Рекс Стаут - Горький конец
— Значит, он считает меня трусом? — Я выдавил недобрый смешок. — И надеется, что я приму его предложение? Нет уж, дудки! Не на такого напал!
— Сколько вы возьмете?
— Я уже говорил! Я не уступлю ни цента!
— Это глупо, — резко сказала она. — Вы тоже делаете ошибку. Глупо рассчитывать, что мой брат так легко расстанется с миллионом долларов.
— Выложит как миленький. В противном случае я ему не завидую.
— Нет. Он не согласится. — Женщина заерзала на кресле, и в какой-то миг мне даже показалось, что она сейчас упадет. — Все мужчины — глупцы, — с горечью произнесла она. — Я-то думала, что со своим трезвым умом сумею сама о себе позаботиться, но мужчины рассеяли мои надежды в пух и прах. Нет, я не отрицаю, что у вас есть определенное право, но требовать такую сумму… просто нелепо. Согласна: то, что предлагает мой брат, тоже смехотворно. Жаль, что у меня нет собственных средств. Но вы оба просто упрямые ослы. Он так и не научился соглашаться на компромиссы, да и вы, судя по всему, тоже. Но на сей раз вам придется пойти на взаимные уступки; вам деваться некуда.
Отъявленный мерзавец гаденько ухмыльнулся и процедил:
— Он дешевый упрямец и трепло. Для достижения компромисса нужно согласие обеих сторон. Как насчет него?
Она открыла было рот, но тут же снова сомкнула губы.
— Вот видите, — язвительно хмыкнул я. — Похоже, вы тоже сели в лужу. На что вы рассчитывали, заявившись ко мне с этой болтовней? Думали сбить цену, чтобы разницу положить в карман, да? Нет уж, фокус не удастся!
— Но мне бы удалось тогда уговорить…
— Нет! — Я встал. — Вы хотите уладить дельце полюбовно. Я тоже. И он, насколько мне известно. Что ж, давайте поедем к нему вместе. Вот там и скажете нам обоим насчет компромисса. Тогда и посмотрим, чья возьмет. Поехали.
— Как, прямо сейчас? — испуганно встрепенулась она.
— Да, прямо сейчас.
Она упиралась. Она возражала. Но я был непреклонен как скала. Козыри были у меня в руках, и я умело пользовался ими. Когда я облачился в пальто, она продолжала сидеть, кусая губы. Потом решительно встала и зашагала к двери.
Глава 11
Когда мы спустились по лестнице и вышли на улицу, перед подъездом стояла только моя машина; дамочка, должно быть, прикатила на такси. Я сомневался, чтобы у Филипа Тингли был собственный автомобиль, поэтому, дойдя до угла, остановил такси. Женщина забилась в самый угол; я, решив оставаться Филипом до конца, демонстративно уселся в противоположный угол, успев услышать адрес: Семидесятые улицы чуть восточнее Пятой авеню. Во время езды все молчали, словно воды в рот набрали.
Она позволила Филипу расплатиться с водителем, что, учитывая его стесненные обстоятельства, показалось мне верхом жмотства. Перед внушительной, разукрашенной орнаментами дверью она выжидательно остановилась, так что мне пришлось самому нажать на ручку и распахнуть дверь. Внутренняя дверь открылась уже сама, без моего вмешательства, и женщина прошла вперед. Я шел по пятам. Швейцар в ливрее закрыл дверь.
Дамочка увяла и съежилась буквально у меня на глазах. В лице — ни кровинки. Чувствовалось, что она страшно напугана. Она спросила слугу:
— Мистер Джадд наверху?
— Да, мисс Джадд.
Она провела меня в огромную комнату с камином, заставленную книгами и моими любимыми креслами. В одном из них сидел субъект, которого я терпеть не мог.
Когда мы вошли, он повернул голову.
— Гатри, — сдавленно начала мисс Джадд, — я подумала, что лучше…
Увидев, как сверкнули его глаза, она прикусила язык. Такой залп уложил бы и носорога.
