Джорджетта Хейер - Предательский кинжал
Ройдон от этих слов пришел в смущение, сильно покраснел и притворился, что очень занят тем, что вставляет свечи в подсвечники.
Но ничто не могло остановить Паулу. Она продолжала мерить шагами комнату, произнося скучный монолог, который слушал один Джозеф. Стараясь утихомирить ее, он сказал, что хорошо понимает ее чувства, и начал вспоминать свои собственные ощущения в похожей ситуации, когда он должен был появиться в роли Макбета в Мельбурне.
— Давайте, давайте, Джо! Вы никогда не играли Макбета, — сказала Матильда.
Джозеф воспринял это достаточно спокойно, но настаивал на том, что играл все великие трагические роли. К несчастью, он не заметил, как в комнату вошла его жена. Матильда сразу же призвала ее опровергнуть эту явную ложь.
— Не помню, чтобы он когда-нибудь играл Макбета, — спокойно ответила Мод. — Он всегда был хорош в характерных ролях.
Все сразу же представили себе Джозефа в роли первого могильщика, даже у Паулы дрогнули в улыбке губы. Мод же, не замечая произведенного ею впечатления, вспомнила множество мелких ролей, которые принесли успех Джозефу, и бросила туманное обещание поискать тетрадь с вырезками — она куда-то ее засунула.
— Еще одна книга, которую надо стащить и тем самым избавиться от нее, — достаточно громко заметил Стивен прямо в ухо Матильде.
Та вздрогнула, потому что не слышала, как он вошел в комнату. Он стоял прямо за ее спиной, руки в карманах, во рту трубка. Он выглядел насмешливым и довольным, жизнь играла в глазах, а рот сложился в чуть заметную улыбку. Хорошо зная Стивена, Матильда предположила, что он возбужден ссорой, возможно, со своим дядей.
— Ну и дурак же ты, — резко сказала она.
Он посмотрел на нее, слегка подняв брови.
— Почему?
— Ты поссорился с дядей.
— А, это! Я всегда с ним ссорюсь.
— Но ведь ты, скорее всего, наследник.
— Понимаю.
— Нат тебе об этом сказал? — удивленно спросила она.
— Нет. Был проинструктирован дорогим дядей Джо.
— Когда?
— Вчера вечером, когда ты ушла к себе.
— Стивен, тебе Джо сказал, что Нат сделал тебя своим наследником?
Он пожал плечами.
— Ну, не совсем так прямо. Хитрые намеки, подмигивания и толчки в бок.
— Я думаю, что он знает. Ты должен последить за собой. Я не удивлюсь, если Нат передумает.
— Думаю, ты права, — равнодушно ответил он.
Она почувствовала внезапный укол отчаяния.
— Тогда зачем ты его раздражаешь?
Он вынул трубку изо рта и принялся разжигать ее снова. Его глаза блеснули на нее поверх трубки.
— Господь с тобой, я не раздражаю его! Он просто не любит мою суженую.
— А ты? — не удержавшись, потребовала она ответа.
Он посмотрел на нее, явно довольный ее необычным смущением.
— Очевидно.
— Извини! — коротко сказала она и отошла.
Она почти что зло принялась поправлять свечи на елке. Нельзя никогда до конца понять Стивена. Он может быть влюблен в Валерию; может быть, влюбленность уже прошла; может быть, он просто упрямится. Неужели он так глуп, чтобы из-за своего ослиного упрямства выпустить из рук состояние? Ни один мужчина не может быть настолько глуп, цинично решила Матильда. Она искоса взглянула на Стивена и подумала: "А он может. Он в таком настроении, что может сделать любую глупость. Как мои бультерьеры: лают, кусаются, ищут ссоры, всегда уверены, что должны лезть в драку, даже если другие собаки настроены миролюбиво. О, Стивен, почему ты такой осел?"
Она снова посмотрела на него, на этот раз открыто, потому что его внимание было обращено не на нее, он смотрел на Валерию, которую Джозеф увлек в один из оконных проемов. Он не улыбался, но, как казалось Матильде, наслаждался какой-то внутренней мыслью. Она подумала: "Нет, ты не осел. Не уверена, что ты не сам дьявол во плоти. Холодный, с извращенным чувством юмора. Хотела бы я знать, что ты думаешь!" Потом в ее голове пронеслась мысль: "Зачем я только приехала сюда?!"
Как бы отвечая ей, Паула внезапно произнесла:
— О, Боже! До чего я ненавижу этот дом!
Стивен зевнул.
— Почему? — спросил Ройдон.
Она вынула окурок из длинного мундштука и бросила его в камин.
— Не могу выразить этого словами. Если я скажу, что в этом воздухе витает зло, вы будете смеяться.
— Нет, я не буду, — серьезно ответил он. — Я верю в то, что человеческие страсти влияют на окружающую обстановку. Ты очень чувствительна, я всегда это в тебе подозревал.
— Нет, Виллогби, не надо! — вмешалась Валерия, немедленно прервав свое уединение с Джозефом. — Из-за вас я чувствую себя просто ужасно! Мне все время кажется, будто кто-то стоит за моей спиной.
— Какие глупости, молодые люди, какие глупости! — настойчиво сказал Джозеф. — В Лексхэме нет привидений, уверяю вас!
— А, привидения! — Паула презрительно пожала плечами.
— Всегда считала, — предположила Мод, — что игра воображения объясняется нездоровой печенью.
Паулу так возмутило это замечательное предположение, что Матильда, стараясь избежать взрыва, поспешно сказала, что пришло время для чая. Джозеф немедленно поддержал ее и принялся выгонять всех из комнаты, убеждая, что всем надо "умыться и причесаться". Сам же он сделал бы несколько заключительных штрихов и просил бы Валерию помочь ему все закончить.
Еще оставались два рулона серпантина, большой бумажный колокольчик, ветка омелы, молоток и коробка кнопок. Валерии уже надоели рождественские украшения, и она приняла эти предметы несколько сердито, произнеся:
— Разве здесь еще недостаточно?
— Осталась лестница, — объяснил Джозеф. — Она выглядит так голо. Я хотел украсить ее до завтрака, но вмешался рок.
— Жаль, что он не вмешался раньше, — сказал Стивен, выходя из комнаты вслед за Матильдой.
Джозеф шутливо погрозил ему кулаком и снова взялся за стремянку.
— Стивен думает, что я ужасный старый вандал, — сказал он Валерии. — Боюсь, старина меня действительно не привлекает. Вы скажете, я простак, но я совсем не стыжусь этого, совсем! Мне нравится, когда вокруг весело и приятно, мне безразлично, построена эта лестница во времена Кромвеля или королевы Виктории.
— Наверное, этот дом очень старый, — сказала Виктория, с легким интересом взглянув на пролет лестницы.
— Да, в своем роде достопримечательность, — ответил Джозеф, поднимаясь на четыре шаткие ступеньки, которые вели к первой площадке, и стараясь установить на ней стремянку. — Да, похоже, это непросто. Я думал, что, если дотянуться до этой люстры, можно повесить там колокольчик.
— Мистер Хериард, наверное, очень богат, я так думаю, — сказала Валерия, следуя ходу своих мыслей.
