Эллери Квин - Игрок на другой стороне
— Ну, — заметила Эмили Йорк, — это достаточно просто все объясняет.
— Все, кроме буквы «J», — с обычной усмешкой добавил Персивал.
Побагровев, Роберт досадливым жестом щелкнул по карточке.
— Возможно, это инициал парня или что-нибудь в этом роде! Как бы то ни было, я же сказал, что изменил мнение!
Он бросил карточку и конверт в чемоданчик, стоящий рядом со стулом. Когда Роберт Йорк заговорил снова, в его голосе звучал гнев простодушного и нескладного человека, оказавшегося среди ловких и сообразительных людей.
— Я не понимаю этого! А мне не нравятся вещи, которых я не понимаю!
— Тогда забудь об этом, Роберт, — посоветовала Эмили. — Я уже опаздываю. Может, перейдем к делам? Есть что-нибудь важное?
— Еще какое, черт возьми! — сердито проворчал Персивал, устремив на Роберта злобный взгляд. — Ты суешь нос в мои счета, Роберт, и я прихлопну тебя, как таракана!
Роберт Йорк смотрел на Персивала Йорка широко открытыми глазами; его желтовато-розовая кожа стала желтовато-серой. Казалось, до него с трудом доходит, что его кузен обратился к нему.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, Персивал.
— Не добавляй лживость к своим прочим талантам, ты, двуличный маленький Недонаполеон со змеиным сердцем! — рявкнул Персивал. — Ты отлично знаешь, что пустил ее по моему следу.
— Ее? — переспросил Роберт, окидывая недоуменным взглядом знакомые лица. Эмили густо покраснела, но ошеломленный Роберт не различал цветов.
— Предупреждаю тебя, Роберт, не лезь больше в мои личные дела. Я могу причинить вреда больше, чем в состоянии вообразить твои кроличьи мозги, так что, если это случится снова, пеняй на себя.
— Но я не понимаю, о чем ты! — воскликнул Роберт.
Показав некрасивые зубы в волчьей ухмылке, Персивал вскочил так внезапно, что Роберт отпрянул. Однако его кузен ограничился тем, что схватил с комода шляпу и зашагал к двери.
— Но, Персивал, в чем дело? — Ошарашенный Роберт подобрал с колен гроссбух.
Ответом ему послужил грохот захлопнувшейся парадной двери. Майра Йорк вцепилась в руку Энн Дру.
— Кто это был?
— Тихо, дорогая. Все в порядке, — шепнула Энн.
— Простите, — произнес Роберт. — Я очень сожалею…
— Это не ваша вина, — проговорил Арчер не менее утешительным тоном, чем тот, каким девушка успокаивала Майру.
— Безусловно, — подтвердила Эмили. Она, казалось, хотела что-то добавить, но передумала.
— Ну, тогда продолжим, — предложил Роберт, облизнув губы. — Вот счет за… ах да, за опылитель лужаек для парка. Его, конечно, нужно оплатить из общего фонда… Далее, мне сообщили о разбившемся позолоченном блюде для мяса из коллекции Натаниэла Йорка-старшего. Хотя его разбила экономка в доме Майры, оно принадлежит всем нам. Поэтому замену также следует оплатить из общего фонда…
— Это была ужасная вещь, — фыркнула Эмили, радуясь перемене темы. — Тем лучше, что ее разбили.
— С другой стороны, — продолжал Роберт, — может быть, следует вычесть его стоимость из жалованья экономки? Арчер, какова инвентарная цена блюда?
— Сто восемьдесят долларов, сэр.
— Оно только чуть-чуть треснуло, — робко вставила Энн Дру.
— Тем лучше, — повторила Эмили. — Вычеркни его из описи, Роберт.
Роберт сделал отметку в гроссбухе.
— Хорошо. Но разумеется, это не должно продолжаться. Так… Уолт доложил о поломке бордюрного камня перед домом Персивала. Чтобы это обсудить, Персивалу следовало здесь присутствовать, — сердито добавил он. — Почему же он?..
— Забудь о камне и о Персивале, — поспешно посоветовала Эмили. — Пожалуйста, Роберт, продолжай! Уже поздно.
Роберт Йорк продолжил. Пропорциональное распределение уплаты налогов и страховки сменил спор о том, должна ли страдать семья или прислуга, которой платили жалованье первого числа каждого месяца, из-за лишнего дня в месяцах с тридцать одним днем. Это служило постоянным предметом разногласий между Эмили Йорк, отстаивающей права трудящихся, и Робертом Йорком, столь же упорно защищавшим прерогативы хозяев. Решение, как всегда, было отложено до следующей встречи.
Все понимали, что эти собрания были скорее надоедливым ритуалом, чем необходимостью. Рассматриваемые вопросы вполне мог решить кто-нибудь один, возможно иногда связываясь по телефону с остальными. Но так было условлено, когда они, по странной прихоти покойного Натаниэла Йорка-старшего, поселились в четырех замках Йорк-Сквера, и должно было продолжаться до тех пор, пока смерть не вмешается в их жизни.
Роберт Йорк, все еще взволнованный загадочной вспышкой кузена Персивала, с радостью сосредоточил внимание на мелких делах. Эмили занималась ими, так как считала это своим долгом, а долг для нее был превыше всего. Арчер, ощущая важность возложенной на него ответственности, относился к происходящему с искренним вниманием. Майра Йорк была поглощена чем-то находящимся на полпути между пространством и временем, а Энн Дру не сводила глаз с Тома Арчера. Наконец последний пункт был отмечен в гроссбухе, последний чек подписан для отправки по почте следующим утром, и, что самое главное, была назначена дата очередного собрания — как всегда, второй рабочий день следующего месяца (в этом правиле путались все, кроме Роберта). После этого присутствующие разошлись: Эмили отправилась к своим незамужним матерям, Майра — в постель, Энн, уложив Майру, — на невинное рандеву с Арчером, а Роберт — к себе в кабинет, к грандиозным планам каталогизации коллекции марок.
Разумеется, никто не занимался Майрой Йорк, после того как ее уложили спать. Энн Дру и Том Арчер каким-то образом разминулись друг с другом. Роберт Йорк так и не смог заняться планированием каталога. Эмили попала на собрание значительно позже, чем рассчитывала. И никто не знал, чем занимается Персивал (впрочем, это никогда не было известно).
Был просто один из многих дней…
Глава 7
АТАКА
Он сидел один в номере отеля. Постель и два полотенца были нетронуты. Он печатал на дешевой портативной машинке, работая медленно и тщательно, с одинаковыми интервалами между ударами, что свойственно только опытным машинистам, действующим двумя пальцами, и делая паузы лишь для того, чтобы установить строку в соответствии с разлинованной бумагой.
Он писал:
«…и ты проведешь утро, подстригая плющ на башне замка Роберта Йорка. Когда придет время ленча, ты оставишь ножницы на башне и спустишься вниз. На сей раз ты войдешь через парадный вход, чтобы пройти мимо двери его кабинета.