Я шагнул вперед и спросил у Джадда:
— Эйкен здесь?
Джадд и ухом не повел. Он обратился к сестре, словно она была кучкой грязи:
— Откуда взялся этот тип?
— О, это долгая история, — вмешался я, — но я постараюсь не затягивать. Она зашла домой к Филипу Тингли, застала в квартире меня, и решила, что я это он. — Я небрежно махнул рукой. — Перепутала. С кем не бывает?
— Она решила… — Джадд, казалось, лишился дара речи. Уже ради одного этого стоило проделать весь этот путь. Его сестра смотрела на меня, выпучив глаза.
Джадд опомнился первым.
— Пошла вон! — завопил он, брызжа слюной от бешенства. — Дура стоеросовая!
Она понурилась и ушла как побитая собака, поджав хвост.
Дождавшись, пока за ней закроется дверь, я произнес:
— Мы с ней имели долгий разговор по душам. Занятное складывается положеньице. Теперь, пожалуй, я передам вам то приглашение, ради которого пришел к вам вчера, когда вы меня выставили. Мы с вами едем на Тридцать пятую улицу, чтобы вы могли побеседовать с Ниро Вулфом.
— Я хочу поговорить с вами, — процедил он. — Сядьте.
— Нет уж, увольте, я первый пригласил. К тому же вы мне не нравитесь. Если же станете вилять и упираться, то, клянусь честью, я отдам вас на съедение прессе и заложу самой бульварной газетенке. — Я указал на дверь. — Выход здесь…
Глава 12
Вулф сидел за столом. Я сел за собственный стол и открыл блокнот. Гатри Джадд расположился в красном кожаном кресле.
Вулф осушил стакан пива, смачно утер губы и откинулся на спинку кресла.
— Похоже, вы не понимаете, — заговорил он, — что уже не контролируете положение. От вас теперь зависит только одно: вы можете сэкономить нам немного времени, что, возможно, зачтется в вашу пользу. Никаких обещаний я давать не стану. Все, что нам нужно, мы вполне можем выяснить и без вас — мы или полиция. Полицейские, конечно, работают неуклюже и порой неосторожно, но, когда берут след, идут по нему до конца. Нам известно, что Филип Тингли — сын вашей сестры, и это самое главное. Именно это вы пытались утаить. Остальное нужно только, чтобы упростить дело. Кто, например, отец Филипа?
Джадд, насупившись и стиснув зубы, молча смотрел на него исподлобья.
— Кто отец Филипа? — терпеливо повторил Вулф.
Джадд молчал.
Вулф пожал плечами.
— Как хотите. — Он повернулся ко мне. — Вызови инспектора Кремера. Он ему быстро развяжет язык… Вы что-то сказали, сэр?
— Да! — рявкнул Джадд. — Черт бы вас побрал. Отец Филипа мертв. Его звали Томас Тингли. Он был отцом Артура. Понимаю. Следовательно, Артур приходился Филипу братом.
— Сводным. — Судя по физиономии Джадд а, он предпочел бы, чтобы из его рта вылетали пули, а не слова. — Томас был женат, и у него было двое детей — сын и дочь. Сына звали Артур.
— А его жена была еще жива, когда…
— Да. Моя сестра поступила работать на фабрику Тингли в 1909 году. Мне тогда было двадцать пять, я еще делал первые шаги в жизни. Ей было девятнадцать. Артур был младше меня на год или два. Его отцу, Томасу, было под пятьдесят. В 1911 году сестра сказала, что ждет ребенка, и призналась мне, кто его отец. Я тогда уже начал неплохо зарабатывать и отослал ее в деревню. В сентябре того же года она родила мальчика. Сестра сразу возненавидела младенца. Она отказывалась даже смотреть на него. Мальчика поместили в детский дом, и мы оба о нем забыли. Я был тогда настолько занят своими делами, что, пожалуй, утратил всякую осторожность. Уже много лет спустя мне пришло в голову, что там могли остаться записи, которые лучше уничтожить, и я навел кое-какие справки.
