Чернее чёрного. Весы Фемиды - Марш Найо

— Джордж, я не знаю, о чем вы разговаривали с мистером Аллейном, — вмешалась леди Лакландер, — но уверена, что тебе лучше помолчать.

— Я посылаю за адвокатом!

Она оперлась на край стола и с трудом опустилась в кресло. Складки жира у нее под подбородком слегка задрожали.

— Итак, Рори, что все это значит? И что вы хотите сказать?

Чуть поколебавшись, Аллейн ответил:

— Я хочу сказать, что сейчас мне нужно поговорить с вашим сыном наедине.

— Нет!

— Может, так действительно будет лучше, бабушка? — растерянно обратился к ней Марк.

— Нет! — Наставив толстый палец на Аллейна, леди Лакландер требовательно спросила:

— Что вы уже сказали и собирались сказать Джорджу?

— Я сказал ему, что полковника Картаретта оглушили ударом клюшки для гольфа. А теперь еще сообщу вам всем, раз вы не намерены уходить, что смертельный удар был нанесен тростью-сиденьем, которое принадлежит вам, леди Лакландер. О вашу тряпку для вытирания кистей убийца вытер с рук чешуйки обеих форелей. Первый удар был нанесен из ялика. Преступник, чтобы его не было видно со стороны холма, сел в ялик и, перебирая веревку, как наверняка вы сами не раз делали, когда рисовали с воды, оказался на быстрине. Течением его вынесло в маленькую заводь и прибило к берегу, где находится ивовая роща. Убийца стоял в ялике и сбивал клюшкой для гольфа головки ромашек, росших вдоль берега. Убийца был так хорошо знаком полковнику, что тот не обратил на него внимания, может, сказал что-нибудь о своем улове и продолжил срезать траву для пойманной форели. Наверное, последним, что он увидел в жизни, было движение клюшки, которой его ударили в висок. Мы считаем, что убийца специально вернулся с тростью-сиденьем и, приставив острие опорного стержня к виску полковника, опустился на сиденье точно так же, как и вы, леди, сегодня утром на лужайке перед домом. Что вы сказали? Ничего? Чудовищная картина, верно? Мы считаем, что, поднимаясь и вытаскивая опорный стержень, убийца в буквальном смысле оступился. Споткнулся. Чтобы вытащить из виска трость, надо приложить немалое усилие. Преступник сделал шаг назад и наступил каблуком на пойманную форель. Рыба наверняка бы соскользнула, но зацепилась за острый камень, и каблук только придавил ее. Кусочек кожи оторвался, а на рыбе отпечатался след каблука. Ботинка для гольфа с шипами.

— Это все сплошные домыслы! — изменившимся голосом произнес сэр Лакландер.

— Нет, уверяю вас, что это никакие не домыслы, — возразил Аллейн и перевел взгляд на леди Лакландер: — Мне продолжать?

Леди Лакландер, неловко трогая броши, укравшие, как обычно, ее необъятную грудь, ответила:

— Да. Продолжайте.

Марк, не сводивший с отца глаз, пока Аллейн говорил, поддержал бабушку:

— Конечно, продолжайте. Как же иначе?

— Хорошо! Теперь убийца видит улику, по которой его можно опознать. На коже рыбы ясно отпечатался след каблука с шипами. Выбросить рыбу в реку или заросли ивы и скрыться — проблемы не решит. У полковника руки пахнут рыбой, а вокруг лежит срезанная трава. Убийца понимает, что кто-то мог видеть, как полковник вытаскивал форель. Конечно, все это не важно, если убийцу никто не станет подозревать. Но в насильственных преступлениях виновный часто паникует и излишне перестраховывается, что и приводит к его поимке. Думаю, что пока убийца стоял, лихорадочно соображая, как быть, он вдруг вспомнил о Старушке, которую видел на Нижнем мосту. А разве полковник постоянно и шумно не ссорился с Данберри-Финном — и в тот самый день тоже! — по поводу этой чудо-рыбы? Почему бы не заменить улов полковника плодом браконьерства мистера Финна, причем отвлекающим маневром будет служить не что-нибудь, а огромная и чудесная рыбина? Разве это не привлечет внимание к известному недругу, оставив врага тайного в тени? Тут снова пригодился ялик. Форель полковника была благополучно заменена Старушкой, и судьба в лице Томазины Твитчетт пришла убийце на помощь.

