Лидия Орлова - БРЕНД. Повод для убийства
– Успокойся, родная, – Игорь пытался обнять Марину, но она решительно отвела его руки. – Он сам, сам закрыл тебя от пуль…
– Как ты не поймешь, если бы я тогда в «Тренде» не устроила разоблачения говоровских махинаций, ничего бы этого не было… Понимаешь, ничего бы не было! И Серегин спокойно затеял бы новый бизнес и был бы жив… Я их спровоцировала, невольно спровоцировала…
– Ты не права, – возразил Игорь. – Целились-то не в него, а в тебя! Это он сам, сам – понимаешь? – бросился на пули, чтобы тебя закрыть…
– Вот именно! Я жива, а его – нет…
Марина зарыдала. Она так долго сдерживала слезы, что теперь и сама не знала, как с ними справиться…
– Но я все равно пойду на его похороны. Никто не может мне запретить проститься с ним, никто!
Марина говорила, рыдая, даже возникшая в ней некая агрессивность, ее природное упрямство не могли ей помочь сдержать обрушившуюся на нее истерику.
– Ты тут поплачь, – сказал Игорь, – а я пойду… Мне позвонить надо…
Он был совершенно растерян и не знал, как вести себя в подобной ситуации. Скрылся в глубине квартиры, и Марина видела, как зажегся свет над его письменным столом.
Плакала она недолго – истерика угасала в отсутствие зрителей. Никто ее не жалел, никто ей не сочувствовал. «Ты сильная, – говорила себе Марина, – а сильных не жалеют». Банальная, истрепанная фраза, которую Марина почему-то произнесла вслух, странным образом успокоила ее. Она стала вспоминать все, что произошло, но как-то отстраненно, без эмоций. В кого все-таки стреляли? Кому на самом деле предназначались пули убийцы? Серегину, как считает его жена, или ей – как думает она сама и те, кто видел стрелявшего? Для Марины понять это было крайне важно – от того, кому на самом деле были адресованы пули, зависела степень ее вины или невиновности. Приговор, который она вынесла сама себе, был однозначен: виновна. Но так ли это на самом деле, она узнает только тогда, когда поймают убийцу. Если его поймают… Марина не знала, что предпринимает милиция, что делает сейчас Магринов, и не хотела об этом знать. Она пыталась привыкнуть к мысли о своей вине, она казнила себя сама и втайне надеялась, что тяжелые душевные муки станут ее искуплением, если только такую вину можно искупить…
Ее мобильник снова ожил. Кто-то искал ее. «Кому я нужна?» – с отчаянием подумала Марина и уныло ответила:
– Слушаю…
Звонил, как ни странно, Суржиков.
– Марина Петровна, если я не вовремя, скажите… – Голос Михаила был встревоженным.
– Да нет, – ответила Марина. – Говорите… Что-то случилось?
– Я, собственно, поэтому и звоню… – Михаил, похоже, не знал, как продолжить затеянный им разговор. – Сейчас по телевидению передали о том, что в вас стреляли… Что Серегин убит… Как это случилось? Вы в порядке? Если хотите, я могу приехать…
– Вы задали сразу много вопросов, – ответила Марина. – Мы ужинали в ресторане с Николаем Андреевичем, обсуждали происшествие в «Тренде». А потом, когда мы вышли… Ну об этом вы, очевидно, знаете…
– Да, конечно… – Михаил говорил медленно и не решался продолжить разговор. Возможно, обдумывал информацию.
– Что еще вас интересует? Спрашивайте! Я привыкла к допросам…
– Зачем вы так, Марина Петровна… – Суржиков совсем растерялся, что было на него не похоже.
– У меня все в порядке. Только дубленку придется выбросить… Дело, как вы понимаете, поправимое…
– Ну вы держитесь, Марина Петровна, – не посоветовал – попросил Суржиков. – Если надо, я приеду. Вы можете рассчитывать на меня…
Он сказал это как-то буднично, без пафоса, с которым обычно произносят эти, достаточно дежурные, слова.
– Хорошо, спасибо за поддержку, – ответила Марина и добавила: – Я вам обязательно позвоню. Попозже…
«Нет, к сочувствию я еще не готова», – подумала Марина. Телефон снова зазвонил. Марина решила, что это Суржиков – забыл что-то сказать. Но звонил Рябинкин.
– Марина Петровна, – торопливо заговорил он, – у вас есть телефон следователя, который ведет ваше дело?
«Ну вот, теперь уже это мое дело», – раздраженно подумала Марина. Но как-то сразу остыла: а чье же это дело? Конечно, ее…
– Разумеется, есть, Сережа, – ответила она. – Вы имеете в виду дело о взорванной машине? Подождите, сейчас найду визитку…
Похоже, о том, что в нее стреляли, Рябинкин не знал. Марина решила, что она ему рассказывать об этом не будет. Она сбросила плед, встала, пошла в прихожую за сумочкой. Визитку она нашла сразу.
– Сережа, этим делом занимается еще и Магринов…
– Александр Иванович? – Сергей оживился. – Так я лучше ему позвоню! Телефон у меня есть…
– Появилась какая-то информация? – поинтересовалась Марина.
– Есть кое-что, – Сергей ответил уклончиво. – Я с вами потом свяжусь, ладно?
Это «ладно?» было похоже на извинение за то, что он не хочет сказать Марине, почему ему вдруг понадобился следователь. «Это его право – говорить или не говорить», – подумала Марина. В другое время она бы обиделась на Рябинкина, но теперь она была обижена исключительно на себя саму.
– Может, тебе стоит выключить телефон? – на кухне появился Игорь, который, судя по всему, издалека наблюдал за Мариной и боялся, что какой-то разговор или неосторожное слово снова ввергнут Марину в истерику.
– Нет, Игорь, – ответила Марина, – телефон выключать нельзя… Мало ли что…
Игорь понял, она ждет звонка от Магринова, надеется, что убийцу задержат. Кажется, в таких случаях говорят: «по горячим следам»…
Но Магринов в эту ночь так и не позвонил.
Глава 60
Утром, в восемь, Азаров связался с Игорем и попросил их с Мариной приехать к нему в рекламное агентство для важного разговора. О чем будет разговор, Марина догадывалась, а Игорь сразу сказал:
– Он предложит тебе уехать. Спрятаться, скрыться…
– Ты так считаешь? Думаешь, опасность осталась?
Игорь ответил вопросом:
– А что, разве нет? Они обязательно предпримут еще одну попытку, пытаясь добиться цели…
– Считаешь, убийцу не поймают? – Марина еще на что-то надеялась.
– Не знаю… Хотелось бы, конечно, чтобы поймали. Только Говорова и Костина это не остановит. Наймут другого… Или – других…
– Почему ты говоришь мне об этом? – удивилась Марина. – Мне и без того тошно…
– Я хочу, чтобы ты реально оценивала ситуацию… И не считала себя неуязвимой…
Он подошел к Марине и нежно обнял ее:
– Милая, я люблю тебя… И боюсь потерять…
– Ладно, – Марина решительно высвободилась из его объятий и стала наливать кофе. – Давай, не будем об этом…
Завтракали они в молчании и так же – почти не разговаривая – собирались. Марина достала из шкафа нарядный жакет из каракульчи, для зимы он был легковат, она носила его в межсезонье, но дубленка, хотя и подсохла за ночь, была в пятнах, с которыми вряд ли справится и химчистка.
