(Это, подумала Харриет, полностью удовлетворяет стилю вашей работы. Она оглянулась. Профессорская напоминала паству, собравшуюся на воскресную проповедь, но напряжённость чувствовалась повсюду. Они не знали, что им предстоит услышать.)
— Первый пункт, который исключает постороннего, — продолжал Питер, — заключается в факте, что эти демонстрации начались со встречи выпускников. Я могу сказать, что это было первой ошибкой, сделанной преступницей. Между прочим, это сэкономит время и облегчит рассказ, если я стану называть преступницу освящённым веками славным именем Икс. Если бы Икс дождалась, пока не начнётся семестр, у нас было бы намного более широкое поле для подозрений. Поэтому я спросил себя, что же такое так сильно взволновало Икс на встрече выпускников, что она не смогла дождаться более подходящего времени для своих действий.
— Казалось маловероятным, что враждебность Икс пробудил кто-то из бывших студенток, потому что демонстрации продолжились и в следующем семестре. Но их не было во время летних каникул. Таким образом, моё внимание было сразу же направлено на поиски человека, который появился в колледже впервые во время встречи выпускников и остался на следующий семестр. Этим требованиям отвечал только один человек: мисс де Вайн.
Вокруг стола прошло первое движение, как ветер, проносящийся через поле. «Первые два послания попали в руки мисс Вейн. Одно из них, которое заключало обвинение в убийстве, было засунуто в рукав её мантии и, по вводящему в заблуждение совпадению, считалось относящимся к ней. Но мисс Мартин может вспомнить, что она положила мантию мисс Вейн в профессорской рядом с мантией мисс де Вайн. Полагаю что Икс неправильно интерпретировала метку на мантии «Х. Д. Вейн» как «Х де Вайн». Это предположение, конечно же, не является доказательством, но наводит на размышления. Ошибка, если это была она, с самого начала отвлекла внимание от центрального объекта всей кампании.
Ничто не изменилось в его голосе, когда он вытащил на свет эту старую грязь, чтобы в следующее мгновение отбросить её в сторону, но рука на мгновенье напряглась, а затем расслабилась. Она смотрела, как эта рука перемещалась теперь среди бумаг.
— Второе послание, случайно поднятое мисс Вейн во дворике, было уничтожено, как и первое, но из его описания я заключил, что это был рисунок, подобный вот этому. — Он вытащил бумагу из-под зажима и передал её директрисе. — На нём изображено наказание, причиняемое голой женской фигурой другой фигуре, которая одета в академическое платье и не имеет рода. Это кажется символическим ключом к ситуации. В осеннем семестре появляются другие рисунки подобного вида вместе с мотивом повешения какого-то учёного — мотивом, который повторяется в инциденте с куклой, найденной позже повешенной в часовне. Были также записки неопределенно непристойного и угрожающего характера, которые не представляют особого интереса. Самым интересным и важным, по-видимому, является сообщение, адресованное (как я думаю) мисс Хилльярд: «Никакой мужчина не может себя чувствовать в безопасности с такой женщиной, как вы» и другое, посланное мисс Флексман, где содержится требование, чтобы она оставила в покое жениха другой студентки. Эти записки привели к предположению, что основанием для обиды Икс была обычная сексуальная ревность, что вновь, я верю, было полностью ошибочным и лишь затемняло дело довольно фантастическим образом.
— Затем мы переходим (оставляя за скобками эпизод с сожжением мантий во дворике) к более серьёзному вопросу с рукописью мисс Лидгейт. Я не думаю, что было простым совпадением, что части, наиболее пострадавшие и уничтоженные, были теми, в которых мисс Лидгейт нападала на выводы других учёных, причём эти учёные — мужчины. Если я прав, мы видим, что Икс — человек, способный к чтению и до некоторой степени понимающий работу учёного. Вместе с этим инцидентом мы можем рассматривать порчу романа под названием «Поиск» именно в том месте, где автор поддерживает, или кажется, что поддерживает, принцип, что приверженность к абстрактной истине должна отвергать все личные соображения, а также сожжение книги мисс Бартон, в которой она нападает на нацистскую доктрину, что место женщины в государстве должно быть ограничено чисто «женскими» занятиями: «Kinder, Kirche, Kuche».[117]
— В дополнение к этим личным нападкам на людей мы имеем случай с костром и спорадические вспышки с написанием непристойностей на стенах. Но когда мы переходим к разрушению библиотеки, мы имеем некое обобщённое нападение в более изощрённой постановке. Цель кампании становится более ясной. Обида, которую чувствует Икс, сначала была направлена только на одного человека, но теперь распространилась на весь колледж, и намерение состоит в том, чтобы вызвать общественный скандал, который может навлечь неприятности на всех сразу.
