Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник)
Все остальное в этом человеке – высоко поднятая голова, приветливое выражение лица и небрежные манеры – все соответствовало тому образу радушного хозяина, который он в данную минуту принял. Весь вид его как будто говорил, что он обычный добродушный и простой парень, и, хоть разговаривает несколько грубовато, сердце у него чистое и доброе. И только когда на тебя устремлялись его мертвые черные глаза, бездонные и безжалостные, внутри тебя все сжималось, возникало ощущение, что перед тобой – воплощение извечного безграничного зла, за которым стоит сила, неустрашимость и коварство, делающие это зло в тысячу раз страшнее.
Присмотревшись со стороны к этому человеку, Макмердо стал проталкиваться к нему. С обычной нагловатой бесцеремонностью он растолкал группку подхалимов, крутящихся вокруг могущественного босса и дружно хохочущих над каждой оброненной им шуткой. Ирландец спокойно выдержал обратившийся на него гипнотизирующий взгляд черноглазого бородача.
– Молодой человек, мне ваше лицо не знакомо.
– Я тут недавно, мистер Макгинти.
– Настолько недавно, что не считаете нужным, обращаясь к человеку, называть его титул?
– Перед вами советник Макгинти, молодой человек, – тут же подсказал сзади чей-то голос.
– Извините, советник. Я еще не знаком с тем, как у вас тут принято себя вести. Но мне посоветовали увидеться с вами.
– Ну, увидели меня? И как я вам? Что скажете?
– По-моему, выводы еще рано делать, но если сердце у вас такое же большое, как тело, а душа такая же прекрасная, как лицо, то большего мне и не надо, – сказал Макмердо.
– Складно говоришь, ирландец! – воскликнул владелец салуна, еще не решивший, стоит ли снизойти до разговора с этим нагловатым молодым человеком. – Так значит, внешность мою ты одобряешь?
– Конечно, – сказал Макмердо.
– И тебя направили ко мне?
– Да.
– Кто же тебя направил?
– Брат Сканлан из ложи 341, Вермисса. За ваше здоровье, советник, и за наше знакомство. – Он поднес к губам бокал, который налил ему один из барменов, и выпил, отставив в сторону мизинец.
Макгинти, не сводивший с него глаз, удивленно поднял брови.
– Ах вот оно что, – проговорил он. – Что ж, тогда придется кое-что проверить, мистер…
– Макмердо.
– Придется кое-что проверить, мистер Макмердо. У нас не принято доверять на слово. И верим мы не всему, что нам говорят. Давайте-ка зайдем вот сюда на минуту.
Оказалось, за баром есть небольшая комнатка. Плотно закрыв за собой дверь, Макгинти уселся на одну из бочек, которые плотными рядами стояли у стен, и, задумчиво пожевывая сигару, окинул внимательным взглядом своего спутника. Минуты две он молчал. Но Макмердо этот затянувшийся осмотр ничуть не смутил. Он стоял, одну руку засунув в карман, а другой покручивая коричневый ус, и даже как будто слегка улыбался. Неожиданно Макгинти чуть-чуть наклонился, и в следующий миг в его руке зловеще блеснул револьвер.
– Вот что я тебе скажу, весельчак, – угрожающим тоном произнес он. – Если мне хоть на секунду покажется, что ты затеял какую-то игру, я в два счета с тобой разделаюсь.
– Как-то странно слышать от владыки ложи свободных тружеников такое приветствие брату, – не моргнув глазом, ответил Макмердо.
– Какой ты брат, мы сейчас проверим, – сказал Макгинти. – И да поможет тебе Бог, если я тебе не поверю! Где тебя принимали?
– Ложа 29, Чикаго.
– Когда?
– Двадцать четвертого июня тысяча восемьсот семьдесят второго года.
– Кто?
– Владыка Джеймс Х. Скотт.
– Как зовут вашего районного управителя?
– Бартоломью Вилсон.
– Хм, отвечаешь довольно уверенно. Что ты здесь делаешь?
– Работаю. Тем же, кем и вы… Только получаю меньше.
– Ты, я вижу, за словом в карман не лезешь.
– Да, отвечать на вопросы я умею.
– А действовать?
– Испытайте меня – узнаете.
– Испытаем. Может быть, даже раньше, чем ты думаешь. Ты что-нибудь о нашей ложе знаешь?
– Слышал, что кого попало вы к себе не принимаете.
– Это точно, мистер Макмердо. А что ж ты из Чикаго уехал?
– Это мое личное дело, и я не буду отвечать.
Макгинти раскрыл глаза от удивления. К таким ответам он не привык. Подобная простоватая наглость ему понравилась.
– Почему ты не хочешь об этом говорить?
– Потому что братьям запрещено говорить друг другу неправду.
– А правда настолько ужасна, что поделиться ею нельзя?
– Можно и так сказать.
– Но ты же должен понимать, что я, как владыка, не имею права принять в ложу человека, за прошлое которого не могу поручиться.
Сперва Макмердо удивился, но потом достал из внутреннего кармана газетную вырезку.
– Надеюсь, в полицию вы с этим не пойдете? – спросил он.
– Что? – взревел Макгинти. – Да ты как со мной разговариваешь?
– Да-да, советник, – кротко склонил голову Макмердо. – Вы правы. Прошу прощения. Я сказал, не подумав. Конечно же, вам можно всецело довериться. Взгляните на вырезку.
Макгинти принял листок и пробежал глазами заметку, в которой рассказывалось о смерти некоего Джонаса Пинто, который был застрелен в салуне «Лейк» на Маркет-стрит в Чикаго в первую неделю тысяча восемьсот семьдесят четвертого года.
– Твоя работа? – спросил он, возвращая вырезку.
Макмердо кивнул.
– За что ты его?
– Я помогал дяде Сэму делать доллары. Может быть, золото в моих долларах было не таким чистым, как в его, но выглядели они точно так же, а делать их было дешевле. Этот Пинто помогал мне сливать их…
– Что помогал?
– Ну, это значит сбывать их. Потом я узнал, что он собирается сдать меня. Может быть, уже сдал. Я не стал дожидаться, чтобы это выяснить наверняка, пришил его и дал деру в шахтерские края.
– Почему именно сюда?
– Потому что об этом районе много в газетах пишут.
Макгинти рассмеялся.
– Значит, ты сначала был фальшивомонетчиком, потом – убийцей, а потом приехал в наш город, думая, что здесь тебя примут с распростертыми объятиями?
– Где-то так, – ответил Макмердо.
– Да, ты, я вижу, далеко пойдешь. Скажи-ка, а доллары делать ты еще не разучился?
Макмердо достал из кармана с полдюжины монет.
– Эти были сделаны не на филадельфийском монетном дворе, – сказал он.
– Неплохо, совсем неплохо! – Макгинти поднес огромную волосатую, как у гориллы, руку к свету, чтобы получше рассмотреть доллары. – Я не вижу разницы. Сдается мне, ты будешь полезным для ложи братом. Я думаю, одного-двух людей с темным прошлым мы все же потерпим в своих рядах, друг мой Макмердо. Нам ведь и самим иногда тяжело приходится. На нас со всех сторон давят, и, если мы не будем работать локтями, нас скоро сотрут в порошок.
– Я готов поработать локтями вместе с остальными ребятами.
