Рекс Стаут - Смерть там еще не побывала
– Мадам! – обратился к ней Вульф таким тоном, что она тотчас умолкла. – Если вы сами пребываете в здравом уме, то, пожалуйста, ответьте на вопрос. Ваша мать действительно предлагала миссис Чак выехать из дома?
– Да. Этот дом принадлежал ей…
– Она перестала платить Леону Фьюри за истребление ястребов и тоже велела ему съехать с квартиры?
– Да. После того как она повредила ногу…
– Она сказала Рою Дугласу, что намерена снести голубятню?
– Да. Она не могла вынести…
– Она перестала давать вам деньги и запретила ходить в парк?
– Да. Но я…
– Значит, мадам, ваш диагноз ошибочен. Миссис Чак превосходно помнит все события, что делает честь ее умственным способностям, несмотря на преклонный возраст. Я бы не рекомендовал вам…
Зазвонил телефон, и Кремер взял трубку. Выслушав весьма краткое сообщение, он обратился к Вульфу:
– На этом закончим, если вы не возражаете.
Вульф кивнул, и Кремер сказал в трубку:
– Проводите дам и затем введите его.
Проводить дам оказалось не так-то просто. Они не высказали всего, что собирались, и их ничуть не волновали намерения Вульфа и Кремера. В конце концов Кремеру пришлось встать из-за стола и выставить их в коридор, а к тому времени, когда он снова сел в свое кресло, в кабинете появился полицейский с очередным посетителем.
Глава 11
Леон Фьюри явно был не в себе по сравнению с тем, каким бравым он пребывал в тот раз, когда я его видел. Он вошел, оглядел нас, опустился по приглашению на стул, но смотрелся совсем невесело. Я усомнился, надевал ли он пижаму накануне ночью, потому что его костюм был так помят, будто он его и не снимал. Воздавая ему должное, пока он сидел передо мной, с мешками под налитыми кровью глазами и двухдневной щетиной на лице, я не видел ничего несостоятельного в той теории, что он вполне мог затянуть шарф на горле Энн Эймори, если бы не его алиби, которое еще не было подтверждено.
– Вы хотите что-нибудь сказать? – спросил Кремер.
– Да, хочу. – Леон говорил слишком громко для человека, положение которого еще не было выяснено до конца, и довольного своим окружением. – Я желаю знать, почему вы послали людей следить за мной. Я не имею никакого отношения к происшедшему, отчитался за каждую минуту того времени, когда это случилось, и вы все это проверили. Какое право вы имеете относиться ко мне, как к преступнику? Следить за мной, проверять, сколько я трачу, куда хожу и что делал бог знает сколько времени тому назад. В чем дело?
– Обычно мы действуем именно так, когда расследуем убийство, – коротко ответил Кремер. – Мы не жалеем затрат. Если же мы причиняем вам неприятности, наймите адвоката. Наши действия, что, вам чем-либо мешают?
– Не в том дело, – по-прежнему громко ответил Леон. – Я доказал, что не имею никакого отношения к убийству, как вам известно, и у вас нет никакого права продолжать следить за мной, словно за преступником. Я имею право жить так, как любой другой человек. То, что я зарабатываю ловлей и убийством ястребов, может вам нравиться или не нравиться, но если мисс Лидс готова платить мне за это, какое вам или кому-нибудь другому дело до этого?
– Вот почему вы явились, – пробурчал Кремер.
– Да, вот почему. Тратите деньги налогоплательщиков, обзванивая весь штат. Ладно, пусть вам стало известно, что фермеры снабжают меня ястребами, которых они убивают, и я плачу им пять долларов за птицу. Ну и что? Если мисс Лидс готова расстаться с двадцаткой за каждого мертвого ястреба, и я на этом зарабатываю, это что, преступление? Она довольна, так? Ястребы уничтожают других птиц, в особенности цыплят. Мой бизнес служит на пользу штату, на пользу фермерам, на пользу мисс Лидс и мне и никому не приносит беды.
– Так на что вы сетуете?
– Я недоволен тем, что, по-моему, вы намерены рассказать об этом мисс Лидс, и мой бизнес рухнет. Если получилось так, что она считает, будто ястребы совершают убийства здесь, в городе, и каждый мертвый ястреб доставляет ей удовольствие, что нам до этого? И мне тоже? Говоря по-простому, я доставляю ей удовольствие. Я не богатею от моего бизнеса, в среднем поставляя ей три-четыре птицы. Я мог бы зарабатывать вдвое больше, если бы…
– Хватит, – с отвращением рявкнул Кремер, – убирайтесь отсюда. Я не… Подождите минуту. Вы давно начали заниматься этим бизнесом, не так ли?
– Нет, я бы не сказал…
– Сколько времени?
– Не помню точно, – неохотно ответил Леон.
– Скажем, год назад?
– Да. Именно год назад.
