Эрл Гарднер - Дело о воющей собаке
– Думаю, джентльмены, – вмешалась миссис Бентон, – мистер Фоули хотел бы, чтобы вы подождали в библиотеке. Он скоро к вам присоединится.
Она открыла дверь, и двое мужчин, пройдя через буфетную, столовую и гостиную, свернули налево и вошли в библиотеку, стены которой были уставлены книгами. Центр комнаты занимал большой стол, рядом с каждым из глубоких кожаных кресел стоял торшер, а тяжелые занавеси на высоких окнах сдвигались на карнизе с помощью шнура настолько плотно, что совсем не пропускали свет.
– Если вы посидите здесь… – начала миссис Бентон.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Клинтон Фоули. Его глаза сверкали, лицо было искажено гневом. В руке он держал лист бумаги.
– Все кончено, – заговорил Фоули. – Больше вам незачем беспокоиться из-за собаки.
Помощник шерифа благодушно попыхивал сигарой.
– Я перестал о ней беспокоиться, поговорив с этой девушкой и китайцем, – отозвался он. – Теперь нам нужно повидать Картрайта.
Фоули засмеялся. В его смехе звучали резкие металлические нотки. Билл Пембертон вынул сигару изо рта и озадаченно нахмурился.
– Что-нибудь не так? – спросил он.
Клинтон Фоули выпрямился, стараясь держаться с достоинством.
– Кажется, – сказал он, – моя жена предпочла сбежать. Она уехала с другим мужчиной.
Пембертон не произнес ни слова. Перри Мейсон стоял, расставив ноги и переводя взгляд с Фоули на молодую экономку. Потом он посмотрел на Пембертона.
– Возможно, джентльмены, вам будет интересно знать, – продолжал Фоули с тяжеловесным достоинством человека, пытающегося скрыть свои эмоции, – что объект ее привязанности, мужчина, заменивший меня в ее жизни, не кто иной, как джентльмен, проживающий в соседнем доме, – наш почтенный мистер Артур Картрайт, который поднял шум из-за воющей собаки с целью устроить мою встречу с полицейскими властями, дабы он мог осуществить свой план побега с моей женой.
– Ну, – вполголоса сказал Перри Мейсон Пембертону, – это доказывает, что Картрайт не безумен, а, напротив, хитер, как лисица.
Фоули шагнул в комнату, сердито глядя на Мейсона.
– Довольно, сэр! – рявкнул он. – Вас здесь только терпят, так что держите свои замечания при себе.
Перри Мейсон, не тронувшись с места, расправил плечи и спокойно посмотрел на разъяренного собеседника.
– Я здесь для того, чтобы представлять своего клиента, – медленно отозвался он. – Вы заявили, что он невменяем, и предложили продемонстрировать доказательства. Я прибыл сюда проследить, чтобы его интересы должным образом соблюдались. Так что вам не удастся взять меня на пушку.
Клинтон Фоули, по-видимому, окончательно утратил самообладание. Он стиснул в кулак правую руку, его губы кривились и дрожали.
Билл Пембертон поспешно шагнул вперед.
– Ну-ну, – успокаивающе произнес он. – Давайте не будем выходить из себя.
Фоули глубоко вздохнул, казалось с трудом удержавшись, чтобы не ударить адвоката в челюсть.
Перри Мейсон не сдвинулся ни на дюйм.
Фоули медленно повернулся к Пембертону и сказал тихим, сдавленным голосом:
– Неужели ничего нельзя сделать с этой свиньей? Мы не можем добиться ордера на его арест?
– Думаю, вы можете, – ответил Пембертон. – Но для этого нужно обратиться к окружному прокурору. Откуда вам известно, что ваша жена убежала с Картрайтом?
– Она сообщила об этом в записке, – объяснил Фоули. – Читайте.
Он сунул записку в руку Пембертона, отошел в дальний угол комнаты, зажег дрожащей рукой сигару, потом вынул из кармана носовой платок и с чувством высморкался.
Миссис Бентон оставалась в библиотеке, не извиняясь и не объясняя своего присутствия. Дважды она бросала долгий взгляд на Клинтона Фоули, но тот стоял спиной к ней, смотря в окно невидящими глазами.
Перри Мейсон подошел к Пембертону и заглянул ему через плечо, когда тот разворачивал записку. Помощник шерифа повернулся так, чтобы адвокат не мог прочитать текст, но Мейсон добродушно положил ему руку на плечо и повернул к себе.
– Вы ведете себя не спортивно, – сказал он.
Пембертон не делал дальнейших попыток скрыть содержание записки, и Перри Мейсон прочитал ее одновременно с ним.
Написанный чернилами текст гласил:
«Дорогой Клинтон!
Я решилась на это с величайшей неохотой, зная твою гордость и нелюбовь к огласке. Постараюсь проделать все таким образом, чтобы причинить тебе как можно меньше боли. В конце концов, ты был добр ко мне. Еще несколько лет назад я искренне думала, что люблю тебя, но потом узнала, кто живет в соседнем доме. Сначала я сердилась или думала, что сержусь. Он шпионил за мной с биноклем. Мне следовало рассказать тебе, но что-то меня удерживало. Я хотела повидать его и устроила встречу в твое отсутствие.
Больше нет смысла притворяться, Клинтон. Я не могу оставаться с тобой, так как не люблю тебя – моя любовь была иллюзией, которая исчезла.
Ты всего лишь большое привлекательное животное. Женщины привлекают тебя, как мотылька – пламя. Я знаю о том, что происходило в этом доме, и не виню тебя, так как не считаю виноватым, – ты просто не мог с собой справиться. Но я твердо знаю, что больше тебя не люблю, да и вряд ли когда-нибудь любила. Очевидно, все дело в гипнотическом обаянии, которое безотказно действует на женщин. Как бы то ни было, Клинтон, я уезжаю с ним.
Я делаю это так, чтобы избавить тебя от огласки. Я даже не сказала Телме Бентон, куда отправляюсь. Она только знает, что я взяла чемодан и уехала. Можешь сообщить ей, что я в гостях у родственников. Если ты сам не предашь мой отъезд огласке, то я тем более.
По-своему ты был добр ко мне – старался удовлетворить все мои материальные потребности. Единственное, чего ты не мог мне дать, – это любовь и верность настоящего мужчины. Только он в состоянии избавить мою душу от этой жажды, поэтому я уезжаю с ним и знаю, что буду счастлива.
Пожалуйста, постарайся меня простить. Поверь, я искренне желаю тебе добра.
Эвелин».– Она не называет фамилии Картрайт, – негромко заметил Мейсон.
– Да, – сказал Пембертон, – но она упоминает его как живущего в соседнем доме.
– И в письме есть еще кое-что… – так же тихо добавил Мейсон.
Но в этот момент Фоули внезапно повернулся к ним. Поразившее его горе, казалось, исчезло бесследно – в голосе и поведении чувствовался холодный и целеустремленный гнев.
– Слушайте, – начал он. – Я состоятельный человек и готов истратить все до последнего цента, чтобы призвать к ответу этого негодяя. Он безумен, и моя жена тоже. Они оба помешались. Этот человек разрушил мою семью – он обвинил меня в правонарушении, завлек в ловушку, предал и, клянусь богом, заплатит за это! Я хочу, чтобы вы поймали его и обвинили во всем, в чем только сможете, – в нарушении постановлений, в незаконном пересечении границ штата, в чем угодно. Не жалейте расходов – я оплачу любые счета.
