Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 03
А вот на небольшом участке перед спуском в овраг был допотопный штакетник из прошлого века. Тут и фомки не надо! Белые бетонные столбы покосились, нижние доски превратились в труху, а заостренные вертикальные планки держались шатко, как гнилые зубы.
Вадим знал, что проникать на чужой объект лучше ночью. Но летом темнеет поздно, а изображать из себя грибника — глупо. Кто-нибудь заметит и заложит!
Грибники обычно ходят по лесу, а не стоят у трухлявого забора. И потом, у грибника в руках лукошко или корзина, а никак не фомка…
Пришлось лечь на замшелый склон около штакетника и руками ломать нижние перекладины и планки.
За две минуты получился приличный лаз.
Коттедж стоял далеко, и между ним и штакетником были дикие заросли кустов, мелкие деревья и две высоченные сосны. Так что Вадима трудно было разглядеть из окон дома. Но и сам Вадим не знал, что делается в пяти метрах от него.
Дунаев полз вперед, стараясь не двигать ветки кустов. В какой-то момент он почувствовал себя разведчиком, ползущим по минному полю в тыл врага. Нижняя стена коттеджа возникла перед Дунаевым, как мираж. Только что впереди была густая трава, старые пионы, кусты и бурьян, и вдруг — бетонная тропинка, а за ней стена в трещинах и проплешинах.
Вадим задрал голову и осмотрел стену коттеджа. Потом выполз на бетонную дорожку, ведущую вдоль дома, встал, прижался к стене и мелкими шажками двинулся туда, где совсем не было окон, но был балкончик на втором этаже.
Пройдя под балконом, он увидел нишу в стене.
Там стояла старая, но на вид еще крепкая деревянная лестница. Она была сбита из тонкого бруса и вполне могла выдержать не очень толстого человека. Такого, как Вадим Дунаев.
Пятиметровая лестница была тяжела. Он не переносил ее к балкону, а кантовал, переставляя поочередно деревянные ноги.
Наконец удалось без шума прислонить шаткую деревяшку к перилам. Можно было лезть на балкон.
Вадим засунул фомку за брючный ремень, посмотрел наверх и полез. Три первые ступеньки дались легко. Но дальше стало казаться, что перекладины слабо прикреплены и выгибаются во все стороны. Держась руками за боковины, Дунаев поднялся вверх и ухватился за перила.
Чуть передохнув, он перелез на балкон. Вадим сделал это слишком неаккуратно и, вероятно, оттолкнул от себя последнюю ступеньку. Лестница отошла от балкона, постояла вертикально и начала заваливаться в заросли, скользя по тонким ветвям деревьев и кустов. Потом мягко легла в бурьян.
Дунаев когда-то работал фомкой. Но одно дело вырывать гвозди из старых рам, а другое — вскрывать балконную дверь в элитном коттедже.
Вадим работал тихо, но легкий скрип ощущался. Потом раздался щелчок, Дверь вздрогнула и приоткрылась.
Дунаев вполз в чужой дом и прикрыл за собой балконную дверь. Чтоб сквозняка не было!
Встав и осмотревшись, он понял, что находится в обжитой спальне. На всех стульях валялись сумочки, платья и белье. Без сомнения, именно здесь собиралась ночевать Эльвира Гагина.
Дверь спальни была распахнута настежь, и откуда-то из глубины слышались раздраженные женские голоса. Это была явно воспитательная беседа. Мать наставляла дочку на путь истинный…
Дунаев приготовил диктофон и на цыпочках вышел в коридор. Впереди начиналась лестница, которая вела вниз, в большую гостиную на первом этаже. Там был камин и диваны, на которых сидели возбужденные женщины.
Пришлось опять лечь на пол, подползти к краю лестницы и просунуть за балясины тонкий кабель с микрофоном.
Вадим явно пропустил воспитательные наставления Эльвиры о макияже и модной одежде, о вреде курения и алкоголя, о необходимости хранить девичью честь. Но зато на диктофон попала самая интересная часть разговора.
Мать перешла к вишневому рубину, к деньгам и к экономическим вопросам вообще.
— Я надеюсь, Мариша, что ты уже взрослая девочка. Я расскажу тебе про самое важное!
— Про секс, что ли?
— Какой секс? Я хочу рассказать тебе про деньги. Ты должна знать, сколько их у нас, где они хранятся и как добываются.
— Мам, а много у нас баксов?
— Много, Мариша! Очень много. И это не сберкнижка, не квартира на Проспекте Мира, не этот зачуханный коттедж. Это в сотни раз больше!
— Нормально!
— Это очень нормально! Тем более что деньги не здесь, а там.
— За бугром?
— Да, именно там, где ты сказала. У нас куплен дом в Лондоне и есть крупные счета в английских банках…
— Нормально, мам! Я тебя уважаю!
— Это было бы нормально, Мариша, если бы ты своей глупостью не разрушила все мои планы. Ты зачем украла перстень с рубином? Я тебе мало денег даю?
Девушка пробурчала, что денег всегда мало, и замолчала.
Внизу в гостиной повисла долгая гнетущая пауза. Диктофон записывал только скрип дивана, на котором ерзала Марианна, не зная, что ответить.
Наконец она нашлась.
— Какой рубин, мама? За неделю до этого ты показала тот камень и сказала, что это безделушка, стекляшка, страз.
— Да, Маришка, я показала тебе страз. А в перстне был уже настоящий рубин! Он дороже, чем наш дом в Лондоне. Уникальный камень из диадемы, которую Екатерине подарил сам Потемкин.
— Это тот, чья лестница в Одессе?
— Да, князь Потемкин-Таврический! И лестница в Одессе его, и фильм про восстание на броненосце «Потемкин».
— Мама, но если в перстне настоящий камень, то что сейчас в диадеме?
— В диадеме страз. А вишневый рубин — вот он!
Вадим постарался подсмотреть, откуда Гагина вытащила перстень. Зеркало над камином четко показало это укромное местечко в районе декольте.
— Мамочка, тебя же могут посадить. Ты скажи, на каких счетах наши деньги.
— Посадить не успеют. Мы скоро с тобой улетим в Англию. Я уже и билеты заказала.
— Когда?
— Через десять дней.
— Почему так рано?
— Из-за твоей глупой выходки, Маришка, мы вляпались в убийство. Понятно, что изъятие перстня из «Сезама» организовал мой друг, но просила-то его я. И не просто так, а за деньги.
— Но охранника из салона только ранили.
— Не все так просто, девочка. Они сначала ударили его подсвечником, а уже в больнице взорвали гранатой на мелкие кусочки. Ты поняла, Мариша, как трудно зарабатывать деньги?
— Я все поняла, мама! Нам надо скорее лететь в Лондон.
— Почему это скорее?
— Раньше я говорила, что нашла паспорт и по нему сдала перстень. Это не совсем правда! Я была в «Сезаме» по документам Лили Вронской. А мы с ней на одной парте сидели. Меня могут быстро вычислить.
— Дура ты, Мариша! Если воруешь, то делай это с умом…
