Рекс Стаут - Игра в бары
– Поверю, для разнообразия. – Он встал. – Особенно учитывая то, что у Вульфа в настоящее время нет клиента и пока не предвидится, насколько я понимаю. Он будет от всего этого совсем не в восторге, поэтому я тебе не завидую. Ну что ж, я ушел. Я думаю, ты понимаешь, что, как свидетель, ты должен находиться поблизости.
Я согласился с ним и, проводив, пошел было в кабинет, но, дойдя до двери, вдруг передумал, круто повернулся и направился к лестнице. Поднявшись на два этажа выше, я прошел в Южную комнату и, встав посредине, огляделся вокруг. Фриц еще не успел побывать здесь, и комната была все в том же виде, в каком ее оставила Присцилла: со сложенным покрывалом на одной из кроватей. Я подошел поближе, приподнял покрывало и подушку, заглянул под них и снова опустил.
Потом я подошел к большому бюро, стоящему в простенке между окнами, и принялся открывать и закрывать ящики. Не то чтобы я был не в своем уме.
Опыта детектива мне было не занимать, но произошло убийство, и этот случай меня слишком заинтересовал. Я хотел знать о нем как можно больше. В этот момент я находился именно в той комнате, где несчастная Присцилла собиралась ночевать. Я ни в малейшей степени не надеялся найти здесь что-нибудь, что могло бы помочь расследованию, поэтому и не был разочарован, ничего не обнаружив. Но кое-что я все же получил. На полке в ванной комнате лежала зубная щетка и бывший уже в употреблении носовой платок. Я взял их и унес в свою комнату, где положил на туалетный столик. Они до сих пор у меня в ящике, где я храню коллекцию различных профессиональных реликвий, напоминающих мне о том или ином деле, с которым мне приходилось сталкиваться.
Не было никакой нужды подниматься в оранжерею и затевать перебранку с Вульфом, поэтому я спустился снова в кабинет, уселся за письменный стол, разобрал и вскрыл утреннюю почту и принялся за свои обычные дела. Несколько позже я вдруг обнаружил, что вношу дату прорастания цимбидиум хлофордианум на карточку цимбидиум неувелоу. Я решил, что у меня нет таланта к подобной канцелярской работе, разложил все бумаги обратно по соответствующим папкам, сел на стул и уставился на свои пальцы. Существовало четыре тысячи вопросов, ответы на которые я хотел бы знать. Были и определенные люди, которых стоило бы расспросить, хотя бы сержанта Пэрли Стеббинса или Лона Коэна из «Газетт». Но, в конце концов, это был кабинет Ниро Вульфа и его телефон.
В одиннадцать часов он наконец спустился вниз, вошел в кабинет, прошел к своему огромному письменному столу, уселся поудобнее в кресло и принялся просматривать тонкую пачку поступившей за сегодняшнее утро корреспонденции, которую я положил. Там не было ничего особенно интересного и, конечно, ничего срочного. Он поднял голову и сказал, словно только что меня заметил:
– Было бы очень похоже на тебя, если бы ты в десять часов поднялся ко мне наверх за инструкциями, как это было условлено.
Я кивнул:
– Знаю. Но Кремер ушел отсюда только спустя пять минут после десяти, и я знал, какова будет ваша реакция. Вы хотите услышать подробности?
– Начинай.
Я сообщил ему все, что узнал от Кремера. Когда я закончил, он хмуро посмотрел на меня из-под прикрытых век. Мы надолго замолкли.
Наконец Вульф заговорил:
– Ты все рассказал Кремеру?
– Да. Вы же сами сказали, чтобы я все выложил.
– Значит, Холмер скоро узнает, если еще не узнал, о нашей стратегии. Я не думаю, что нам стоит тратить усилия на то, чтобы связаться с ним. Он ведь желал получить свою подопечную живой и невредимой, а теперь об этом не может быть и речи.
Я с ним не согласился и выразил это, хотя и в очень мягкой форме.
– Но ведь он, – сказал я, – наш единственный контакт, каким бы раздражительным он ни был. И мы могли бы начать с него. Ведь нужно же нам с чего-то начинать?
– Начать? – Вульф был мрачен. – Что начать? И для кого? У нас ведь нет клиента, а значит, и начинать нечего.
Самым простым и приятным для меня было бы рявкнуть во весь голос. Но я подумал: «А что потом?» – и умерил свою злость, заговорив ровным голосом:
– Я не отрицаю того, что в этом деле можно придерживаться одной точки зрения, но есть и еще по крайней мере одна. Она, эта женщина, была здесь и искала себе убежище, а мы выгнали ее одну в ночь. И вот теперь она убита. Я считаю, что есть вещи, которые вы, при вашем уважении к себе, о котором вы толковали вчера так много, не можете выносить. Я думаю, что у вас есть какая-то отправная точка для расследования этого убийства. И клиент – ваша порядочность.
– Вздор!
– Может быть. – Я продолжал оставаться совершенно спокойным. – Я хотел только подробно объяснить вам, почему я считаю, что мы должны поймать парня, который убил Присциллу Идз. Но я не хочу тратить ваше драгоценное время и свои слова на дальнейшие размышления. Ведь это не принесет вам никакой пользы?
– Нет.
– И вы не хотите даже обсуждать этот вопрос?
– А почему я должен его обсуждать? – Он махнул рукой. – Я ведь не связан никакими обязательствами, ни словами, ни деньгами. Ведь так?
– О'кей. – Я встал. – Думаю, мне понятно, что происходит. Но вы должны отдавать себе отчет в том, что это дело близко меня касается, в отличие от вас.
Если бы вчера, прежде чем выпроваживать Присциллу, я узнал, чего она хочет, разве была бы она сейчас в морге? Я очень сомневаюсь в этом. Когда вы спустились вниз и я сообщил вам о ней, вы велели мне вывести ее из дома до обеда. Если бы я это сделал, была бы сейчас она в морге? Конечно нет. То, что она не ушла отсюда до полуночи и решила идти домой, совсем не важно, но я считаю – вина здесь лежит на мне. Может быть, она просто решила поменять одежду и багаж, а может быть, прекратить эту игру. Во всяком случае, она пошла домой, и вот что из этого получилось. И теперь это уже моя личная проблема.
– Арчи, – сказал Вульф недовольно, – ни один мужчина не может считать себя ответственным за отсутствие того дара, который он обычно разделяет со своими коллегами, а именно – предвидения. Конечно, нельзя утверждать, что незнание не может стать причиной страданий. Это вульгарная софистика. Однако то, что нельзя винить себя за незнание будущего, – сущая правда.
– И все же это остается моей личной проблемой. Я могу смириться с отсутствием предвидения, но не намерен терпеть того, что какой-то чертов убийца может быть благодарен мне, пославшему жертву прямо к нему. Я, конечно, уйду от вас, если вы предпочитаете такой выход, но я хотел бы знать ваше мнение и просил бы вас принять решение незамедлительно… Жалованья, разумеется, я не возьму. На мое место вы можете взять Сола. Я перееду в отель, но вы, я полагаю, не будете возражать против того, чтобы я иногда забегал в ваш дом.
