Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
– Дайте мне на них взглянуть.
Секретарь отдал ей пачку писем и продолжил разбирать документы.
– А вот и заметки, – сообщил он, поднял голову и удивился, увидев на лице Сесиль признаки душевного волнения. Она пылала злобой.
– Вот то письмо, о котором я говорила. Прочитайте – и поймете, что его грозили отравить.
– Понятно.
– Вы до сих пор мне не верите, мистер Джеймсон?
– Извините. Боюсь, что нет.
– Я буду настаивать на расследовании.
– На расследовании? О Боже! – вырвалось у Рональда. – То есть, леди О’Каллаган, я хотел сказать, что не стал бы так поступать. На это нет никаких оснований.
– Вы понесете сегодня заметки мужа премьер-министру?
– Да.
– Окажите любезность, передайте, как я намерена поступить. А пока я просмотрю ящики с личной перепиской. У вас есть от них ключи?
Секретарь нехотя вложил ей в руку связку ключей.
– Когда вам назначена встреча?
– В три часа.
– Сейчас только половина третьего. Будьте любезны, перед тем как уходить, зайдите ко мне.
Как только секретарь удалился, Сесиль попробовала ключ к нижнему ящику.
Если бы кто-нибудь взял на себя труд наблюдать за Рональдом Джеймсоном – например, дворецкий Нэш, – он показался бы ему чрезвычайно расстроенным. Секретарь поднялся в спальню, бесцельно по-бродил из угла в угол, выкурил три сигареты и, наконец, уселся на кровать, глядя, словно в трансе, на висевшую над туалетным столиком гравюру. Затем посмотрел на часы, спустился вниз, взял шляпу и зонтик и вернулся в кабинет министра.
Леди О’Каллаган сидела за столом, на котором лежали стопки аккуратно рассортированных писем. Она не повернула головы и продолжала неотрывно смотреть на бумагу в руке. Рональд подумал, что она, судя по всему, довольно долго сидела, не меняя позы, – как и он, пока находился в комнате наверху. Лицо леди О’Каллаган всегда казалось бескровным – она не пользовалась румянами, – но теперь было просто смертельно-бледным. От носа к кончикам губ, подобно туго натянутым ниточкам, пролегли тонкие морщинки.
– Подойдите сюда, – тихо сказала она.
Секретарь приблизился и встал около стола.
– Неделю назад вы мне сказали, что муж получил расстроившее его письмо. Вот это письмо?
Рональд бросил взгляд на лист бумаги и отвернулся.
– Я не видел само письмо, только конверт, – пробормотал он.
– Этот конверт?
– Полагаю, да, но утверждать не могу.
– Прочтите.
С выражением крайней неприязни секретарь прочитал письмо. Оно было от Джейн Харден.
«Если представится возможность, – писала медицинская сестра, – я без колебания вас убью».
Рональд положил письмо на стол.
– А теперь прочтите вот это.
Второе послание пришло от сэра Джона Филиппса. Хирург писал в сердцах, вернувшись домой после встречи с О’Каллаганом, и отправил письмо, не успев остыть.
...«Полагаю, вы намерены устраниться и не собираетесь поступать так, как всякий достойный человек посчитал бы своим долгом. Вы сказали, что послали Джейн чек. Она, разумеется, либо его разорвет, либо отправит обратно. Не могу вас ни к чему побуждать, поскольку это навредило бы даме, которой вы и так причинили боль. Но предупреждаю: держитесь от меня подальше. Во мне сидит дьявол, с которым, как я надеялся, справился, но вы опять пробудили его к жизни, и я могу запросто вас убить. Мои слова могут быть восприняты преувеличением, но, имейте в виду, это не просто фигура речи.
Джон Филиппс».
– Вы видели его раньше? – спросила леди О’Каллаган.
– Никогда.
– Узнаете подпись? Его написал человек, который оперировал моего мужа.
– Да.
– Кто такая Джейн Харден?
– Даю слово, понятия не имею.
– Вот как? Очевидно, медсестра. Взгляните на адрес, мистер Джеймсон.
– Боже мой! – воскликнул Рональд. – Та же больница.
– Вот именно. Мы отправили его на операцию в странное место.
– Но…
– Будьте добры, возьмите с собой письма.
– Но, леди О’Каллаган, я никак не могу показать их премьер-министру. Это невозможно!
– Тогда я сделаю это сама. Расследование должно состояться.
– Прошу прощения, вы прочитали письма и потрясены их содержанием. Но сознаете ли вы, какие последствия вызовет огласка?
– О чем вы говорите? О каком потрясении? Неужели допускаете, будто я не знала, что у мужа были любовницы?
– Не представляю, – смутился несчастный Рональд.
– Разумеется, знала, – невозмутимо продолжила Сесиль. – Но, на мой взгляд, это не имеет никакого отношения к тому вопросу, какой мы сейчас обсуждаем. Не сомневаюсь, что его убили. Сначала я подозревала этих людей, – леди О’Каллаган сделала едва заметный жест в сторону аккуратной стопки конвертов на столе, – но теперь выяснила, что его окружали враги пострашнее. – Она накрыла ладонью лежащие на коленях письма. – Его убили. Возможно, эта медицинская сестра или сэр Джон Филиппс. Или вдвоем, сговорившись. Я требую расследования.
– Расследования! Сомневаюсь, чтобы вам его разрешили.
– К кому следует обратиться?
– Обычный человек не может дать указание начать расследование, – уклончиво ответил секретарь.
– А кто может, мистер Джеймсон?
– Районный коронер.
– Или полиция?
Рональд поморщился.
– Полагаю, да.
– Хорошо. Спасибо, мистер Джеймсон.
Рональд поднялся и в полном замешательстве по-спешил в парламент.
А леди О’Каллаган тем временем прижала небольшую стопку писем нефритовым пресс-папье и открыла телефонный справочник. Нужный ей номер был напечатан крупным шрифтом на первой странице. Ей ответили немедленно, как только она его набрала.
– Это Нью-Скотленд-Ярд? – Ее голос прозвучал безмятежным фальцетом. – Говорит леди О’Каллаган. Моим мужем был сэр Дерек О’Каллаган, покойный министр внутренних дел. Я хочу поговорить с кем-нибудь из начальства по поводу его смерти. Нет, не по телефону. Может, кто-нибудь приедет ко мне? Немедленно. Благодарю вас.
Сесиль положила трубку и откинулась на спинку кресла. Затем позвонила Нэшу. Тот явился. В трауре он напоминал головку сыра «Стилтон».
– Нэш, – начала она, – через десять минут к нам прибудет полицейский чин из Скотленд-Ярда. Это по поводу предстоящих похорон. Я хочу поговорить с ним. Если в это время придет мисс О’Каллаган, скажите, что я не могу ее видеть. Когда полицейский явится, проводите его сюда.
– Слушаюсь, миледи, – тихо произнес дворецкий и удалился.
А Сесиль О’Каллаган перешла в комнату, где лежал ее муж, дожидаясь своего последнего путешествия по Уайтхоллу. У гроба маленькими золотыми плюмажами у головы и в ногах покойного трепетали огоньки свечей. Большая комната была богато украшена цветами. Пахло как на тропическом острове, хотя в комнате царил леденящий холод. Поодаль от гроба стояла на коленях монахиня из церкви, где О’Каллаганы были прихожанами.
