Пьер Гамарра - Убийце — Гонкуровская премия
— Хотел отдать должное моим заслугам детектива-любителя, — продолжал улыбаться Жозэ.
— Может быть, но все равно оставаться здесь одному неблагоразумно…
— Да что вы! Внизу сидит вахтёр, да и в ротационном ещё есть рабочие. У меня под рукой телефон. Идите и спите спокойно. Пока что мне ничего не угрожает…
— Спокойной ночи, — сказал наконец д'Аржан, поднимая воротник плаща.
Жозэ направился по коридору к себе в кабинет. Он услышал, как захлопнулась дверка лифта и кабина, мурлыкая, стала спускаться.
Репортёр уселся за свой стол, взял чистый лист бумаги и принялся писать: Понедельник 25 ноября — убийство Постава Мюэ.
Вторник 26 ноября — присуждение Гонкуровской премии.
Переполох в литературных кругах.
Волнение прессы.
Вечером убийца звонил поэту Симони.
Симони пришёл поговорить с Жозэ Робеном.
Подумав, Жозэ добавил: Около трупа — золотая монета.
Мюэ был скуп.
Побудительная причина — литература?
Проверить: день и час, когда был убит букинист.
Зелёная накидка дрейфит. (Больное сердце.) Жозэ погладил колпачок своей авторучки и продолжал: Горпехруд, Гарпократ.
Бог с пальцем у рта.
Бесспорный шедевр.
Непризнанный гений.
Преступник получает Гонкуровскую премию? Жозэ поднял голову и потянулся. Сон как рукой сняло. Впрочем, у него всегда так и бывало. Стоило ему заняться делом, как он переставал ощущать усталость.
Он прислушался. На этаже было тихо. Лишь снизу, со стороны цехов, доносились какие-то неясные звуки, да ещё снаружи в кабинет проникал отдалённый, слабый гул спящего города.
Редакция помещалась на четвёртом этаже. На третьем и втором этажах находились административно-хозяйственные отделы.
Полная тишина. Приятная, успокаивающая, но необычная для этого здания, где с утра до позднего вечера кипит бурная жизнь.
Скоро придут уборщицы; с щётками в руках они будут переходить из кабинета в кабинет, подметать и собирать в корзинки разбросанные бумажки. Разбросанные бумажки, — повторил про себя Жозэ и вспомнил о клочке бумажки, выпавшем из кармана Бари. Какая-нибудь чепуха, наверняка. Может быть, старый билет в кино или ненужная записка, которую Бари собирался выбросить и сунул в карман.
Но внутренний голос твердил: помни, старинный метод говорит — нет ничего ненужного, каждая деталь, даже самая незначительная на первый взгляд, играет роль.
Жозэ встал и вышел в коридор.
Он сразу же увидел на пороге кабинета Бари бумажный шарик. Он никуда не делся, никуда не закатился. Жозэ подошёл и поднял бумажку.
Это оказался листик, вырванный из записной книжки. На нем стояло число: 18 июля.
Жозэ узнал почерк главного редактора. Изящный почерк, не соответствующий характеру Бари. Все буквы были округлённой формы, чёткие, старательно выведенные, и многие из них не сливались с соседними. Вот как! А я и не подозревал, что наш главный редактор дружит с музой, — сказал себе Жозэ.
На листке было набросано стихотворение, вернее, начало стихотворения, черновик.
Видимо, он не удовлетворил автора, и тот, перечеркнув его двумя волнистыми линиями, скомкал. Потерянное стихотворение, — прошептал Жозэ.
Вот что было на бумажке:
Сегодня вечером… (Название)
Прощай, прощай, сгущается вечер,
Город погружается в сон,
Где же огни мои?
(Автор сперва написал: где же пути мои, потом зачеркнул слово пути и заменил его словом огни.)
Где же память о тебе,
Прощай, прощай. В тишину
Оденется город,
В безмятежность…
На этом стихотворение обрывалось.
Жозэ присвистнул. Первым его желанием было смять бумажку, и он уже размахнулся, чтобы забросить её подальше, но передумал, развернул листик, старательно разгладил его и заново перечитал стихотворение…
В этот момент с первого этажа здания донёсся выстрел. Затем второй.
Глава 5.
УБИЙЦА ГДЕ-ТО БЛИЗКО
Угадай, если можешь, и выбирай, если осмелишься.
Нивель де ла ШоссеЖозэ побежал к лифту. Он нажал на кнопку вызова. Зажёгся красный глазок.
Тихо заколебались тросы.
Кабина пошла наверх.
Жозэ снова подумал о Симони, о человеке в зеленой накидке, который боялся возвращаться домой по тёмной набережной. Я живу довольно далеко, набережная Анжу, на острове Сен-Луи. Перед глазами Жозэ возникла прогуливающаяся по набережной фигура в развевающейся накидке.
Потом её сменило лицо Бари, его тяжёлый затылок, круглый большой нос, лысый череп. Мне почему-то кажется, что основной узел в Париже.
До чего же долго поднималась кабина! Секунды текли с убийственной медлительностью.
Что увидит он там, внизу?
В памяти всплыла одна фраза.
Он машинально повторил её про себя.
И теперь она не выходила у него из головы. Убийца где-то близко… Убийца где-то близко… Жозе посмотрел направо, потом налево, вглядываясь в оба конца коридора, и подумал, что так же вот осматривался Симони, ожидая, что кто-то вдруг появится.
Неизвестно кто…
Вот это и было самым тягостным в сегодняшнем вечере. Беспрерывно возникали все новые вопросы. Загадочное существо. У книги нет автора. Нельзя представить себе, как он выглядит. По телефону слышали его голос, но непонятно было даже, женщина это говорит или мужчина. Никто. Господин Никто.
Полная неопределённость.
А теперь ещё вдобавок эти выстрелы в ночной тишине… Ещё какая-то драма, и он ничего не может узнать, потому что кабина никак не поднимется.
Гул лифта постепенно замирал. Показалась крыша кабины. Сейчас раздастся щелчок, кабина вздрогнет и остановится.
Останется открыть решётчатую дверцу, потом стеклянную, войти в кабину, нажать кнопку 1-й этаж, спуститься вниз и наконец узнать, что озна…
Кабина подняла чьё-то тело.
Вернее, там, привалившись к стенке, согнувшись, поддерживая левую руку правой, стоял мужчина.
— Д'Аржан! — воскликнул Жозэ.
В лифте действительно стоял д'Аржан. У него был крайне взбудораженный вид, лицо его время от времени искажалось от боли.
— Старина, что с вами? Вы ранены?
— Кажется, не очень серьёзно, — тихо сквозь зубы проговорил д'Аржан.
— Пойдёмте!
Жозэ увлёк д'Аржана в приёмную и усадил в кресле.
— О! — воскликнул д'Аржан, силясь выдавить улыбку. — Я ещё легко отделался.
— В плечо? — спросил Жозэ.
— Да.
— Вы сможете добраться до моего кабинета? Здесь не очень-то жарко…
Жозэ помог ему дойти.
На уровне плеча в плаще д'Аржана виднелась выжженная пулей дырочка. С помощью Жозэ д'Аржан снял с себя плащ и пиджак. Рана слегка кровоточила, но, к счастью, оказалась поверхностной. Пуля только коснулась плеча…
