Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)
– Но говорила она вам об этом или нет? Отвечайте, сэр, я вас спрашиваю.
– Она не говорила мне ничего определенного, – сердито пробурчал Странгман.
– Но вы обсуждали с ней ее семейную жизнь?
– Возможно.
– И выражали сочувствие?
– Естественно.
– Мистера Уотерхауса тоже обсуждали?
– Я никогда с ним не встречался.
– Вот придурок, – пробормотал Алек.
– Я не спрашиваю, встречались вы с мистером Уотерхаусом или нет, – строго произнес коронер. – Вы считали его виновным в несчастьях жены? Будьте добры, отвечайте на вопрос.
– Конечно, он был виновен, потому что на ней женился. А раз такое случилось, надо было стараться сделать ее счастливой.
– Вы испытывали к нему недоброжелательность по этому поводу?
– Я не знаю, что вы имеете в виду под словом «недоброжелательность».
– Думаю, вы знаете, мистер Странгман, и просто не желаете отвечать. Так да или нет?
– Нет! – резко бросил свидетель.
– Только что было зачитано показание миссис Уотерхаус. Вы с ним согласны в части ваших планов на соединение?
– Полностью.
– Вы с ней уже останавливались в отеле как муж и жена?
– Вам известно, что это так.
– И факт, что она замужем, вас не смущал?
– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос! – возмутился свидетель. – Это к делу не относится. И нечего мне читать мораль!
– Это уж вы позвольте мне решать, как вести разбирательство! – бросил коронер, покраснев от злости. – Я отмечу в протоколе ваш отказ, думаю, и присяжные сделают соответствующие выводы. А теперь прошу ответить, когда вы размышляли о предстоящей женитьбе, разница в возрасте между вами и миссис Уотерхаус совсем не имела значения?
– Не такая уж у нас большая разница в возрасте, – мрачно отозвался Странгман.
– Разве вы не студент медицинского института?
– Можно быть студентом медицинского института и в вашем возрасте, если захочется. Это ничего не значит.
Коронер с трудом держал себя в руках.
– Сколько вам лет?
– Двадцать восемь.
– В таком случае вы до учебы где-то работали?
– Нет.
– То есть вы все это время учились в медицинском институте и до сих пор не закончили?
– Я не говорил ничего подобного. Вы спросили меня, работал ли я до учебы. Я ответил, что нет. То есть я пробовал работать, но неудачно. Потом получил небольшое наследство и решил вложить его в образование. Вот и вся моя история. – Странгман нагло улыбнулся. По мере того как этот тип вгонял коронера в ярость, сам он становился все спокойнее. Очень мерзкая личность.
– Понимаю. Понимаю. Значит, учитесь на врача? – Коронер замолк и повернулся к полицейскому, который пытался привлечь его внимание, показывая какой-то конверт. – Что это? – Он схватил письмо и бросил на стол перед собой. – Подождет.
– Там написано «Весьма срочно», сэр, – тихо проговорил полицейский.
Коронер махнул рукой и повернулся к свидетелю.
Но ему опять помешали. В зале появился сэр Френсис Харботтл. Суперинтендант Тиммс вскочил и поспешил ему навстречу. И теперь они вместе подошли к столу коронера. После коротких переговоров коронер махнул Странгману уходить, и его место занял химик.
– Сэр Френсис, – мягко произнес коронер. Он снова стал самим собой. – Я понял так, что вы сделали анализ образцов, переданных вам полицией. Они взяты из канализационных труб в доме мистера Уотерхауса и различных предметов. И каковы результаты?
– Анализ образцов, помеченных буквами от А до К, – ответил химик, – не дал ничего неожиданного. В образце, помеченном буквой F, я установил присутствие незначительного количества мышьяка.
– О! – Коронер оживился. То же самое и мы. – Образец, помеченный буквой F. Позвольте, я посмотрю. Он взят из… да, из ванной комнаты, общей для мистера и миссис Уотерхаус. Это так, суперинтендант? Понятно. Так вы, сэр Френсис, сказали, что обнаружено незначительное количество. Что это значит?
– Это значит, – ответил химик, – что его было достаточно, чтобы сделать пробу Марша, не больше. То есть очень мало.
– Хорошо. Но мышьяк все же присутствовал?
– Да.
– Понятно. Погодите, дайте подумать. Присяжные должны понять, что единственное место, где был обнаружен мышьяк, – это ванная комната, которой пользовались только мистер и миссис Уотерхаус. Остальные места, где его искали, я не перечисляю. Сэр Френсис, при обычных обстоятельствах вы ожидали бы обнаружить присутствие мышьяка в какой-нибудь ванне или раковине?
– Нет.
– Его обнаружение вас удивило бы?
– Несомненно.
– Хм… В доме, кажется, есть несколько раковин для умывания. Покажите, пожалуйста, план, суперинтендант. Да-да, я вижу. Раковины есть в обеих спальнях и ванных комнатах. Нам известно, что раковина в ванной комнате использовалась не часто. Особенно во время болезни. Сэр Френсис, предположим, что нечто, содержащее мышьяк, было вылито в раковину при нормальном пользовании. Как долго следы мышьяка могут продержаться в трубе?
– Не очень долго. Это зависит также и от того, насколько труба засорена. Если там был какой-то затор, мышьяк находился бы дольше. Если же труба была чистой, то достаточно было бы открыть кран несколько раз, и никаких следов мышьяка там бы не осталось.
– Я все понял. В данном случае какой-то затор был?
– Да, определенно.
– При этом раковиной пользовались не очень часто?
– Видимо.
– Предполагает ли это, что мышьяк покойный принял, находясь в доме?
– Это, наверное, немного выходит за рамки моей компетенции, но я думаю, он принял яд, находясь в доме.
– Вы нашли в отстое следы каких-то других лекарств?
– Нет.
– Можно ли сделать вывод, что в раковину вылили излишки мышьяка, оставшиеся после приема?
– Пожалуй.
– Хорошо. – Коронер многозначительно посмотрел на присяжных.
Если, как утверждал Гарольд, власти желали вынести вердикт против Анджелы, то свидетельство химика им определенно помогло.
– А теперь, – объявил коронер, – давайте рассмотрим результаты анализа лекарства, находящегося во флакончике.
По залу пронеся слабый ропот. Мое сердце забилось сильнее, но я напустил на себя безразличный вид.
– Итак, мы вас слушаем, сэр Френсис. Что вам удалось обнаружить?
– Я установил в переданном мне образце лекарства присутствие бикарбоната кальция, оксикарбоната висмута, окиси магнезии и очень слабое количество морфия.
После слов химика в зале установилась гробовая тишина.
