Чернее чёрного. Весы Фемиды - Марш Найо

Их отвез туда водитель Скотленд-Ярда, который освободился от поисков на Нижнем лугу.

Пока они ехали вдоль длинного забора, огораживавшего владения поместья, Фокс принялся размышлять вслух:

— Как думаете, они предадут это гласности? Им придется, так ведь? И что тогда?

— Да ничего! Им потрясающе везет! Только за последние два поколения они несколько раз выходили победителями международных лотерей. Я еще был на дипломатической службе, когда Джордж Лакландер сорвал главный куш на калькуттском тотализаторе. Кроме того, скаковые лошади из их конюшен постоянно выигрывают на скачках, а их коллекция драгоценностей одна из лучших в Англии. Так что если вдруг что-то пойдет не так, они всегда могут вытащить счастливый билет. Лакландеры — одна из немногих оставшихся в стране знатных семей, чье состояние покоится на чистом везении.

— В самом деле? — В голосе Фокса звучало сомнение. — А мисс Кеттл утверждает, что они чуть не тысячу лет были в почете в графстве и за все время ни единого скандала! Но допускаю, что она может быть пристрастной.

— Еще бы! Тысяча лет это уж слишком даже для якобы безупречных Лакландеров, — сухо заметил Аллейн.

— Мисс Кеттл утверждает, что ни в их прошлом, ни настоящем не было даже намека на нечто недостойное.

— А когда же ты успел столь обстоятельно побеседовать с сестрой Кеттл?

— Вчера вечером, мистер Аллейн. Когда вы были в кабинете, мисс Кеттл рассказывала, что полковник был настоящим джентльменом старой школы и все такое. И еще она упомянула, что они с пожилой леди как раз обсуждали этот вопрос после обеда. — Фокс замолчал и, почесав подбородок, задумался.

— Какой вопрос?

— Ну, о предначертании аристократии и тому подобном. Вчера это показалось не важным, потому что тогда никакой связи с Лакландерами еще установлено не было.

— И что дальше?

— Мисс Кеттл упомянула мимоходом, что ее светлость говорила, что… как бы получше выразиться… что noblesse oblige [22], и явно была чем-то расстроена.

— И чем именно?

— Об этом она не говорила.

— И ты думаешь, что она переживала из-за неизбежного скандала, который разрушит безупречную репутацию Лакландеров после опубликования седьмой главы?

— Думаю, что да, — ответил Фокс.

— Похоже на то, — согласился Аллейн, когда они свернули к Нанспардону.

— Потрясающая дама!

— Ты говоришь о ее характере, позиции в обществе или «тучности», выражаясь языком мистера Финна?

— Фунтов двести сорок, — задумчиво произнес Фокс. — Держу пари, что сынок располнеет в ее возрасте не меньше. Видно, что он к этому предрасположен.

— И к тому же на редкость неприятен в общении!

— А вот миссис Картаретт вряд ли так считает.

— Мой дорогой, как ты наверняка заметил и сам, он единственный, не считая супруга, мужчина в округе, который не просто ее замечал, но и всячески это демонстрировал.

— Значит, вы не думаете, что она в него влюблена?

— Кто знает? Я бы сказал, что свои плюсы у него точно есть.

— Что ж, — заметил Фокс и задумчиво посмотрел вдаль. Понять, думает ли он о нежных чувствах, о характере Джорджа Лакландера или о сомнительной благодарности Китти Картаретт, было невозможно. — Как знать, — вздохнул он, — может, он как раз прикидывает, когда прилично сделать ей предложение.

— Сомневаюсь и надеюсь, она на это не особенно и рассчитывает.

— Так вы уже все для себя решили, — помолчав, произнес Фокс.

— В общем, да. Я вижу только одно объяснение случившегося, в которое укладываются все факты, но, пока мы не получим подтверждения экспертов из Чайнинга, у нас нет улик. Вот мы и приехали.

Миновав последний поворот, они подъехали к теперь уже хорошо знакомому фасаду особняка Нанспардон.

