Энн Перри - Смерть в Поместье Дьявола
Питт поднялся.
— Благодарю вас, мадам, за вашу помощь. Я надеюсь, что больше не потревожу вас. Я уверен, мистер Маллен предоставит все необходимые мне сведения.
— Прощайте, мистер Питт.
Валерия смотрела на него, пока он шел к двери. Потом взяла чайник и вновь наполнила чашку. Промокнула салфеткой губы и принялась вытирать щеки, по которым покатились слезы.
Томас вышел и с легким стуком закрыл за собой дверь. Маллен ждал его в коридоре.
— Что-нибудь еще, сэр?
Питт вздохнул.
— Да, пожалуйста. Я бы хотел посмотреть домашние счета и винный погреб. Как я понимаю, вы проводите собеседование со всеми слугами, прежде чем их нанимают, и проверяете их рекомендательные письма?
Маллен застыл, лицо его закаменело.
— Безусловно, проверяю. Позвольте спросить, что вы хотите найти, мистер Питт? Все бумаги в полном порядке, заверяю вас. И слуги отвечают самым высоким требованиям честности и морали, иначе они бы здесь не работали. А чтобы кто-то из них вышел из дома ночью, так это невозможно.
Томас пожалел, что незаслуженно оскорбил его. Собственно, никого из слуг он не подозревал — просто хотел определить уровень жизни Пинчина, оценить его расходы. Обычно человек с его статусом не заглядывает в Девилз-акр, даже ради дешевых удовольствий. Хотелось выяснить: вдруг он не столь состоятелен, как казалось, или, наоборот, живет на более широкую ногу, чем позволяла его медицинская практика? Тратил ли он деньги в борделях и игорных заведениях? И как он вообще их зарабатывал? Питт знал не одного респектабельного с виду человека, источником дохода которого служила собственность в трущобных районах.
— Это обычный порядок, мистер Маллен. — Он улыбнулся. — Вы же проверяете рекомендательные письма, хотя и верите написанному в них.
Дворецкий чуть расслабился. Он уважал профессиональный подход к делу.
— Безусловно, мистер Питт. Я знаком с полицейскими процедурами. Если вы соблаговолите пройти сюда…
После визита в дом Пинчина, Питт провел вторую половину дня в Хайгейте, где находился кабинет доктора, опрашивал потрясенных и очень уж скрытных коллег. Домой он вернулся в пять минут восьмого, уставший, замерзший и выяснивший чертовски мало. Если Пинчин и владел какой-то собственностью в Девилз-акр, то прятал эти документы, как и любые другие, не касавшиеся медицинской практики в Хайгейте. Его уровень жизни тем не менее предполагал, что доход у него гораздо выше, чем могли обеспечить не столь уж многочисленные пациенты. Он унаследовал деньги? Проживал накопленное ранее? Ему их подарили? Может, он мухлевал с бухгалтерией? Или шантажировал пациентов, которые занимали значимое положение в обществе: венерическая болезнь, нежелательная беременность… да мало ли могло найтись поводов!
Грейс встретила его у двери, чтобы взять пальто, а потом отнести в чулан при кухне и высушить.
— Ужасно мокрая погода, сэр. — Она тряхнула пальто, как одеяло, и чуть не упала под его тяжестью. Пошла впереди, сокрушаясь о том, что ему приходится выходить из дома и в снег, и в дождь. Встретиться с ним взглядом не решалась. Жалела его по какой-то причине, и даже ее маленькая спина выказывала неодобрение.
Томасу не понадобилось много времени, чтобы сложить два и два. Шарлотта также проявила максимум внимания, рот у нее просто не закрывался.
— Ты сегодня выходила? — спросил Томас жену.
— Только на чуть-чуть, — небрежно ответила она. — Я вернулась домой до дождя. Действительно, погода сегодня мерзкая.
— И ты, несомненно, вернулась в карете, — добавил он.
Она быстро глянула на него, щеки чуть зарделись.
— В карете?
— Разве ты не ездила к Эмили?
На ее лице — она ничего не смогла с собой поделать — отразилось восхищение.
— Как ты узнал?
— По спине Грейси.
— Не поняла…
— По спине Грейси. Она закостенела от неодобрения. Поскольку я только что вошел, то не мог иметь к этому никакого отношения. Значит, причина в тебе. Как я понимаю, ты поехала к Эмили, чтобы рассказать ей все, что тебе известно об убийствах в Девилз-акр, тем более что одного убитого вы обе знали в прошлом. А теперь скажи мне, я ошибся?
— Я…
Томас ждал.
— Разумеется, мы это обсуждали. — Ее глаза сверкали, кровь прилила к щекам. — Но это и всё, клянусь! Да и потом, что мы можем? Туда мы не пойдем. Но мы пытались понять, каким ветром в те края занесло доктора Пинчина. Для того чтобы снимать проституток, если он за этим пришел, есть места и получше, знаешь ли.
— Да, знаю, спасибо тебе.
На мгновение она встретилась с ним взглядом, но тут же отвела глаза.
— Ты подумал, Томас, что он, возможно, вкладывал деньги в заведения Макса? Ты понимаешь, многие респектабельные люди получают доход…
— Да, спасибо тебе еще раз. — Легкая улыбка заиграла на губах. — Я тоже об этом подумал.
— Ох. — В ее голосе слышалось разочарование.
Он взял ее за руку и потянул к себе.
— Шарлотта… — Голос его звучал нежно.
— Что?
— Занимайся своими делами.
Глава 3
На следующий день Питт двинулся в своем расследовании по самому очевидному пути. Он надел старое пальто и обтрепанную шляпу, которые давно уже не носил, и под мелким дождем зашагал к Девилз-акр, чтобы найти заведения Макса… хотя бы одно из них.
Этот трущобный район возник в Лондоне давно, одним из первых, и являл собой некую социальную пирамиду, где люди, можно сказать, жили друг на друге. На вершине, в самых высоких и красивых домах на широких магистралях, обитали купцы и люди со значительными личными средствами. Ниже, в домах поменьше и на улицах поуже, располагались пансионы для чиновников и продавцов. А уж под ними, в лачугах и подвалах, проживали бедняки, иной раз по две и три семьи в одной комнате. Вонь гниющих отходов и человеческих испражнений валила с ног. Везде кишели крысы, которые могли сожрать заживо оставленного без присмотра ребенка. От голода и болезней умирало больше детей, чем доживало до шести или семи лет, когда они могли присоединиться к какой-нибудь школе карманников или пойти в ученики к ворам.
Среди этого лабиринта улочек и проулков располагались и маленькие мастерские, где с работников драли три шкуры, а платили сущие гроши, и комнатки, где лишившиеся лицензий адвокаты или клерки готовили поддельные документы, бухгалтерские книги и квитанции; где фальшивомонетчики совершенствовали свое мастерство, а скупщики краденого меняли товар на деньги. И, разумеется, здесь хватало кабаков, ночлежек и борделей.
И над всем этим нависала тень огромных башен Вестминстерского аббатства, кафедрального собора, где проводились коронации, а Эдуарда Исповедника[5] похоронили еще до того, как Вильгельм Завоеватель отплыл из Франции, чтобы победить англосаксонского короля и подчинить себе Англию. За аббатством поднимались Биг-Бен[6] и Вестминстерский дворец, уже более шестисот лет, со времен Симона де Монфора[7], обитель «прародительницы парламентов».
