Ипполит Рапгоф - Тайны японского двора
Принцесса на минуту смолкла, как бы думая о чем-то отдаленном.
— Знаете, барон, мне было сделано уже шесть предложений и я их отвергла, так как не хотела себя связывать, не побывав в Европе. У нас теперь в Японии очень много говорят о ней. В особенности много говорят об Англии, Франции и России. Теперь в Париже, я убеждена, масса японцев. Из наших знакомых двое в Сорбонне и двое в академии, но их, наверно, гораздо больше.
— Вы приехали с братом? — прервал ее барон.
— Да, но это меня нисколько не стесняет. Я буду жить по- моему, а он никогда не спросит меня о том, что его не касается. Я могу хоть на неделю исчезнуть из Парижа и он, поверьте, даже не посмеет спросить, где я была. Барон, вы должны быть моим гидом, не правда ли? — закончила принцесса.
Барон порывисто схватил руку принцессы и покрыл ее нежными поцелуями.
— Кажется, вы заразились от меня, — насмешливо остановила Хри-занта барона. — Вы тоже начинаете торопиться. Потрудитесь оставить ваши нежности для десерта, а я сейчас хочу есть, страшно есть хочу и кроме хорошего завтрака, ни о чем не могу думать.
— Но, принцесса, дорогая, у нас завтрак заканчивается десертом, так же, вероятно, как у вас в Японии?
— Конечно, конечно! — ответила принцесса. — Только у нас дамы сами выбирают себе сладкое и не любят слишком приторных блюд.
Хризанта встала и направилась к шоссе. Вдали стоял экипаж с дремлющим кучером.
На небе показались облака.
Верхушки дерев отражали свист надвигающейся непогоды.
Хризанта весело вскочила в экипаж.
— Куда прикажете, принцесса? — произнес барон, стоя на подножке коляски.
— Домой. В «Гранд-Отеле» кормят довольно сносно, — защебетала скороговоркой Хризанта.
— Вы поедете через place de la Concorde, — повелительно сказал барон своему кучеру.
Тучи надвигались. Ветер начал крепнуть. Поднялся вихрь.
— Как темно, — с трепетом сказала Хризанта, бессознательно придвигаясь к барону.
— Принцесса, слышите вой дерев? Смотрите, весь лес стонет под напором надвигающейся бури, — сказал барон, указывая на темные тучи, заволокшие все небо.
На лице Хризанты выразилась тревога.
Лес не только стонал, он дрожал, потрясенный порывами урагана.
Крупные капли дождя колотили по верху коляски. В мгновение ока на бульваре де-Мадрид образовались огромные потоки.
Экипаж обмывало и захлестывало водой.
— Что это такое? наводнение? — испуганно спросила Хризанта.
— Нет, это у нас обычное явление весной — буря, — спокойно ответил барон.
— Это, вероятно, период дождей, спросила она, ведь ваши бури очень страшные?
— Вот Шато де-Мадрид, переждемте бурю, — сказал барон, едва коляска поравнялась с модным загородным ресторанчиком.
Хризанта в знак согласия слегка кивнула головой.
Экипаж остановился у громадного подъезда, из-под крыши которого выбежали услужливые лакеи.
— Кабинет, — вполголоса скомандовал барон, выразительно взглянув на метрдотеля, который с обворожительной улыбкой ждал гостей на площадке лестницы.
— Прошу сюда, — вежливо произнес последний и указал жестом руки на роскошную, убранную живыми цветами широкую лестницу.
Они поднялись во второй этаж. Там оказалась весьма комфортабельная большая комната, отделанная в стиле ампир.
К кабинету примыкал прекрасный балкон, весь убранный живыми цветами.
Аромат цветов врывался в кабинет, придавая атмосфере необычайную свежесть.
Метрдотель тактично ретировался, притворив за собою дверь.
Хризанта молча прошла в глубь кабинета.
— Наконец-то мы одни, дорогая принцесса! — снимая с нее болеро, воскликнул барон.
Хризанта смотрела куда-то вдаль и молчала.
Она, видимо, была не в духе.
Непогода, вой ветра, внезапная темнота на нее произвели неприятное впечатление.
— Барон, я не люблю грозы, у меня являются страшные воспоминания детства, связанные с такой непогодой. Не спрашивайте меня, я все равно вам ничего не скажу сейчас, — добавила она, видя недоумение барона.
— Лучше поторопите с завтраком, — переменив тон, сказала Хри-занта.
Барон позвонил.
— Карту кушаний и вин.
Вскоре был заказан легкий завтрак и бутылка Клико.
Хризанта стояла у открытого окна.
Перед нею расстилался большой красивый цветник.
Дождь хлестал, барабаня по крыш балкона. Брызги образовали водяную пыль и распространяли влагу на весь кабинет.
— Дорогая принцесса, — начал барон, — вы видите перед собою человека, уже много видавшего и пережившего не одну житейскую бурю. На мне такие непогоды, как сейчас, не оставляют даже и следа, зато я очень чувствителен к другим бурям, от которых волнуется кровь и сжимается моя грудь.
Барон задумчиво глядел на Хризанту, как бы вспоминая многие грустные и отрадные моменты своей богатой приключениями жизни.
Тем временем сервировали стол.
— Дайте вина… откупорьте сейчас же Клико, — приказал барон.
Лакей быстро исполнил желание гостя и с ловкостью, присущей парижским ресторанным слугам, наполнил бокалы.
Принцесса с аппетитом принялась за свой омлет со спаржей.
— Да здравствует сегодняшний день! — подняв бокал, произнесла Хризанта и громко чокнулась с бароном.
Хризанта ела и пила с большим аппетитом. Она видимо повеселела и это ее настроение невольно передалось барону.
— Я пила за сегодняшний день, — подчеркнула Хризанта. — Сказать, почему именно за сегодняшний?
— Полагаю, что догадываюсь — и благодарю, — поклонился кавалер.
— Не торопитесь благодарить, — преждевременно.
— Это почему?
— Слушайте и не перебивайте…
Хризанта налила себе новый бокал Клико и пристально взглянула на своего собеседника.
— Мы, японки, живем сегодняшним днем. Мы не любим далеко загадывать и отдаемся наслаждениям, не рассуждая о том, что ждет нас впереди. Видите ли, шампанское вкусно и мы его пьем. Ведь и оно может надоесть, но надоест марка… Тогда, бросив Клико, переходим на Редерер, Мум, Моэ и Шандон и так далее…
Наступила пауза.
Барон молчал и выжидательно смотрел на Хризанту.
— Вы, европейцы, как-то смотрите немного странно на любовь. Для вас любовь — чувство взаимной, вечной монополии между двумя лицами. Мы же не понимаем таких взглядов. Я могу полюбить человека всей душой и остаться верной ему всю жизнь — но только… душой. Физически я должна быть свободна и независима, как птица.
Хризанта прервала свою тираду смешной гримасой и звонко расхохоталась.
— Принцесса, — воскликнул барон, — вы говорите ужасные вещи. Подумайте, что сталось бы со мною, если бы я вдруг вздумал влюбиться.
