Дик Френсис - Фаворит
– Но ведь ты будешь проезжать Доркинг. А оттуда я доберусь автобусом. Сюда меня подвезли на попутной машине, ехавшей в Кент, а теперь кто бы подбросил домой. – Он так настаивал, что я под конец согласился, хотя знал, что он преспокойно мог бы найти кого-нибудь, кто едет прямо в Эпсом.
Мы выстроились в одну линию на старте. По одну сторону от меня оказался Джо, по другую – Сэнди. Судя по взглядам, которыми они обменялись, можно было понять, что особой любви они друг к другу не питали. Сэнди злобно улыбался, а лицо Джо сморщилось, как у ребенка, который старается не заплакать. Я догадывался, что, по всей вероятности, Сэнди уколол самолюбие Джо какой-нибудь издевательской шуткой вроде того, что, например, налил ему варенья в сапоги.
Мы поскакали, и я сосредоточил все свое внимание на том, чтобы заставить Безнадежного пройти все препятствия как можно быстрее, чище и безопаснее. Лошадь была еще очень неопытная и пугалась препятствий, но главный прыжок был еще впереди. Безнадежный шел так хорошо, что больше половины дистанции я оставался третьим, слегка направляя лошадь к внешнему краю скаковой дорожки, чтобы она могла ясно видеть препятствия. Однако последняя четверть мили, шедшая на подъем, оказалась для нее слишком трудной, и я пришел шестым. Я был доволен, и Сцилла могла успокоиться.
Сэнди Мэйсон успел прямо передо мной, а потом, прибежала галопом лошадь Джо Нантвича без всадника, с болтающимися поводьями, оглядываясь назад, к дальнему концу дорожки, где я увидел маленькую фигурку Джо, бредущего к трибунам. Я не сомневался, что по дороге в Доркииг я услышу полный отчет обо всех его неприятностях.
Я снял седло, вернулся в весовую, переоделся в новенькую с иголочки форму Кэт, дал Клему утяжелить мою одежду на десять фунтов с помощью плоских кусочков свинца, так как для любительской скачки я должен был весить на десять фунтов больше, и пошел посмотреть, куда девалась мисс Эллери Пенн.
Она стояла, прислонившись к перилам парадного круга и поглядывая поочередно то на лошадей, то (с чрезмерным, как я подумал, одобрением) на Дэна Хиллмана – одного из отважных и очаровательных молодых людей, с которыми я ее познакомил.
– Мистер Хиллмэн сейчас говорил мне, – сказала Кэт, – что этот невзрачный мешок костей, ну вот там – с головой, болтающейся возле колен, и с хлопающими ушами, – что это самая быстрая лошадь в скачке. Поверить мне этому или деликатно извинить милую шутку?
– Никаких шуток, – сказал я. – Это действительно самая лучшая лошадь. Не по виду, конечно, тут вы правы, но среди этой компании она, безусловно, верный выигрыш.
Дэн заметил:
– Лошади, у которых вот так опущена голова, обычно отличные прыгуны. Они смотрят, куда скачут.
– А мне нравится вон то великолепное создание, – сказала Кэт, глядя на жеребца с красиво изогнутой шеей и высоко поднятой головой. Большая часть его тела была покрыта попоной, чтобы охранить его от февральского холода, а открытый круп был выпуклым и блестящим.
– Он чересчур жирный. Должно быть, он отъедался, покуда лежал снег, и у него не было достаточного моциона. Он просто лопнет, если его заставить сделать что-нибудь.
Кэт вздохнула.
– Как видно, лошади полны парадоксов, как Дж. К. Честертон. Ничтожества кажутся великолепными, а великолепные кажутся ничтожествами.
– Ну, не всегда, – сказали мы с Дэном в один голос.
– Я с удовольствием продолжу для вас, мисс Эллери Пенн, – сказал Дэн, – курсы по изучению скаковых лошадей.
– Я очень медленно усваиваю сведения, мистер Хиллмэн.
– Тем лучше, – весело сказал Дэн.
– Ты не скачешь сегодня, Дэн? – спросил я.
– Скачу, приятель, в двух последних скачках. Ты не беспокойся, я присмотрю за мисс Эллери Пенн, пока ты будешь скакать на ее лошади. – Он ухмыльнулся.
– А разве вы тоже жокей, мистер Хиллмэн? – удивленно спросила Кэт.
– Да, – сказал Дэн и ограничился этим. А между тем он был восходящей звездой в нашей профессии. Он на глазах продвигался к вершинам. Пит Грегори первым отметил его, и это обстоятельство очень сблизило нас, уж не говоря о внешнем сходстве между нами. Посторонние часто принимали нас одного за другого: мы были одного возраста, оба темноволосые, оба среднего роста и почти одного сложения. Когда мы сидели на лошадях, разница была виднее: он был как жокей гораздо лучше. Мне никогда таким не стать.
– Я думала, что любого жокея можно сразу принять за выходца из Лилипутии, – сказала Кэт, – но у вас обоих вполне приличный рост, – Она взглянула на нас снизу вверх, хотя сама была достаточно высокой.
Мы засмеялись. Я сказал:
– Жокеи на скачках с препятствиями почти все приличного роста. Легче удержаться в седле во время прыжка через барьер, если у тебя достаточно длинные ноги, чтобы сжимать бока лошади. И в обыкновенных скачках без препятствий попадаются высокие парни, как мы. Хотя они, конечно, гораздо худее.
– Все мои иллюзии разбиты, – сказала Кэт.
– Мне нравится твоя новая лошадь, Аллан, – сказал Дэн. – Через год из нее выйдет отличный скакун.
– А вы тоже будете сегодня скакать на собственной лошади? – спросила его Кэт.
– Нет, у меня нет собственной лошади, – сказал Дэн. – Я профессионал, нам запрещают держать собственных лошадей.
– Профессионал? – Брови Кэт поднялись. Ее отлично скроенный костюм был явно обужен, это было заметно даже под курткой из верблюжьей шерсти. У нее был приятный голос, изящные манеры. Мне было забавно смотреть, как разбивалась еще одна иллюзия.
– Да, скачками я зарабатываю себе на жизнь, – сказал Дэн, улыбаясь. – Я ведь не Аллан, у которого папаша лопается от денег. Зато мне платят за любимое дело. Так что положение у меня великолепное.
Кэт внимательно переводила взгляд с одного из нас на другого.
– Быть может, когда-нибудь я пойму, что заставляет вас рисковать сломать себе свои элегантные шеи, – сказала она.
– Когда поймете, скажите нам, – сказал Дэн. – Для меня пока это тайна.
Мы вернулись к трибунам и посмотрели третью скачку. Невзрачная лошаденка пришла первой, опередив остальных на двадцать корпусов. Предубеждение Кэт значительно поубавилось после первой мили и исчезло совсем, когда лошадь взяла третье, последнее препятствие.
– Не воображайте, пожалуйста, что мы всегда знаем, кто придет первым, – сказал Дэн. – Жокеи плохие подсказчики. Но эта лошадь была фаворит. Фаворит, хоть убей!
Фаворит, хоть убей. Обычное ходовое жокейское выражение вонзилось в мое сознание, словно игла. Убийца Билла Дэвидсона рассчитывал на то, что Адмирал был фаворитом.
Фаворит, хоть убей... Убей...
