Жорж Сименон - Мегрэ и виноторговец
— Заметил?
— Кого?
— Человека в старом дождевике. Он разглядывал наши окна, а когда мы поравнялись, пристально посмотрел мне в лицо. Уверен, что он меня узнал.
— Какой-нибудь бродяга?
— Не похоже. Выбрит и довольно опрятен. Должно быть, не жарко ему в осеннем плаще.
В кабинете, продолжая думать об этой встрече, комиссар невольно подошел к окну. Незнакомца на улице не было.
Мегрэ пытался уяснить себе, чем именно тот так поразил его. Может быть, напряженностью взгляда, выражавшего глубокое волнение? Не был ли этот взгляд призывом, обращенным к нему, Мегрэ?
Пожав плечами, словно желая отогнать от себя навязчивую мысль, комиссар сел за стол и набил трубку. И вдруг почувствовал, как опять без видимой причины лоб его покрылся испариной. Пришлось снова вытаскивать платок.
Он обещал жене вернуться к обеду, но забыл спросить, чем она собирается его кормить. А он любил знать заранее меню, чтобы порадоваться предвкушению вкусной еды.
Зазвонил телефон.
— Господин комиссар, вас спрашивает человек, не пожелавший сообщить ни свое имя, ни по какому вопросу он обращается. Соединить вас?
— Да. Алло?
— Комиссар Мегрэ? — послышался несколько приглушенный голос.
— Да.
— Я намерен сказать вам только одно: виноторговец не стоил того, чтобы из-за него переживать. Это была подлая гадина.
— Вы его хорошо знали?
Но на другом конце провода нажали на рычаг. Мегрэ тоже опустил трубку, задумчиво уставясь на аппарат. Может быть, это она, та исходная точка, которую он так мучительно искал после убийства Оскара Шабю?
Казалось бы, звонок не внес ничего нового. Но не исключено, что этот человек если уж не сам убийца, то имеет прямое отношение к преступлению. Не принадлежит ли он к тем людям, которых невыносимо тяготит необходимость скрываться? Приходит время, и они начинают писать и звонить. И они далеко не всегда сумасшедшие.
Комиссару не раз приходилось сталкиваться с подобными типами, и он убедился, что, совершив преступление, они не находят покоя, пока добровольно не отдадутся в руки правосудия.
Болела голова, но Мегрэ все же вскрыл почту, подписал рапорты и просмотрел служебные бумаги. Это отнимало почти столько же времени, сколько сама оперативная работа.
В полдень Мегрэ вышел. На бульваре дю Пале он, поколебавшись, завернул в бар. Во рту у него пересохло.
У стойки Мегрэ долго выбирал, чем промочить горло. Вспомнил, что накануне ему понравился ром, и кивком указал буфетчику на бутылку. Стопки показалось маловато, комиссар велел повторить.
Домой он приехал на такси и, тяжело ступая, поднялся по лестнице. Госпожа Мегрэ открыла дверь и сразу с беспокойством осведомилась:
— Тебе не лучше?
— Как будто получше. Но раза два сильно прошибал пот.
Сняв пальто, шарф и шляпу, он прошел в комнаты.
— Так что же у нас на завтрак?
— Телячья печенка по-домашнему.
Его любимое блюдо. Сидя в кресле и рассеянно перелистывая газеты, Мегрэ думал о телефонном разговоре с незнакомцем.
Не звонил ли ему тот самый человек, что стоял у входа в здание уголовной полиции? Не исключено, что он позвонит снова. Может, даже сюда, домой: адрес и телефон комиссара упоминаются в газетах. Их знают почти все шоферы такси.
— О чем ты задумался? — спросила госпожа Мегрэ, накрывая на стол.
— Об одном субъекте, которого заметил, когда подъезжал к полиции. Наши взгляды скрестились. Кажется, ему хотелось что-то мне сообщить.
— Ты прочел это в его глазах?
— Вот именно. Не он ли позвонил мне чуть позже и сказал, что Шабю — подлая гадина и о нем не стоит жалеть? Он именно так и выразился. Трубку повесили раньше, чем я успел раскрыть рот.
— Надеешься, что он позвонит еще?
— Надеюсь. Обычно они так и поступают. Их возбуждает игра с огнем. Впрочем, это мог быть и какой-нибудь чудак, знающий о деле ровно столько, сколько прочел о нем в газетах. Чем черт не шутит!
— Включить телевизор?
Ели молча, изредка обмениваясь репликами. Мегрэ все время мысленно возвращался тому, чем был сейчас целиком поглощен.
— Если ты сыт, я оставлю печенку на завтра вместо закуски.
Пожалуй, он не прочь и завтра поесть печенки. Он выпил всего два стакана бордо, но изрядно осоловел и, закрыв глаза, вскоре задремал. Казалось, он куда-то плывет, и это было так приятно, что просыпаться не хотелось.
Ему приснился человек, приволакивающий ногу. Левую или правую? Во сне это обстоятельство приобрело особое значение, но комиссар не мог объяснить себе, почему.
Госпожа Мегрэ бесшумно убирала со стола. Комиссар ощущал легкое движение воздуха, когда она проходила мимо. Потом все замерло, и он стал тихонько похрапывать.
Внезапно проснувшись, Мегрэ удивился, что все еще сидит в кресле, хотя часы показывают пять минут четвертого. Он поискал глазами жену и по равномерному постукиванию, доносящемуся с кухни, понял, что жена гладит. Через минуту она вошла.
— Поспал хорошо?
— Отлично! Готов спать так весь день.
— Температуру не будешь мерить?
— Если ты настаиваешь.
— Тебе непременно надо быть на службе?
— Да. Лучше поехать.
— Ну тогда прими аспирин. А я вызову такси.
Он послушно проглотил таблетку и, чтобы отбить неприятный вкус во рту, запил рюмкой сливовой настойки, — ее присылала сестра госпожи Мегрэ из Эльзаса.
Небо было ясное, бледно-голубое, солнце сверкало, но воздух оставался холодным.
— Включить отопление, шеф? У вас простуженный вид. У меня дома тоже все болеют — и жена и малыши, один за другим. Со дня на день — моя очередь.
— Только без отопления. Я и без того все время потею.
— Вы тоже? За сегодняшнее утро я уже несколько раз сидел весь мокрый.
Мегрэ показалось, что лестница, по которой он поднимался столько лет подряд, стала круче, и обрадовался, когда добрался, наконец, до своего стола.
— Ничего нового, Люка?
— Ничего, патрон.
— Никто не звонил?
— Нет. Вернулся Лапуэнт, он ждет вас.
— Зови.
Мегрэ выбрал самую легкую из лежавших на столе трубок и неторопливо раскурил ее.
— Ну как, малыш, собрал материал?
— Почти на всех, патрон. Мне повезло.
— Садись и давай сюда список.
— Вот список, но заметки мои вам не разобрать. Лучше я прочту сам, а потом представлю письменный рапорт. Начну с Ксавье Тореля, министра. Тут не пришлось никого расспрашивать. Я просмотрел утренние газеты за четверг и узнал, что в среду, на премьере нового фильма, посвященного Сопротивлению, правительство представлял Ксавье Торель.
— С женой?
— С женой и восемнадцатилетним сыном.
— Дальше.
— Я прикинул, что на этом киносеансе могли присутствовать еще кое-кто из важных персон, хотя в газетах они не упомянуты. Так оно и оказалось. Там был доктор Риу. Он тоже проживает на площади Вогезов, через два дома от Шабю.
