Николас Блэйк - Плоть – как трава
Послышались возгласы. Первой к бараку направилась Джорджия Кавендиш. Часть гостей была одета, но Нот-Сломен набросил пальто прямо на пижаму, а Люси, казалось, накинула свою норковую шубу прямо на голое тело.
Прислонившись к стене барака, Найджел предупредил:
— Можете войти, но сохраняйте спокойствие и ни до чего не дотрагивайтесь.
Гости вошли в барак. Некоторые из них не знали куда смотреть, но Джорджия указала дрожащей рукой на тело О'Браена, проговорив при этом каким-то печальным, но торжествующим голосом:
— Фергус! О… Фергус!
Нот-Сломен буквально окаменел, а его глаза казались двумя камешками.
— Он мертв? — воскликнул он. — Это… он… сам?
Филипп Старлинг лишь присвистнул.
Иначе вела себя Люси Трайл. Из ее алых губ неожиданно вылетел такой мощный крик, что все вздрогнули.
— Фергус! Этого не может быть! Фергус!!! — взвыла она и упала в объятия Нот-Сломена. Найджел наблюдал в это время за Джорджией Кавендиш, которая как-то загадочно смотрела на брата. Увидев, что детектив за ней следит, она опустила глаза и ушла. Проходя мимо полковника, женщина нежно коснулась его волос.
— Зачем вы пригласили сюда женщин? — спросил Нот-Сломен. — Вы много на себя берете, Стрейнджвейс!
— Все могут удалиться, но из дома никто не должен уходить, — заявил, игнорируя его недовольство, Найджел. — Я немедленно звоню в полицию.
Нот-Сломен побагровел. На его лбу набухли вены.
— Почему вы отдаете приказы? — взревел он, но тут же угомонился, посмотрев на детектива. Найджел ничем не напоминал скромного застенчивого молодого человека, развлекавшего их шутками накануне. Он как бы повзрослел, стал серьезным, уверенным в себе человеком.
Нот-Сломен понял это и мгновенно капитулировал, исчезнув из поля зрения Найджела. Остальные не заставили себя долго ждать. Люси, подражавшую какой-то великой актрисе, Джорджии и Филиппу Старлингу пришлось вести к дому, поскольку она изображала безутешное горе.
Попросив Беллани остаться в бараке и проверить сохранность вещей, Найджел позвонил в полицию.
Полицейский офицер Блэкли пообещал привезти врача и необходимый персонал. Когда разговор с ним был окончен, Найджел позвонил в Лондон сэру Стрейнджвейсу, который воспринял сообщение весьма спокойно.
— Говоришь, его застрелили? Не веришь в самоубийство? Действуй! Я понимаю, что ты делал все, что мог… Конечно, поднимется шум… Надо будет угомонить газетчиков. Кто? Люси Трайл, Сирил Нот-Сломен, Эдвард и Люси Кавендиш, Филипп Старлинг. Я попрошу, чтобы ими занялись! До встречи, мой мальчик!
Примерно через десять минут прибыла полицейская бригада. Блэкли оказался чопорным и усатым невысоким человеком. Его коренастая фигура, выговор, походка изобличали в нем крестьянина.
Стрейнджвейс представился, назвал свою профессию, благодаря которой он оказался в данном доме, не умолчав о сэре Джоне и его должности. Изложив коротко все факты, он изъявил готовность поделиться всем, что он знал, после осмотра.
Блэкли тут же поинтересовался по поводу других следов, которые он увидел на снегу.
— В доме есть гости, они хотели знать что случилось, но я не разрешил им приближаться к основному следу, — объяснил ему ситуацию Найджел.
Когда они вошли в барак, Блэкли явно не проявил дружелюбия по отношению к Артуру. Последний ответил ему тем же.
Когда фотограф закончил работу, врач сделал свое заключение, решив, что произошло самоубийство.
— Выстрел был произведен с расстояния в несколько дюймов. Пуля вошла прямо в сердце, — констатировал он. — Вот эта пуля. Наверное, вы легко установите, что она выпущена из этого револьвера. Правда, револьвер не остался в руке… Чаще всего из-за предсмертных спазм самоубийцы не расстаются с оружием, но это бывает далеко не всегда. Травм не обнаружено, кроме синяков на правом локте. Очевидно, он умер сразу же. Это произошло между десятью вечера и тремя часами ночи. Более точное время я смогу указать после вскрытия. Сейчас сюда прибудет санитарная машина…
— А что в отношении синяков, доктор?
— Очевидно, он ударился о край стола, когда падал.
Блэкли заинтересовался ногами О'Браена.
— Полагаю, что в такую погоду он не выходил на улицу в домашних туфлях, — сказал он.
Осмотрев барак, он извлек из-за кресла пару лакированных ботинок, которые Беллани тут же признал, заявив, что они принадлежали полковнику.
Это утверждение удивило полицейского.
— Какому полковнику? — спросил он.
Найджелу пришлось ему объяснить, что подразумевался О'Браен.
Полицейский решил сразу выяснить, соответствует ли эта обувь следам, оставленным на снегу. Он обратил внимание на то, что подошвы были сухими.
Вскоре выяснилось, что следы ног полностью соответствуют найденным в бараке ботинкам, хоть они не особенно отчетливы, так как их несколько припорошил снег. Найджел задумался над тем, что носки были больше вдавлены, чем каблуки, но проведенный эксперимент полностью удовлетворил Блэкли.
— Дело ясное, — признал он.
— Хотелось бы, чтобы вы ознакомились со всем этим, — заявил Найджел, предложив полицейскому анонимные письма и послание О'Браена к его дядюшке.
Достав из кармана старомодное пенсне, Блэкли внимательно все прочитал.
Его реакция была неожиданной: казалось, чиновник борется в нем с человеком.
— Почему нам ничего не было известно? — спросил он. — А как воспринял эти угрозы О'Браен?
— Полагаю, на полном серьезе…
— В таком случае, доктор, вы должны подойти к данному случаю особенно тщательно, чтобы не пропустить… данных о том, что это не самоубийство… а нечто другое…
Врач только насмешливо посмотрел на полицейского.
В этот момент прибыла санитарная машина. После того, как у полковника были сняты отпечатки пальцев, его тело увезли.
Блэкли тут же приказал исследовать револьвер, ботинки, сейф, хоть он не верил в успех после того, как в помещении побывало столько людей.
— Никто же ни к чему не притрагивался, — заявил Найджел. — Я всех предупредил по этому поводу и за всеми наблюдал.
— Теперь объясните нам, кто вы такой, — сказал Блэкли, обращаясь к Беллани.
— Артур Беллани, бывший мастер по боксу в тяжелом весе в составе Военно-воздушных сил.
— Чем вы здесь занимались?
— Я служил у полковника.
— Что вы знаете о случившемся?
— Полковник предчувствовал такой конец. Я хотел сегодня подежурить у барака, но устал. У меня буквально слипались глаза. Я забыл даже запереть на ключ дверь дома. Проснулся около девяти, когда меня позвал мистер Найджел. Больше я ничего не знаю, но готов поквитаться с подлецом, который это сделал.
