Найо Марш - Занавес опускается: Детективные романы (Форель и Фемида • Пение под покровом ночи • Занавес опускается)
Он замедлил шаг и по дорожке вошел в рощицу. То ли влекомая материнским долгом, то ли по неизвестным причинам проникшись симпатией к полковнику, Томазина Твитчетт сопровождала его, время от времени подмяукивая и поглядывая по сторонам в поисках зазевавшейся птички. Перед ними открылась лужайка, а на ней — капитан Сайс с луком в руке и с колчаном на поясе искавший, пошатываясь; что-то в кустах.
— Здравствуйте, Картаретт, — сказал капитан. — Не могу найти эту чертову стрелу. Надо же! Промахнулся, и вот ищи ее теперь.
— Не слишком ли далеко от мишени она улетела? — кисло заметил полковник.
«Что ни говори, но этой дорогой ходят люди», — размышлял он, помогая искать стрелу. Томазина Твитчетт, заинтересовавшись шорохом листьев, тоже приняла участие в поисках.
— Конечно, — признал капитан Сайс, — попал, что называется, в молоко. Но, стреляя, я заметил старину Финна — вот и промазал. Ведь вы слышали, какая история произошла у меня с его кошкой. Хуже не придумаешь! Чистая случайность, конечно, но старый осел мне не верит. Хотя, черт возьми, говорил я ему, что люблю кошек.
Капитан сунул руку в кучу опавших листьев. Томазина Твитчетт с готовностью прыгнула на его руку и вонзила в нее когти.
— Ах ты, дрянь! — воскликнул капитан Сайс, выдернул руку и хотел уже наподдать кошке, но она вывернулась и, наскучив их обществом, отправилась домой к котятам.
Полковник попрощался и, пройдя через рощицу, вышел на открытое пространство рядом с собственной лужайкой.
Его жена в ярко-красной блузке и с огромными серьгами в ушах полулежала в гамаке, покачивая ногой, туго обтянутой черным вельветом. На столике стоял наготове поднос с коктейлями.
— Как ты долго! — лениво протянула она. — Ужин будет через полчаса. Что ты делал в Нанспардоне?
— Мне нужно было поговорить с Джорджем.
— О чем?
— Есть одно дело, которое поручил мне его отец.
— А подробнее нельзя?
— Это сугубо семейное дело.
— Как там Джордж?
Полковник вспомнил багровую физиономию Джорджа и ответил:
— Все еще не пришел в себя.
— Надо пригласить его к ужину. Кстати, завтра он будет учить меня играть в гольф. Он обещал подарить мне клюшку. Правда, мило?
— Когда ты с ним договорилась?
— Да только что. Минут двадцать назад, — ответила она и поглядела на него.
— Китти, я против этого.
— Уж не думаешь ли ты, что я обманываю тебя с Джорджем?
— Ну, — сказал полковник, помолчав, — а разве это не так?
— Нет, не так.
— И все же я считаю, что тебе лучше не играть с ним завтра в гольф.
— Это почему же!
— Китти, что ты сказала Джорджу насчет Марка и Розы?
— Ничего такого чего бы ты сам не знал, дорогой. Роза, конечно же, но уши влипла в Марка.
— Не верю.
— Морис, глупенький, уж не думаешь ли ты, что твоя дочка до конца своих дней останется при любимом папочке?
— Я сам против этого. Ни за что на свете!
— Ну вот!
— Но я… я не подозревал… Я и сейчас не верю…
— Марк явился сюда пять минут назад, весь взбаламученный, и они тут же закрылись в гостиной. Пойди посмотри. Так и быть, можешь не переодеваться к ужину.
— Спасибо, дорогая, — жалким голосом произнес полковник и вошел в дом.
Не будь он так огорчен и расстроен, он, без сомнения, подал бы какой-нибудь знак у дверей гостиной. Вместо этого он прошагал по толстому ковру через холл, вошел в гостиную и обнаружил свою дочь в объятиях Марка Лакландера, из которых она если и пыталась высвободиться, то безуспешно.
Глава третья
ДОЛИНА ЧАЙНА
Роза и Марк повели себя как и подобает застигнутым врасплох влюбленным. Высвободившись из рук Марка, Роза побледнела. Марк же покраснел, и оба они не произнесли ни слова.
Полковник пробормотал:
— Извини, дорогая. — И кивнул дочери.
Взволнованная Роза бросилась к нему, обняла его за шею и воскликнула:
— Это ведь должно было случиться рано или поздно, папочка!
Марк сказал:
— Сэр, я хочу жениться на вашей дочери.
— Но я не согласна, — ответила Роза. — Я не выйду за него замуж, если ты не захочешь. Я говорила ему об этом.
С величайшей осторожностью полковник высвободился из ее объятий и положил руку ей на плечи.
— Откуда вы приехали сюда, Марк? — спросил он.
— Из Чайнинга. Я работал сегодня в больнице.
— Понятно.
Полковник переводил взгляд то на дочь, то на ее возлюбленного и размышлял о том, как пощадить их чувства.
— Сядьте, — сказал он. — Мне надо обдумать, что сказать вам. Сядьте же.
Не понимая, в чем дело, они повиновались.
— Когда ты вернешься домой в Нанспардон, Марк, — проговорил полковник, — ты увидишь, что твой отец очень расстроен из-за разговора, который состоялся между нами. Я вправе был бы пересказать тебе суть этой беседы, но не знаю, стоит ли. По-моему, лучше, чтобы он открыл тебе все сам.
— Открыл?
— Да, это новости не из приятных. Ты убедишься, что он категорически против твоего брака с Розой.
— Не могу этому поверить! — воскликнул Марк.
— Поверить придется. Может быть, ты и сам — прости меня, Роза, любовь моя, но это не исключено — по-иному посмотришь на то, чтобы связать себя с семейством Картареттов.
Полковник слегка улыбнулся.
— Но, папочка, бедненький, — вмешалась Роза с легкой насмешкой в голосе, — что ты имеешь в виду?
— Тут, боюсь, сам черт не разберет, моя радость, — ответил ей отец.
— Ну, о чем бы ни шла речь, — сказал Марк и встал, — могу заверить вас, что ничто на свете не изменит моих намерений — меня не запугаешь.
— Тебя никто не пугает, — мягко возразил полковник.
— Вот и хорошо. — Марк обернулся к Розе. — Не волнуйся, дорогая, — сказал он. — Я вернусь домой и все улажу.
— Да, возвращайся домой, — согласился полковник, — и попробуй разобраться.
Взяв Марка под локоть, он повел его к дверям.
— Завтра ты уже будешь относиться ко мне иначе, Марк, — сказал он. — Постарайся поверить, что дело, которое я был обречен взять на себя, мне совсем не по душе.
— Обречены? — переспросил Марк. — Я вам верю.
Он сжал зубы, нахмурил брови и стал особенно похож на других Лакландеров.
— Послушайте, сэр, — сказал он, — если мой отец одобрит нашу помолвку, а иного я и вообразить не могу, то вы не будете против? Хочу заранее вас предупредить, что какие бы то ни было возражения не сыграют ни малейшей роли.
— В таком случае, — сказал полковник, — вопрос о моих возражениях чисто академический. А теперь я вас оставлю: можете перед уходом поговорить с Розой.
