Гэл Годфри - Дьявольский эликсир
— Это справедливо, но меньше половины пузырька подействует на тебя так же, как оставшаяся часть — на меня. Тогда мы будем приблизительно одного возраста, и так будет гораздо лучше. Разве нет?
— Да-а, — протянула Прюденс нерешительно, — хоть это будет несколько странно. Но поступай как хочешь, Августа, тебе виднее. Кстати, а ты заметила, что пузырек-то с трещиной?
— С трещиной? Быть не может! — воскликнула старшая мисс Семафор и, взвизгнув от ужаса, бросилась к сестре.
Пузырек действительно был с трещиной.
— Это, наверное, Туту натворил, когда мы ехали в поезде, — негодовала Августа. — Я так этого боялась. О, глупенький, глупенький Туту! Пожалуйста, поосторожнее, Прюденс. Ставь аккуратно. Миссис Гельдхераус говорила, что его нужно хорошенько закупоривать.
— О, трещинка совсем крошечная, мне кажется, это ничего, — отозвалась младшая мисс Семафор. — Туту, душка, — обратилась она к шалунье собачонке, которая в эту минуту предавалась давно забытым забавам: катаясь по полу, щенок весело играл с бахромой на занавесках. — Туту, ты чуть не причинил серьезного убытка своей хозяйке! Глюпая, дуляцкая ти сябака! — сюсюкала Прюденс.
Туту, восторженно бросившись на нее, с большой неохотой согласился лечь в корзинку. Зевнув во весь рот, младшая мисс Семафор простилась с сестрой и отворила дверь в соседнюю комнату.
Оставшись одна, Августа медленно сняла платье, облачилась в ночную сорочку и завязала тесемки чепчика, который она, несмотря на изменившуюся моду, продолжала надевать. Вопреки самоуверенному тону, что старшая мисс Семафор взяла в разговоре с сестрой, теперь, когда пришло время действовать, она трусила. В ее настроении происходили очень быстрые и резкие перемены. То Августа представляла себя в кругу поклонников поющей, танцующей, посвежевшей; на ее красивом лице, обрамленном не знающими «Жетолина» темными кудрями, не было ни одной морщинки. Очаровательная картина! То вдруг она чувствовала себя как пациент у зубного врача, которому в первый раз предстоит вдохнуть веселящего газа. Что ее ждет? О, если бы Туту, испытавший на себе действие эликсира, мог говорить! Не потеряет ли она сознания, не почувствует ли боли? А что, если это просто убьет ее? Августа пришла в невыносимое нервное состояние и залезла в постель, освещенную ночником, который она тушила, только окончательно устроившись на ночь. Рядом стоял маленький столик, где лежали книга, коробок спичек и стоял стакан. Сидя на кровати с драгоценным пузырьком в одной руке и чайной ложкой в другой, мисс Семафор пыталась принять решение — делать опыт или нет.
— Самую малость, — прошептала она. — Это мне не навредит, только сделает несколькими годами моложе. Миссис Гельдхераус ни за что бы не дала мне что-нибудь опасное или ядовитое.
Руки Августы дрожали. Вы даже не представляете, с каким нетерпением мисс Семафор — эта старая женщина, пропустившая все радости жизни, — хотела помолодеть! Теперь, когда она располагала таким средством, сердце ее стучало как молоток, она задыхалась от волнения. Дважды Августа брала со стола пузырек и дважды ставила его обратно.
— Самую чуточку, — уговаривала она себя, — только несколько капелек, чтобы узнать, как это…
Но, увы, мисс Семафор слишком нервничала! Неловким движением она задела пузырек и повалила его. Августа, словно превратившись на миг в камень, смотрела, как по столу разливается волшебный эликсир и как он стекает на пол с противоположного угла стола. Потом вдруг быстрее молнии она соскочила с кровати и, встав на колени, подставила рот под бегущую со стола струйку. Поза у нее была, пожалуй, не слишком естественная, но это ее нисколько не смущало и даже в голову не приходило. Ошеломляющий характер несчастья и средство его поправить, насколько это возможно, — все, что занимало ее в эту минуту. Пузырек в том месте, где была трещина, разломился надвое, так что все его содержимое вылилось почти сразу.
Августа выпила все, что стекало со стола, но много капель волшебного эликсира все равно пропало даром. Частично чудодейственная жидкость впиталась в ковер, частично — в газету, лежавшую на столе. Однако по счастливой случайности немного эликсира попало в складку на бумаге и стояло там маленькой лужицей. Тут в первый раз мисс Семафор подумала о сестре, деньги которой также пошли на покупку. Не позвать ли Прюденс? Не рассказать ли ей о том, что случилось? Не дать ли ей выпить то немногое, что оставалось? Но страх, что не хватит ей самой, превозмог все прочие соображения, и, заглушив голос совести, старшая мисс Семафор осторожно приподняла газету, свернула ее и выпила остатки эликсира. Немного погодя Августа присела на край постели, и к ней со стыдом и не без испуга пришло осознание того, что она натворила. До сих пор мисс Семафор не чувствовала ничего, кроме того, что она проглотила довольно много холодной воды с каким-то особенным запахом.
— В конце концов, — успокаивала она себя, — эликсира могло и не хватить на двоих, а мне-то ведь гораздо нужнее помолодеть, чем Прюденс. В сущности, она и без того хороша, выглядит как девочка. К тому же и времени у меня не было. Прежде чем я успела бы разбудить ее и растолковать, в чем дело, драгоценные капли впитались бы в бумагу. Конечно, мне придется вернуть ей деньги, я ничего против не имею. Пожалуй, это даже к лучшему, что я не разбудила Прюденс, ведь она сама говорила, что боится пробовать. Мне кажется, она даже предпочла бы не принимать эликсир вовсе.
Несмотря на эти весомые аргументы, мисс Семафор, укрывшись одеялом и потушив ночник, чувствовала, что совершила подлость. Она еще долго не смыкала глаз и все думала, как сказать Прюденс о том, что для нее не осталось омолаживающего эликсира, как ей лучше выбраться с Биконсфильда, не привлекая к себе внимания, если вдруг завтра она и вправду станет выглядеть на двадцать лет. Утомленная волнениями, пережитыми за день, она наконец заснула.
VII
Прюденс поражена
Младшая мисс Семафор спала спокойно. К слову сказать, ее отличительной чертой было все делать спокойно. Ей редко снились кошмары. Конечно, в те дни, когда Августа сердилась сильнее обыкновенного, если какой-нибудь мужчина в доме номер 37 на Биконсфильд, ставший объектом невзыскательных симпатий Прюденс, выказывал свое полное равнодушие к ней, она порой плакала перед сном, но бессонные ночи были незнакомы ей вовсе. Теперь же ей грезилось, что она летит по воздуху во Флориду за омолаживающим эликсиром. Но вот ее крылья ослабевают, и она, как Икар, падает все ниже и ниже… Тут мисс Семафор вздрогнула и проснулась. Сдержав крик ужаса, Прюденс села на постели и постаралась понять, где она. Знакомая комната, свет уличных фонарей, проникающий через опущенные шторы, стук колес проезжавших экипажей, соседские часы, пробившие три, — все это подействовало на нее успокоительно.