Их встретил дворецкий, который своим поведением недвусмысленно продемонстрировал, что принимает Аллейна за друга семьи, а Фокса не замечает вовсе. Он сообщил, что сэр Джордж еще не закончил трапезы и если Аллейн соблаговолит последовать за ним, он известит сэра Джорджа о визите. Аллейн в сопровождении невозмутимого Фокса прошел за ним в кабинет, где им еще не приходилось бывать. Аллейн с любопытством осмотрелся: здесь сохранились следы прежнего владельца, и внимание детектива привлек дружеский шарж на его бывшего шефа, сделанный четверть века назад, когда старший инспектор еще подавал большие надежды на дипломатической службе. Рисунок напомнил ему сэра Гарольда Лакландера таким, каким тот остался у него в памяти с его профессиональным обаянием, аристократизмом, острым умом и болезненным неприятием любой критики. На письменном столе стояла большая фотография Джорджа, на которой те же родовые черты были странным образом искажены не то глупостью, не то безразличием. Глупостью? А был ли Джордж на самом деле так глуп? Как всегда, ответ зависел от того, что понимать под этим словом.

Размышления Аллейна были прерваны появлением самого Джорджа, судя по всему, плотно отобедавшего и недовольного нежданным вторжением. Держался он очень агрессивно.

— Должен сказать, Аллейн, что человек имеет право на то, чтобы его оставили в покое, по крайней мере в обеденные часы.

— Прошу прощения, — извинился Аллейн, — но я полагал, что вы уже закончили. Или вы курите между сменами блюд?

Лакландер со злостью швырнул сигарету в камин.

— Я не был голоден! — заявил он.

— Тогда я рад, что не испортил вам обеда.

— К чему вы клоните, Аллейн? Мне очень не нравится ваш тон! Что вам нужно?

— Мне нужна правда. Мне нужна правда о том, чем вы занимались вчера вечером. Правда о том, что вы делали в Хаммер-Фарм. Правда о содержании седьмой главы мемуаров вашего отца, хотя, полагаю, она мне уже известна. Убит человек. Я — полицейский, и мне нужны факты!

— Все, что вы сказали, не имеет никакого отношения к смерти Картаретта, — заявил Лакландер и провел языком по губам.

— Ваш отказ от объяснений меня в этом не убеждает.

— А кто сказал, что отказываюсь?

— Отлично! — со вздохом произнес Аллейн. — Перейду сразу к делу. Вечером вы взломали ящик письменного стола полковника Картаретта, чтобы найти экземпляр седьмой главы?

— Да как вы смеете оскорблять меня?!

— Вы отрицаете, что взломали ящик?

Лакландер судорожно вздохнул и беспомощно развел руками. После чего с вызовом ответил:

— Естественно, я не занимаюсь ничем подобным. Но в данном случае я выполнил просьбу членов семьи. Ключи не нашли, а нужно было много сделать — обзвонить родственников, оповестить знакомых и все такое. Вдова даже не знала, как зовут его адвокатов! И мы думали, что записная книжка находится в ящике.

— В запертом ящике? Записная книжка?

— Да.

— Она там оказалась?

Он смутился и ответил:

— Нет.

— И вы этим занимались до нашего приезда?

— Да.

— По просьбе миссис Картаретт?

— Да.

— А мисс Картаретт? Она принимала участие в поисках?

— Нет.

— А в ящике было что-нибудь?

— Нет! — с вызовом ответил Джордж. — Там ничего не было!

Он стушевался и как-то обмяк.

— А я утверждаю, что вы взломали ящик не по просьбе миссис Картаретт. Более того, вы сами на этом настояли, поскольку во что бы то ни стало пытались разыскать измененный вариант седьмой главы. И я утверждаю, что вы использовали сложившиеся с миссис Картаретт отношения, чтобы принудить ее к этому.

— Нет! И вы, черт возьми, не имеете права…

— Полагаю, что вам отлично известно, что ваш отец написал в измененном варианте седьмой главы, которая, по сути, является признанием. Там он, во-первых, берет на себя ответственность за доведение молодого Людовика Финна до самоубийства и, во-вторых, признается в предательском сговоре с немецким правительством против своего собственного. В случае публикации эта глава покрыла бы имя вашего отца бесчестьем, и чтобы этого не допустить, вы были готовы на самые крайние меры, на которые, собственно, и пошли. Вы невероятно тщеславны и крайне болезненно и даже фанатично оберегаете все, что связано с честью семьи. И что вы на это скажете?