Джон Карр - Четыре орудия убийства
Так мне продолжить о вчерашнем вечере? Хорошо. Так вот. Я приготовила для мадам ванну, а после принесла ей вечернее платье. Не могла же она принимать месье в неглиже. Время было за полночь, а месье так и не появился. Мадам сказала, что я ей уже не нужна и могу идти спать. Хотите сами посмотреть? — Сказав это, горничная засеменила в туалетную комнату.
Ставни на окнах были закрыты, но сквозь них в комнату проникало достаточно света, чтобы можно было рассмотреть все. На столике перед большим зеркалом в беспорядке лежали предметы дамского туалета. На его розовой поверхности выделялось кольцеобразное пятно. Ни одежды, ни обуви, кроме пары желтых шелковых шлепанцев под столиком, Куртис не увидел.
Окинув комнату взглядом, Гортензия направилась в гостиную. Ставни и окна в гостиной были распахнуты, шторы раздвинуты. С улицы в нее проникал свежий прохладный воздух.
Стеклянная дверь выходила на мраморный балкон. Сюда солнечный свет пробивался сквозь листву деревьев. От балкона вниз уходила мраморная лестница.
Стены гостиной были облицованы серыми панелями с позолотой. Мягкая мебель в стиле ампир обита синим шелком. С потолка, легонько позвякивая хрустальными бусинами, свисала хрустальная люстра.
На камине стояли часы. Судя по тому, что они показывали неправильное время, часы давно уже не ходили.
Здесь же находились большой концертный рояль и книжный шкаф. В углах по обеим сторонам от выходившей на балкон двери стояли два кресла. На столике между ними красовались вплотную придвинутые друг к другу два хрустальных канделябра. На большом обеденном столе, располагавшемся в центре гостиной, Куртис заметил ведерко для льда. Однако бутылки в нем не было. Не было рядом и фужеров.
— Я оставила мадам здесь, а сама пошла спать, — пояснила горничная. — Окна в комнате, как и сейчас, были открыты. Вчерашняя ночь выдалась теплой.
— И вы сразу пошли к себе?
— Нет, месье, не сразу. Мадам попросила принести ей маленькую бутылку «Редерера». Вы, наверное, знаете, что мадам независимо от того, что она пила до этого, каждый вечер выпивала маленькую бутылку шампанского и иногда была пьяна. Она сказала, что когда приедет месье, то выпьет еще, а пока начнет с этой маленькой. Знаете, она в ожидании месье очень нервничала. Даже злилась на него. Но он все не приезжал. Я не хотела докучать ей в такую чудесную ночь и тихонько вышла из гостиной.
При упоминании о шампанском «Редерер» Эркюль Ренар, с глазами завзятого пьяницы, заметно оживился.
— И что же? — шагнул он к горничной. — Мамаша, где ж тогда эта маленькая бутылка? Я ее не вижу. Все шампанское — в спальне, а этой бутылки нигде нет.
Горничная с иронией посмотрела на полицейского.
— Откуда мне знать! — воскликнула она. — Эта бутылка поможет вам установить имя убийцы?
— Нет. Но этот факт я в своих записях все равно отмечу. Итак, маленькая бутылка шампанского исчезла.
Да, странно, подумал Куртис. Кому, а главное, зачем понадобилось красть бутылку шампанского? Неужели преступник нахально играет с ними, нарочно обращая внимание на исчезновение предмета с места преступления? Или Гортензия врет? Но вроде бы ей незачем это делать.
Ричард решил порасспросить женщину подробнее.
— Погодите, Гортензия. Итак, вы принесли эту бутылку. Что было потом?
— Это все. Мадам попросила к приезду месье приготовить ужин, но наверх его не подавать, а оставить на сервировочном столике. Его, если понадобится, должен был принести месье.
Когда ужин был готов, я заперла дом и легла спать. Часы показывали десять минут первого ночи. А месье так и не приехал. Я не знала, есть ли у него ключи от виллы, и поэтому не засыпала. Если их у него не было, то я должна была открыть ему дверь.
В десять минут второго я услышала, как скрипнула дверь черного хода. Время абсолютно точное, потому что я включила свет и посмотрела на часы. Скрип двери сильно напугал меня, и я негромко крикнула: «Месье Дуглаз! Месье Дуглаз!»
Он отозвался. Тогда я открыла дверь своей комнаты и выглянула в кухню. Наконец увидела его коричневый плащ, черную шляпу и лицо. Лица я, естественно, не разглядела — видела только сплошное розовое пятно. Я сказала ему по поводу ужина: что он готов и стоит на сервировочном столике. Месье ответил, что это ему известно. Он сказал, что, когда обходил дом, мадам стояла на балконе гостиной и все ему рассказала.
«А теперь будьте паинькой и ложитесь спать, — сказал он мне. — И не беспокойте нас. За это получите от меня еще сто франков».
Конечно же, я этому очень обрадовалась. Я закрыла дверь и снова легла в кровать. Я ожидала, что месье сразу же поднимется наверх. Но он остался в кухне. Мне были слышны его шаги. Это мне показалось странным. И тут я услышала какой-то непонятный звук. Такое впечатление, что по точильному камню водят металлическим предметом. Мадам его ждет, а он непонятно чем занимается, подумала я и тихонько поднялась с кровати. Сделала в двери маленькую, вот такую, щелочку…
Горничная большим и указательным пальцем показала размер щели.
— Я выглянула на кухню. Месье стоял ко мне вполоборота. В руке у него было что-то серое, блестящее и продолговатое. Я поняла, что это точильный камень. Он водил по нему чем-то тоже блестящим. Естественно, меня это не насторожило. Я решила, что месье точит нож, чтобы разделать запеченную курицу. Правда, водил он им не так, как точат ножи. Наконец он прошел мимо моей двери, а потом я услышала, как на сервировочном столике зазвякали столовые приборы. По этому звуку я поняла, что он покатил столик наверх.
— В котором часу это было?
— В четверть второго, — ответила побелевшая Гортензия. Воцарившуюся тишину прервал голос Эркюля Ренара:
— Это уже слишком!
Полицейский бросился к балконной двери.
— Там между деревьями кто-то стоит и смотрит на окна, — прохрипел он.
Глава 5
ПОЯВЛЕНИЕ ПУГАЛА
Кого полицейский видел или кого, как ему показалось, он увидел, никто из троих, находившихся с ним в комнате, не понял. Подбежав к стеклянной двери, Эркюль Ренар остановился и, взмахнув руками, прошипел:
— Тсс!
Куртис, Дуглас и горничная подошли к нему, но ничего, кроме деревьев, в окне не увидели.
— Он исчез, — растерянно произнес Эркюль. — Даю голову на отсечение, он там был.
«А вы что, ловить его не собираетесь?» — хотел спросить Куртис, но, решив не портить отношения с полицейским, который был лояльно настроен по отношению к его клиенту, промолчал.
Быстренько сообразив, что молчание тоже неподходящая манера поведения, молодой адвокат поинтересовался:
