Жорж Сименон - Мегрэ у коронера
Мегрэ подозревал: американцам знакомы страх и тоска, терзающие каждого смертного, но из стыдливости они предпочитают казаться жизнерадостными весельчаками.
Даже эти пятеро из ВВС старались не обнаруживать беспокойства. Каждый замкнулся в себе, но ни в одном не чувствовалось тревоги человека, совершившего преступление или подозреваемого в нем.
Зрители тоже не ужасались. Никто, казалось, и не думал о женщине, погибшей на рельсах. Для них это была своего рода игра, а репортер «Стар» придумывал к ней сенсационные заголовки.
— Хорошо спали, Джулиус?
Если б они еще перестали коверкать его имя! Главное, они это делают не намеренно и, конечно, без всякой иронии.
— Ну как, вы уже разгадали загадку? Что это — преступление, самоубийство или несчастный случай?
Мегрэ привычно вошел в угловой бар и встретил там многих из тех, кого видел в суде, в том числе двух присяжных.
— Have a drink! У вас во Франции, кажется, было похожее дело? На рельсах нашли мертвого судью… Как была его фамилия?
— Прэнс! — раздраженно пробурчал Мегрэ. И тут он вспомнил: в деле Прэнса тоже фигурировала веревка на запястьях.
— Как оно кончилось?
— Оно никогда не кончится.
— И у вас есть кое-какие соображения?
Да, они у него были, но Мегрэ предпочитал их не высказывать: его мнение об этом деле доставило ему немало неприятностей и навлекло нападки части газет.
— Вы уже говорили с Майком? Не знаете его? Это старший помощник шерифа, он как раз занимается такими делами. Хотите, я вас ему представлю?
— Пока не надо.
— В таком случае пойдемте съедим по бифштексу с луком. В суд я вас доставлю к началу заседания.
— Вы совсем не следите за этим делом?
— Я вам уже говорил: оно меня не касается.
— И ничуть не интересует?
— Всем интересоваться нельзя. Если я буду делать работу Майка О'Рока, кто тогда сделает мою? Может быть, завтра или послезавтра я наконец-то захвачу наркотики на сумму двадцать тысяч долларов: они уже неделю в нашем округе.
— Откуда вам известно?
— От наших осведомителей в Мексике. Мне известно даже, кто, за сколько и в какой день их продал. Известно, когда их переправили через границу в Ногалесе. Надеюсь узнать, в каком грузовике их повезут в Тусон. Тут-то я их и накрою.
Официанткой в кафетерии была красивая, яркая и крупная блондинка лет двадцати. Коул окликнул ее:
— Хэлло, Долли!
Потом сообщил Мегрэ:
— Студентка университета. Надеется получить стипендию и закончить образование в Париже.
Почему комиссару захотелось нагрубить? И вообще, почему у него портилось настроение при встрече с Коулом?
— А если ее ущипнуть за ляжку? — поинтересовался он, вспомнив официанток маленьких французских бистро.
Американец был изумлен; секунды две-три он смотрел на Мегрэ, словно осознавая вопрос.
— Не знаю, — наконец отозвался он. — Может, попробуете? Долли!
Неужели, когда девушка наклонилась к ним, он ждал, что Мегрэ потянется к ее тугому заду, обтянутому белым форменным платьем?
— Сержант Маллинз!
Еще один холостяк. В отличие от Уорда ему не выпал жребий жениться и стать отцом семейства.
Не предназначается ли теперь Дэну Маллинзу роль негодяя?
— Расскажите, что произошло…
Маленький нижний зальчик Мегрэ нравился больше, чем верхний, хотя тут было душновато. Но зато уютней. Иезекииль, чувствовавший здесь себя по-домашнему, тоже выглядел куда живописней.
Тут он казался школьным надзирателем. Коронер был классным наставником, а атторней — прибывшим для проверки инспектором.
Может быть, они наконец-то соберутся задать дельные вопросы? Сержант Уорд признался, что ревновал Бесси к своему приятелю Маллинзу. Он ведь застал их вдвоем у музыканта на кухне.
Но эти вопросы не были заданы. Пятеро мужчин и одна женщина провели вместе почти всю ночь. Кроме китайца, все были изрядно разгорячены алкоголем. Четверо из пяти — холостые, и теперь Мегрэ знал: удобные случаи, когда они могли бы удовлетворить желание, у них были.
Но опять ни слова на эту тему. Все время одни и те же надоевшие вопросы. Коронер казалось не придавал им ни малейшего значения и, допрашивая свидетеля, смотрел по сторонам — главным образом на потолок. Да и слушал ли он ответы?
Только Майк О'Рок, Мегрэ округа, делал какие-то заметки и вообще производил впечатление человека, интересующегося делом. Позади Мегрэ негритянка кормила грудью ребенка; к ее свите теперь добавилась старая чернокожая женщина и маленькая девочка. Этак, если следствие затянется, весь зал будет заполнен ее соплеменниками.
— До того дня вы уже встречали Бесси?
— Да, сэр.
— Одну?
— Я был с Уордом, когда он познакомился с нею в закусочной. Около трех ночи я их оставил: они поехали на машине.
— Вы знали, что сержант Уорд собирается развестись, чтобы жениться на ней?
— Нет, сэр.
Вот и все, что было сказано на эту тему.
— Что произошло, когда, проехав аэропорт, машина остановилась?
— Мы все вылезли. Я отошел в сторонку, чтобы…
Оправиться — присутствующие знали это уже на память! Снова возникла неотвязная картина: пятеро мужчин и одна женщина, разойдясь в разные стороны, освобождаются от спиртного, которым они старательно накачивались весь вечер.
— Вы отошли один?
— Да, сэр.
— Сержанта Уорда видели?
— Видел, как он и Бесси исчезли в темноте.
— Вернулись они вместе?
— Уорд вернулся один и сел за руль. Через некоторое время он гневно произнес: «Пошла она к черту! Это ей наука!»
— Простите, Уорд сказал это во время первой остановки?
— Да, сэр. Больше до Тусона никаких остановок не было.
— А Бесси разве не сказала Уорду, что хочет с ним поговорить, и не просила отойти с него?
— Да. Как раз перед этим.
— Перед чем?
— Перед тем как остановиться. Она заявила Уорду, что не хочет ехать дальше, и он затормозил. Чуть погодя она добавила: «Мне надо кое-что тебе сказать. Выйдем».
— Это было при первой остановке?
— Мы больше не останавливались.
Наступила довольно долгая пауза. Никто из четырех сидящих военных не шелохнулся. Коронер вздохнул:
— Продолжайте.
— Мы вернулись в город и высадили этих троих.
— А почему вы остались с Уордом?
— Он попросил.
— Когда именно?
— Не помню.
— Он сообщил вам, что собирается ехать разыскивать Бесси?
— Нет. Но я догадался.
— Вы угощали его своими сигаретами?
— Нет. По дороге он попросил меня достать у него из кармана пачку сигарет. Я вынул одну и раскурил ему.