— Бога ради! — закричал Джордж Лакландер. — Перестаньте пороть… — Он едва не закончил предложение, но, сдержавшись, пробормотал что-то невнятное.

— О ком вы говорите, Рори? — спросила леди Лакландер. — Что это за особа?

— Это кошка мистера Финна. Помните, миссис Картаретт говорила нам, что встретила кошку с недоеденной рыбой? Мы нашли ее остатки. У нее вырван треугольный кусок кожи, который точно совпадает с лоскутом, найденным на месте преступления. Мало того, по вмешательству провидения или Немезиды, но кошка не стала доедать рыбу, и там сохранился четкий след от каблука с шипами и рубец от острия трости.

— Но может ли это… — начал Марк. — Я имею в виду, когда вы говорите о соответствии…

— Смею вас заверить, — ответил Аллейн, — что наши выводы основаны на научных данных, не подлежащих сомнению. Сейчас я просто излагаю события в той последовательности, в которой они происходили. Форель полковника была дарована кошке. Тряпкой для кистей леди Лакландер убийца вытер руки и острие опорного стержня. Если помните, доктор Лакландер, ваша бабушка сказала, что аккуратно собрала все вещи, а вы, напротив, заявили, что тряпка висела на кустах шиповника.

— Другими словами, — невозмутимо осведомился Марк, — вы считаете, что убийство произошло от без десяти восемь, когда бабушка отправилась домой, до четверти девятого, когда домой пошел я. — Подумав, он добавил: — Думаю, что это возможно. Убийца мог меня услышать или увидеть, швырнуть в панике тряпку в кусты и, спрятавшись, дождаться, пока я соберу вещи и уйду.

— Ужасное предположение! Даже подумать страшно! — воскликнула леди Лакландер, помолчав.

— Осмелюсь напомнить, что и само преступление чудовищно, — сухо заметил Аллейн.

— Вы говорили о научных доказательствах, — напомнил Марк.

Аллейн рассказал об индивидуальных особенностях чешуи каждой рыбы.

— Все это есть в книге полковника Картаретта, — добавил он, взглянув на Джорджа. — Вы, наверное, запамятовали.

— Вообще-то я… хм… не помню, чтобы читал эту книжицу Мориса.

— Мне она показалась не только занимательной, но и познавательной, — сказал Аллейн. — В отношении чешуек полковник был абсолютно прав. Он писал, что по чешуйкам форели знающий человек может прочитать всю ее жизнь. Чешуйки двух форелей будут одинаковыми, только если те проживут совершенно одинаковую жизнь. По счастью, наши образцы чешуек были непохожими. Первый относился к группе А, то есть чешуе девяти- или десятилетней рыбы, которая прожила всю жизнь в одном месте. Другая же относится к группе В, которая медленно росла на протяжении четырех лет, а потом сменила среду обитания, возможно, стала выходить в море, потом резко подросла и, судя по всему, появилась в Чайне совсем недавно. Вы понимаете, конечно, что это означает?

— Будь я проклят, если понимаю, — признался Джордж.

— Ну как же? Нам известно со слов свидетелей или их самих, что к рыбе прикасались мистер Финн, миссис Картаретт и сам полковник. Мистер Финн поймал Старушку, миссис Картаретт рассказывала, что пыталась отнять форель у Томазины Твитчетт. Полковник выловил свою форель и не прикасался к Старушке. Поскольку на тряпке для кистей обнаружены чешуйки обеих рыб, мы считаем, что убийца держал их в руках. Наличие микроскопических следов крови на острие опорного стержня говорит о том, что сначала его воткнули в землю, а потом вытерли тряпкой. Получается, что если на одежде любого из вас будут обнаружены чешуйки обеих рыб, то он и будет являться убийцей полковника. Так мы считали.

— Вы сказали «считали»? — моментально отреагировал Марк, и Фокс, разглядывавший шутливую викторианскую гравюру с охотничьей сценкой, перевел взгляд на шефа.

— Да, — подтвердил Аллейн. — Я только что разговаривал по телефону с одним из наших сотрудников, который занимается вскрытием. Это он предоставил экспертные заключения относительно чешуек. И он сообщил, что ни на одном образце одежды, которая была ему предоставлена для осмотра, чешуек разных рыб не обнаружено.

Лицо Джорджа Лакландера приобрело обычный багровый оттенок.