– Сколько вам платила старая миссис Лидс? Ту же сумму, что и ее дочь? Двадцать долларов за ястреба?
– Совершенно справедливо. Эту цифру назвала она, не я.
– А после того, как она повредила ногу и была вынуждена лежать, она отказалась вам платить? И велела съехать с квартиры?
– Не совсем так, – презрительно махнув рукой, отозвался Леон.
– Случилось это потому, что она узнала, что вы не убиваете ястребов, как убеждали ее, а скупаете их у фермеров?
– Нет. Произошло это потому, что она потеряла интерес к жизни и хотела бы, чтобы и другим было несладко. Каким образом она могла узнать про птиц? Она ведь не вставала с постели.
– Это я спрашиваю вас.
– А я вам отвечаю. – Леон подался вперед. – Я хочу знать, намерены ли вы уничтожить мой бизнес, на что у вас нет права?
– Выведи его, – устало приказал Кремер Стеббинсу. – Выведи его немедленно!
Сержант Стеббинс выполнил приказ.
Когда они вышли, мы, оставшись втроем, переглянулись. Я зевнул. Вульф ссутулился. Он уже стал забывать, как следует держаться будущему солдату, Кремер вытащил очередную сигару, с отвращением посмотрел на нее и сунул обратно в карман.
– Разумно поступают, – заметил Вульф. – Приходят и рассказывают вам про дела, вроде этого.
– Да. – Кремер растирал себе затылок. – Большая от них помощь. Есть и протокол, составленный в полицейском участке по поводу смерти миссис Лидс. Совершенно никчемный документ. Там говорится, что у них у всех был повод избавиться от нее. Ну и что? Чем мне это может помочь в расследовании убийства Энн Эймори? Все имеют алиби. Да еще и миссис Чак с ее рассказом о том, что она не может вспомнить, что именно ее внучка сказала ей про Роя Дугласа. Прекрасно, да и только. Гудвин утверждает, что Дуглас был с ним именно в то время, когда случилось убийство. – Он свирепо посмотрел на меня. – Послушай, сынок, мне известно, что ты меня не раз обманывал. Если и на этот раз ты скрываешь от меня факты из поведения Роя Дугласа, я, клянусь богом, не посчитаюсь с тем, что будь ты хоть бригадным генералом…
– Ничего я не скрываю, – твердо отозвался я. – Ни о ком и ни о чем. Вам не свалить это дело на меня. Вот вы, глава нью-йоркской уголовной полиции и великий и единственный в своем роде Ниро Вульф, и для того чтобы разобраться в случае с убийством, вас хватает только на то, чтобы решить, лгу я или нет. Нет, не лгу. Забудьте об этом и приступайте к делу. Дугласа вычеркиваем. Я сделал это за вас вчера вечером. Забудьте про него. Вы говорите, что у Леона Фьюри неопровержимое алиби. Значит, про него тоже следует забыть. По-моему, насколько я знал покойную, мисс Лидс и миссис Чак тоже ни при чем, потому что я не представляю, чтобы они были способны ее задушить. Остается население Нью-Йорка в количестве семи-восьми миллионов…
– В том числе, – прорычал Кремер, – и Лили Роуэн.
– Безусловно, – согласился я, – в том числе и она. Не могу сказать, что открою бутылку молока, дабы отпраздновать, когда ее отправят на электрический стул, но тот, кто убил Энн Эймори, не заслуживает ни малейшего снисхождения. Если убийцей окажется Лили Роуэн, то вам не приходится беспокоиться по поводу средств и возможностей. Она признает, что была там, но шарф принадлежит Энн. Остается только отыскать мотив преступления, и вы в полном порядке.
– Мотив существовал. – Кремер не сводил с меня глаз. – Вплоть до происшедшего вечером в понедельник во Фламинго-клубе. Нелегко добиться чего-нибудь стоящего от такой толпы, но создается впечатление, что она была готова запустить в вас стулом, когда вы убегали, прихватив с собой и эту Эймори. Лили разозлилась, потому что ревновала? Она ревновала к Энн Эймори? Ревновала так, что на следующий день отправилась к Энн домой и потеряла над собой контроль? Я спрашиваю.
– Вы льстите мне, инспектор, – покачал я головой. – Я такие страсти в дамах не возбуждаю. Женщинам нравится мой интеллект. Я вдохновляю их на чтение достойных книг, но сомневаюсь, был бы я способен вдохновить на убийство даже Лиззи Борден. Можете забыть про «Фламинго». Там не было даже ссоры. Вы говорите, что знаете Лили Роуэн. Она подсказала мне про то, что Энн в беде, как я вам уже говорил, и разозлилась, что я самолично занялся этим делом, не держа ее в курсе событий. Нет, это не могло быть причиной для совершения убийства. Придется вам поискать чего-нибудь более существенного. Я не говорю…
