Эрл Гарднер - Дело о бархатных коготках
Она раскрыла сумочку.
– У меня немного осталось. Могу дать вам триста долларов.
Мейсон покачал головой:
– У вас есть счет в банке. Мне нужно иметь больше средств. Дело потянет за собой расходы. Я борюсь теперь за себя так же, как за вас.
– Я не могу дать вам чек, у меня нет счета в банке. Он мне не разрешает. Это и является его вторым способом держать людей в руках – при помощи денег. Каждый раз я должна просить у него наличные. Или добывать деньги своими путями.
– То есть как? – спросил Мейсон.
Она не ответила. Достала из сумочки пачку денег.
– Здесь пятьсот долларов. Это абсолютно все, что у меня есть.
– Что ж, оставьте себе пятьдесят, а остальное дайте мне.
Он нажал на кнопку вызова. В дверях кабинета появилась Делла Стрит. На ее лице было выражение ожидания.
– Выпишите квитанцию, Делла, – приказал Мейсон. – Сформулируйте ее так же, как и предыдущую, со сноской на соответствующую страницу кассовой книги. На этот раз квитанция будет на четыреста пятьдесят долларов, также в счет дела.
Миссис Белтер подала деньги Мейсону, который передал их Делле. Две женщины вели себя по отношению друг к другу с подозрительной сдержанностью, как две собаки, которые обходят друг друга на напряженных лапах. Делла взяла деньги и с высоко поднятой головой вышла из комнаты.
– Уходя, вы получите квитанцию, – сказал Мейсон. – Как я смогу с вами связаться в случае необходимости?
– Позвоните мне домой, – ответила она не задумываясь. – Попросите горничную и скажите, что беспокоят из прачечной. Вы скажете ей, что не можете найти платье, о котором я узнавала. Я ее предупрежу, чтобы она передала сообщение мне. Позвоню вам, как только смогу.
Мейсон рассмеялся:
– Вы поете, как по нотам. Должно быть, вам часто приходилось пользоваться этим способом.
Она подняла на него свои голубые глаза, застывшие в выражении детской невинности.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Мейсон отодвинул вращающееся кресло, поднялся и обошел письменный стол.
– В будущем вы можете не стараться делать этот невинный взгляд, – сказал он. – Наверное, мы неплохо понимаем друг друга. Во всяком случае, должны понимать. У вас неприятности, из которых я хочу вас вытащить.
Она медленно поднялась с кресла, посмотрела ему в глаза и внезапным движением положила руки ему на плечи.
– Вы внушаете мне доверие. Вы единственный мужчина, который возразил моему мужу. Я чувствую, что могла бы к вам прижаться и вы защитили бы меня.
Она отбросила голову назад так, что их губы оказались рядом. Она стояла, не сводя с него глаз. Он взял ее длинными сильными пальцами за локоть и повернул от себя.
– Я буду защищать вас до тех пор, пока вы будете платить наличными, – заявил он.
Она вырвалась и снова повернулась к нему лицом:
– Вы никогда не думаете ни о чем другом, как только о деньгах?
– Не при такой игре.
– Вы единственный человек, на которого я могу рассчитывать, – театрально-трагическим тоном сказала она. – Вы все, что мне осталось. Все, что стоит между мной и крушением моей жизни.
– Это моя профессия, – холодно ответил он. – Для этого я здесь нахожусь.
Говоря это, он проводил ее до дверей. Когда она вышла из кабинета, Мейсон закрыл за ней дверь. Подойдя к столу, он поднял трубку и, услышав голос Деллы, сказал:
– Дай мне коммутатор, Делла.
Он сообщил телефонистке номер «Детективного агентства Дрейка» и попросил к телефону Пола.
– Слушай, Пол, это Перри. У меня есть для тебя работка, которую ты должен сделать быстро. Фрэнк Локк, тот, из «Пикантных известий», это «специалист» по женщинам. У него в отеле «Уалрайт» есть девица, с которой он появляется. Он заскакивает там иногда к парикмахеру, чтобы его освежили перед тем, как выйти с ней в город. Он приехал откуда-то с юга, не знаю откуда. Был замешан в какой-то истории; наверное, удрал оттуда. Локк – это, вероятно, настоящая фамилия. Напусти на него столько людей, сколько потребуется, но чтобы они быстро узнали, что это была за история. Сколько это удовольствие будет мне стоить?
– Двести долларов, – услышал он голос Пола. – И еще двести – в конце недели, если это займет у меня столько времени.
– Сомневаюсь, удастся ли мне повесить это на клиента, – сказал Мейсон.
– Тогда пусть будет в сумме триста двадцать пять. Только не забудь обо мне, если потом тебе это удастся включить в расходы.
– Договорились, – ответил Мейсон. – Берись за работу.
– Подожди минуту. Я как раз хотел звонить тебе. Перед зданием стоит большой «Линкольн» с водителем за рулем. Пожалуй, это тот самый, на котором укатила твоя таинственная приятельница. Следить за ним? Я записал номер на всякий случай.
– Нет, – ответил Мейсон. – Это уже неважно. Я сам ее поймал. Забудь о ней и принимайся за Локка.
– Ага, – ответил Дрейк и дал отбой.
Мейсон положил трубку. В дверях стояла Делла Стрит.
– Ушла? – спросил Мейсон.
Делла кивнула.
– Эта женщина доставит тебе массу проблем.
– Ты мне это уже говорила.
– Повторяю еще раз.
– Почему? – спросил Мейсон.
– Мне не нравится ее поведение. Не нравится то, как она относится ко мне. Она страдает комплексом высокомерия.
– Не одна она, Делла.
– Да, но с ней это дело другое. Она не знает, что такое честность. Она предаст тебя не задумываясь, если сочтет, что для нее это выгодно.
На лице Мейсона появилось задумчивое выражение.
– Это не будет для нее выгодно, – ответил он, поглощенный чем-то другим.
Делла Стрит смотрела на него минуту, после чего тихо закрыла за собой дверь, оставив его одного.
Глава 6
Гаррисон Бурк был высокий стройный мужчина, старающийся придать себе внешнюю значительность.
Реальных достижений в Конгрессе у него не было никаких, но он заработал себе репутацию «друга народа», поддерживая проект закона, принятие которого форсировала группа политиков, убежденных в том, что этот закон и так не пройдет, а если даже и пройдет, то встретит решительное вето президента. Свою предвыборную кампанию в Сенат Бурк вел при поддержке некоторых видных граждан, которых ловко поддерживал в убеждении, что в глубине души он консерватор, стараясь при этом не терять популярности среди широких масс, верящих в его репутацию «друга народа».
Он посмотрел на Перри Мейсона пронзительным оценивающим взглядом и заявил:
– Не знаю, что вы имеете в виду, мистер Мейсон.
– Что ж, – ответил Мейсон, – если вы хотите заставить меня говорить прямо, то я имею в виду тот вечер, когда на Бичвунд Инн напал вооруженный преступник, а вы были там в обществе одной замужней женщины.
Гаррисон Бурк вздрогнул, как от удара. Он глубоко втянул воздух, словно начал задыхаться, после чего придал своему лицу выражение, которое, наверное, считал бесстрастным и невозмутимым, как камень.
