Эрл Гарднер - Дело опасной вдовы
— Отведите его в мою спальню. Позади бара есть дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Пройдите туда и там меня обождите. Только не спускайте с него глаз. Не давайте ему делать резких движений, а то он что-нибудь выкинет.
— Раз вы так относитесь ко мне, Дункан, — спокойно сказал Мейсон, — то я требую, чтобы на меня надели наручники.
— Вы сами этого просите? — спросил Перкинс.
Мейсон кивнул.
Перкинс облегченно вздохнул и сказал, обращаясь к Дункану:
— Вы слышали, что он сам просил об этом?
— Конечно, слышал, — раздраженно ответил Дункан. — Почему с ним церемониться, надевайте на него наручники и дело с концом.
Мейсон протянул руки, и Перкинс защелкнул на его запястьях браслеты. Потом просунул левую руку под правый локоть Мейсона и сказал:
— Если вы опустите руки, приятель, то рукава плаща скроют наручники. Я вас придержу под руку и мы сможем пройти через бар, не привлекая ничьего внимания.
Мейсон, который по-прежнему невозмутимо жевал свою резинку, послушно подчинился указаниям Перкинса и позволил провести себя через коридор, потом через бар, пока они не вошли через дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» в спальню Дункана.
Перкинс плотно прикрыл дверь и сказал:
— Вы понимаете, что я против вас ничего не имею. Я всего лишь подчиняюсь указаниям Дункана, и если вы возмущены, то вам следует обратить свое возмущение не против меня, а против Дункана.
— Я и не собираюсь причинять вам неприятности. На мой взгляд, вы и так уже оказались не в слишком хорошем положении, оставив Дункана одного в комнате, где произошло убийство. Но это уже ваше дело. Во всяком случае, что касается меня, то я сам хочу, чтобы меня обыскали. Для начала проверьте внутренний карман моего плаща. Там вы найдете бумажник с некоторым количеством денег, несколько визитных карточек и водительские права.
Перкинс торопливо просмотрел содержимое бумажника и снова затолкал его обратно в карман, поспешно обшарив остальные карманы в поисках оружия, и, конечно, ничего не нашел. Дрожащими пальцами он вставил в замок наручников ключ и освободил запястья Мейсона, бормоча:
— Я надеюсь, что вы не рассердитесь, мистер Мейсон…
Как только наручники были сняты, Мейсон сказал:
— Послушайте-ка меня, Перкинс, я ведь все это делаю в целях самозащиты и поэтому прошу провести обыск, как можно основательнее.
С этими словами Мейсон выложил на комод содержимое своих карманов и стал расстегивать воротничок рубашки.
— Что вы делаете? — спросил Перкинс.
— Я собираюсь раздеться догола, а вас прошу внимательнейшим образом осмотреть все мои вещи. Позднее, если потребуется, вы сможете подняться на свидетельское место и под присягой показать, что я ничего не вынес из этой комнаты, что при мне не было оружия и что вы самолично составили опись того, что было при мне сегодня вечером.
Перкинс кивнул и сказал:
— Это меня вполне устраивает.
Мейсон только успел снять рубашку, как вдруг дверь отворилась и на пороге появился Дункан.
— Что здесь происходит? — спросил он.
— Я собираюсь получить свидетельство об абсолютном здоровье, — сказал, ухмыляясь, Мейсон.
— Вовсе нет необходимости заходить так далеко, — примирительно сказал Дункан.
— Ну уж нет, я как раз и собираюсь зайти так далеко.
— Да ведь это просто глупость. Я же не собираюсь обвинять вас в убийстве или ограблении. Я ведь не знаю всех тонкостей закона… Просто подумал, что, может быть, вы подобрали в той комнате пистолет или еще что-нибудь, что пытаетесь скрыть от полиции…
— Вот именно, — сказал Мейсон, — именно поэтому мы с вами уладим это дело сейчас же.
— Но для этого вовсе нет необходимости снимать всю одежду, — сказал Дункан.
Перкинс нахмурился.
— Несколько минут назад вы были настроены совсем иначе, а теперь…
Мейсон, который в это время продолжал снимать с себя одну принадлежность за другой, прервал его:
— Да разве вы не понимаете, Перкинс, что он хочет сделать? Теперь он сообразил, что для него намного удобнее, если я уйду отсюда необысканным. Ведь в таком случае на меня можно свалить любую пропажу. Потому он и хочет теперь, чтобы вы меня обыскали только поверхностно, а потом он заявит, что я унес с собой что-то, что вы не сумели обнаружить. Так что я настаиваю на полном и тщательном обыске. — И не обращая внимания на саркастическую усмешку Дункана, Мейсон добавил: — Прошу вас, Перкинс, тщательно осмотреть и составить подробную опись всего, что вы у меня найдете. Когда закончите, бросьте мне одежду, и я приведу себя в порядок.
Дункан сунул в рот сигару, поднес к ней спичку и закурил. Он хотел было что-то сказать, но передумал и молча стал наблюдать, как Перкинс одну за другой осматривал вещи Мейсона.
Перкинс передал Мейсону одежду и, пока тот одевался, стал методично составлять опись вещей, выложенных адвокатом на стол.
Мейсон повернулся к Дункану:
— Прекратите жевать сигару, Дункан. Вы заперли дверь в контору?
Дункан кивнул и рассеян жестом вынул из кармана ключ и протянул его Перкинсу.
— Есть еще ключи от этой двери? — спросил Мейсон.
— Только тот, который у Гриба, а у двери я поставил Артура Маннинга со строгим наказом не впускать туда никого, — ответил Дункан. — Я отправил человека на моторке, чтобы он позвонил в полицию, так что они скоро прибудут.
— Я полагаю, что вы запретили кому-либо из присутствующих покидать борт? — спросил Мейсон.
— У меня нет такой власти, — покачал головой Дункан, — Гости могут предъявить ко мне претензии, если я их здесь задержу. — Голос его совершенно утратил уверенность и перешел в невнятное бормотание.
Перкинс оторвался от своего списка и сказал:
— Эй, Дункан, а ведь это полиции не понравится. Они ведь захотят допросить всех присутствующих на судне. Ничего не могло быть хуже вашего поступка.
Дункан вышел за дверь, толкнул дверь, ведущую в бар, и крикнул:
— Джимми, войди сюда.
Через минуту лысый бармен в белом фартуке вошел в комнату. Улыбка, привычно игравшая на его толстых губах, мгновенно увяла, как только он увидел всех троих. Глаза его приняли тревожное выражение.
— Что случилось? — спросил он.
Дункан сказал:
— У нас на борту неприятности.
— Какие?
— Не здесь, — торопливо сказала Дункан, увидев, что бармен многозначительно сжал кулаки. — В конторе. Что-то случилось с Сэмом Грибом.
— Что именно? — спросил бармен, не спуская глаз с Мейсона и Перкинса.
— Его убили.
— Кто это сделал?
— Мы не знаем.
