Николас Блейк - Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)
Здесь, сказал Харки, он вдруг понял, что Биллсон подозревает его, Харкера Фортескью, в том, что он вражеский агент. Тогда он согласился на условия Биллсона. Тот «одолжил» ему два комплекта фотографий. Когда несколько негативов из второго комплекта были случайно уничтожены, он понял, что они зашли слишком далеко. Дело, которое началось как шутка, а продолжилось как проверка честности Биллсона, могло теперь обернуться очень скверно: ведь если об этих фактах станет известно, он окажется в весьма сомнительном положении. «В какой-то момент я прозрел, стряхнул с себя азарт коллекционера и увидел, каким странным может выглядеть все это в глазах постороннего человека», – вот что сказал он Блаунту.
Он немедленно прекратил сотрудничество с Биллсоном. Суммы, которые тот с него требовал за последние партии негативов, он не заплатил и не собирался платить. Это и стало причиной ссоры, которая произошла между ними, эту ссору подслушала мисс Финлей. С другой стороны, он понимал, что свое участие в этих сделках будет не так-то легко объяснить; и вообще, хотя он понял, что за человек Биллсон, однако ему казалось, было бы «низостью» разоблачить его… Короче, Фортескью так и не доложил об этих фактах директору.
– Ага, – остановил его Блаунт. – Это – важный момент. Вы никому больше не рассказывали об этом?
– Никому. В тот день, когда мисс Финлей подслушала наш маленький спор, я объяснил Биллсону, зачем мне нужны были те фотографии, и предупредил, чтобы он держал язык за зубами. Но этот идиот не поверил ни одному моему слову…
– Блеф! Как можно поверить подобным россказням! – язвительно воскликнул Биллсон.
– Вот видите? Он до сих пор не верит. Ему больше нравится думать, что я – Мата Хари в штанах, и ничем это не выбить из его башки!
– Но у вас нет никаких доказательств того, что ваша история истинна? – спросил Блаунт.
– Никаких. Правда, я могу показать вам свою коллекцию. Но вы скажете, это всего лишь прикрытие, а другие экземпляры я передавал противнику.
Суперинтендант смотрел на него очень серьезно.
– На вашем месте я бы не стал подходить к этому так легко, мистер Фортескью. Возможно, вы говорите правду. Возможно, нет. Не сомневайтесь: если у вас были контакты с противником, это скоро всплывет. Уверяю вас, будет проведена самая тщательная проверка ваших передвижений во время войны и перед войной. Но если вы и окажетесь с этой точки зрения невиновным, все равно вы должны понимать, что ваши действия были косвенной причиной покушения на жизнь человека, уничтожения государственного имущества Короны и, возможно, смерти мисс Принс.
– Я тут ни при чем! – вдруг завопил Биллсон. – Этого я не делал! Не имею к мисс Принс никакого отношения! Клянусь!..
Харкер Фортескью хладнокровно выслушал его истерику. Потом сказал:
– Не могу взять на себя ответственность за все то, что наделал этот подонок. Особенно после того, как я ему объяснил, для чего просил у него фотографии. Очень сожалею о происшедшем. Но сочувствовать Биллсону не могу. Человек, который мог подставить мистера Сквайерса – в этом он только что сознался, – нет уж, пусть он получит сполна, по заслугам. И не хочу больше думать об этом. А что до меня… Вы верите мне, Найджел?
– Я лично считаю, что это в вашем характере, – неопределенно ответил Найджел. – С другой стороны, Харки, вы должны учитывать, как на это посмотрят другие. Они с полным правом могут сказать, что ваша коллекция «неприличных картинок» с самого начала была всего лишь прикрытием предательства. И это, знаете ли, было бы в самом деле великолепным прикрытием. У вас могут спросить, что вы делали до войны, путешествуя по Европе, включая Германию, и собирая экспонаты для вашей коллекции. И они, не будучи знакомы с вашим своеобразным чувством юмора, могут усомниться, стоит ли на подобное хобби тратить столько времени и денег. Нет, Харки, боюсь, контрразведка поставит на вашей истории большой-пребольшой вопросительный знак…
Еще одна капсула?
«В сущности, мы вернулись к тому, с чего начали», – подумал Найджел.
Это было на следующий после ареста Биллсона день, в субботу, во второй половине дня. Большинство служащих министерства уже разошлось по домам, чтобы, кто как мог, распорядиться коротким уик-эндом. Найджел тоже собрался уходить, когда к нему вошел Брайан Ингл и, краснея и заикаясь, спросил, не может ли Найджел ему помочь. Оказалось, Брайану хочется получить на память о Ните Принс книжку, которую он ей когда-то подарил. Он очень любил ее, но у него ничего не осталось, что бы напоминало ему о ней. Найджел воспринял это как трогательный, хотя и несколько старомодный жест. Он позвонил Блаунту и спросил, нет ли у того возражений, если они с Брайаном встретятся в квартире Ниты и он отдаст Брайану книгу. У Блаунта не было возражений. Он заодно сообщил, что, как установила полиция, у Ниты на счету была небольшая сумма, триста пятьдесят с чем-то фунтов; завещание она, насколько известно, не оставила, а ближайшая ее родственница – сестра, живущая с мужем в Новой Зеландии. Так что можно с уверенностью считать: деньги не могли быть мотивом убийства.
Найджел договорился встретиться с Брайаном в квартире Ниты в три часа дня. Купив несколько сандвичей в ближайшей закусочной, он направился прямо на Диккенс-стрит, где ему открыла дверь неряха-дворничиха. Она решила, что он из уголовного розыска, поскольку в прошлый раз видела его с Блаунтом, и он с большим трудом отбился от ее дурацких расспросов на тему: кто же это отправил бедняжку на тот свет? Оставшись наконец один в квартире, в которой все еще витал дух Ниты, Найджел съел сандвичи и впал в глубокую задумчивость.
«Да, в сущности, мы вернулись к тому, с чего начали. На первый взгляд Биллсон – наиболее вероятный кандидат на роль отравителя. Но против этого существует так много доводов. Прежде всего все говорит о том, что Джимми стал проявлять признаки беспокойства насчет папки ПХК уже после того, как была отравлена Нита. Биллсон не стал бы подкладывать яд в ее чашку, думая, что это чашка Джимми, если бы не был совершенно уверен, что Джимми напал на след. Далее, первым признаком того, что Джимми встревожился, было распоряжение прислать ему эту папку. Но Биллсон не знал, что папка пропала, и не предпринял шагов, чтобы самому заполучить ее, а потому не мог предположить, что Джимми идет по следу. Отсюда следует, что он не мог задумать отравление до того, как оно произошло. Нелогично, совсем нелогично, мой мальчик. Возьмем другую гипотезу: Биллсон все же впал в преждевременную панику до того, как Ниту отравили, и, опасаясь, что Джимми раскроет его тайну, решил его убить… Милый мой, вся эта концепция рушится, как только мы произносим слово «решил». Биллсона не приглашали в кабинет директора на встречу с Кеннингтоном. Его и не было бы там, если бы за минуту до перерыва на кофе Чарльзу не вздумалось пригласить его. К тому же Биллсон в первый раз увидел орудие убийства всего за несколько минут до того, как произошло преступление. Мог ли он решить совершить убийство орудием, о котором заранее ничего не знал? И если он вознамерился совершить убийство, то, конечно, не сделал бы такой глупости, как перепутать чашки. Хорошо, мой мальчик. Я со всем этим согласен… Но предположим, что Биллсон хотел убить Джимми и знал, что это нужно сделать как можно скорее. И вот он оказывается в комнате, где видит жертву и капсулу с ядом. Мог ли он действовать экспромтом? В принципе – вполне возможно. Одна беда: на него это не похоже. Взгляни на последующие преступления Биллсона. Повторное покушение на Джимми, сожжение папок серии KB, обдуманная попытка переложить вину на Мерриона и на Харкера, подготовленные алиби – все трезво, тщательно продумано заранее. С отравлением же все наоборот. И куда он дел капсулу после того, как вылил яд в чашку?
