Эрл Гарднер - Прокурор срывает печать
Селби кивнул, соглашаясь, как если бы Гиффорд сделал чрезвычайно глубокомысленное умозаключение.
— Это верно. Но все же, вероятно, было бы важно установить, кем был убитый, и после этого решать, у кого имелись причины его убить.
— Я не совсем уверен в этом, — возразил Гиффорд. — Мы поместим Фарли в тюрьму для допроса. Как только двери камеры захлопнутся за ним, он сразу помягчает. Так происходит со всеми, кроме самых отпетых негодяев, закоренелых преступников.
Обращаясь к Брэндону, Селби сказал:
— Из чистого любопытства мне хотелось бы бросить взгляд на содержимое сумки и портфеля убитого.
— Перкинс уже разложил в задней комнате все вещи. Доктор скоро начнет работать над телом, так что поторопись, если не хочешь исследовать вещи во время вскрытия.
— Спасибо.
— Вы не желаете присоединиться ко мне и послушать, что скажет Фарли? — сердечно пригласил Дуга Гиффорд.
— Благодарю вас, нет, — ответил Селби. — Я лишь взгляну на вещи. Вы ведь знаете, как трудно бывает выкинуть дело из головы.
— Ну конечно, конечно, — прервал его Гиффорд с еще большей сердечностью в голосе. — Действуйте и чувствуйте себя свободно, майор. Делайте все, что угодно, мы только рады вашей помощи. Ужасно хотелось бы услышать, каковы ваши идеи. Не так ли, шериф?
Брэндон молча кивнул.
— Правда, я лично полагаю, — продолжал Гиффорд, — что еще до вечера мы получим признание Фарли. Пойдемте, шериф, зададим ему жару. Я пригласил стенографистку, чтобы записать каждое слово. Думаю, официант уже трясется с ног до головы.
Брэндон взглянул через плечо на Дуга Селби, поколебался какое-то мгновение, видимо пытаясь придумать повод, чтобы не уходить, и, не придумав ничего путного, отправился вслед за новым окружным прокурором.
Селби в сопровождении Гарри Перкинса прошел в заднюю комнату, где на скамье были разложены вещи из портфеля и кожаной дорожной сумки. Селби внимательно изучил каждый предмет. В портфеле были новый блокнот из желтой бумаги и два карандаша. В сумке находились три комплекта нижнего белья, чистая пижама, несколько пар новых носков, две сорочки, бритвенные принадлежности, щетка для волос, расческа, аккуратно сложенные носовые платки и пара тапочек, предоставляемых пассажирам спальных вагонов железнодорожной компанией.
— Метки прачечных? — спросил Селби.
— Ни единой, — сказал Перкинс. — Некоторые вещи абсолютно новые, другие, например платки, хотя и стираные, но тоже без меток. Это может означать, что у него есть семья и стиркой занимается жена.
Селби со всех сторон осмотрел портфель. На внутренней стороне, у застежки, оказалось золотое тиснение: Фред Альбион Рофф.
— Как ты думаешь, где он провел прошлую ночь? — спросил Селби.
Перкинс поднял брови в недоуменной гримасе:
— К чему это? Для чего тебе это надо знать?
— Пижама не тронута, хорошо отутюжена. Все вещи в сумке чистые и нетронутые. Если Рофф ничего не отправил в стирку, это означает, что он лишь сегодня утром вышел из дома, набрав вещей на несколько дней путешествия.
— Предположительно он обитает в Лос-Анджелесе, — сказал Перкинс, — но на пиджаке нет ярлыков магазина.
— Посмотрим на полы рубашки, слева спереди.
— Зачем?
— Иногда там бывают цифры, которые многое могут рассказать. Кроме размера там отпечатаны цифры, говорящие о месте производства и продажи.
Они развернули сорочки и обнаружили серию совершенно нечитаемых каббалистических знаков, отпечатанных черной краской.
— Возможно, в магазине нам что-нибудь и скажут по поводу этой абракадабры, — заметил Селби. — Может быть, здесь обозначены номера партии и время отгрузки с фабрики. Что нашли в карманах?
— Тридцать или сорок долларов, носовой платок, кожаный футлярчик с полудюжиной ключей.
— И никаких визитных карточек?
— Ни одной.
— Носовой платок чистый?
— Да, точно такой же, что и перед тобой. Селби еще раз осмотрел портфель.
— Выглядит изрядно поношенным.
— Бесспорно.
— И в то же время портфель не раздулся, сохранил форму. Странно, очень странно — все вещи чистые. Может быть, он все же что-то отправил в стирку?
— В отеле это отрицают. Он зарегистрировался, заказал завтрак и преставился.
— И все его пожитки оказались чистыми, ни одного несвежего предмета одежды. Сумка довольно приличных размеров. Как были уложены вещи?
— Много свободного места.
Селби в задумчивости постоял над разложенными на скамье предметами, опять взял портфель и посмотрел на отполированную от частого употребления кожу ручки.
— Если не получите никаких разъяснений из Лос-Анджелеса, Гарри, телеграфируй в Правовую ассоциацию штата, скорее всего, он юрист.
— Почему ты так считаешь, Дуг?
— Портфель… да и вообще…
— Если он прибыл не из Лос-Анджелеса, то что же на нем было надето в поезде?..
— Я отправляюсь перекусить. Хорошо оказаться простым наблюдателем сложного дела, — весело сказал Селби.
Коронер попытался пошутить:
— У него все такое чистое, что, наверное, он сам не очень чист, — и весело рассмеялся, довольный собой.
Глава 7
На пути в центр города Селби заскочил в отель. За конторкой он нашел Фрэнка Норуолка, занимающегося делами в унылом молчании.
— У вас не очень радостный вид, Фрэнк, — заметил Селби.
— Вы бы тоже не веселились, если бы узнали, что кто-то заявляет о банде убийц, шныряющих в вашем отеле, лишь на том основании, что один бедолага имел несчастье умереть в нем от разрыва сердца.
— Это было не сердце.
— Тогда, значит, самоубийство.
Селби только улыбнулся, покачав головой.
— Знаете, что самое скверное во владении отелем? — спросил Норуолк и, не дожидаясь ответа Селби, продолжил: — Появляется некто, платит вам пятерку за номер с ванной, позволяет себя укокошить и тем самым приносит убыток в пять тысяч. Ну да ладно, вам удалось что-нибудь узнать?
Селби, желая избежать всякой ответственности, с самым веселым видом ответил:
— Насколько я знаю, Карл Гиффорд в настоящий момент стремится получить признание от официанта, доставившего завтрак в номер.
Норуолк подумал над полученной информацией, открыл было рот, чтобы высказаться, но все-таки промолчал.
— Вы что-то хотели сказать? — как бы продолжая светскую беседу, без нажима спросил Селби.
— Я терпеть не могу что-нибудь говорить вам, ребята, потому что вы начинаете делать из мухи слона, искажаете слова и окутываете все покровом тайны. Потом газеты раздувают историю и поднимают ужасный шум… Скажите, как скоро он умер, выпив кофе?
— Почти мгновенно, — сказал Селби. — Думаю, когда шериф будет исследовать на предмет отпечатков пальцев металлические крышки на блюдах, выяснится, что постоялец их даже не приподнимал. Видимо, прежде всего он решил налить себе чашечку кофе, сделал хороший глоток и через несколько секунд был мертв. Этот яд действует очень быстро.
