Петер Адамс - Роковое наследство
— Допустим на минуту, что я серьезно отнеслась к вашим указаниям…
— Можете отнестись как вам угодно. Однако запомните: высокопрофессиональной полиции обычно довольно быстро удается обезвредить банду, совершившую ряд тяжелых преступлений. Даже если все в ней — «крупные специалисты» и хладнокровные убийцы. Рано или поздно, через месяц или через пять лет, но все они сядут, а кое-кто будет болтаться на виселице. Но совсем другое дело, если убийство произошло, так сказать, приватно, например, когда жена убивает мужа, чтобы выйти замуж за своего любовника; или сын убивает мать, чтобы завладеть наследством… Тут полиция часто оказывается бессильна, потому что убийца знает все привычки своей жертвы и найдет такой необычный способ ее убрать, что постороннему никогда не догадаться. Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Взяв Лайну за руку, он повел ее на кухню и подошел к буфету. На полке стояли кофейник, сахарница, кофемолка и жестяная коробочка с кусочками сахара.
— Это ведь вы уронили коробочку с сахаром на пол? — Дьюит наклонился и пальцем потрогал крошки сахара на полу.
— Да, я никак не могла ее открыть, и она выскользнула у меня из рук, — ответила Лайна, не задумываясь.
— А где она стояла?
— Я взяла ее из кладовки, потому что сахарница была пустая. Погодите, я что-то вспомнила. Энн нашла ее на прошлой неделе у отца в спальне. Но что это вы делаете?
Дьюит вытряхнул содержимое коробочки на стол и стал перебирать кусочки. Выбрав наконец один, он лизнул его.
— Так я и думал, — с удовлетворением заметил он. — Это героин. Теперь ясно, откуда восемнадцать тысяч фунтов!
— Что ясно? — нахмурилась Лайна. — Я вообще ничего не понимаю!
— А вот послушайте. Когда О'Брайену стало плохо, я тоже успел глотнуть из своей чашки, но ничего не почувствовал. Значит, яд был не в кофе, а в сахаре.
— Но вы тоже положили себе сахар!
— Да, это и сбило меня вначале с толку. Следовательно, в сахарнице были разные кусочки. Вот один из них. Это не яд, иначе О'Брайен лежал бы сейчас в морге. Это героин — сильный наркотик, который попадает в Ирландию из Соединенных Штатов контрабандой. Ясно, что ваш отец был связан с контрабандистами, только этим и можно объяснить размер его счета в банке. Эта сумма привлекла внимание нашего бюро.
— Отец перепродавал героин? — Лайна была ошеломлена. — Не может быть, чтобы никто из нас этого не заметил.
— Он сумел все так ловко устроить, что никто не догадывался. Но смерть помешала ему передать последний груз. Пойдемте и не спеша осмотрим комнату Энн.
Когда они входили в комнату, на них повеяло холодом. Было очень тихо, тише, чем в любом другом углу дома, и шум газовой печи не нарушал этой тишины. С тех пор как Энн накрыли простыней, никто больше не входил в комнату, и поэтому Лайне стало не по себе, когда она увидела обнаженную руку сестры, выскользнувшую из-под простыни и свесившуюся с кровати.
Несколько лепестков роз упало на записку. Сдунув их, Дьюит внимательно посмотрел на листок. Он был уверен: что-то здесь не так, но что именно, никак не мог понять. Всякий раз, подходя к разгадке, он терял нить. Вынув лупу из кармана, он исследовал бумагу и почерк, не пропустив ни слова или знака. И наконец догадался, что его так смущало.
Несомненно, Энн писала записку по собственной воле, и никто ее не заставлял! Это видно было по манере выписывать отдельные буквы, например «s» и «k», снабжая их дополнительно тонким хвостиком, то есть записка была написана не спеша. Некоторые слова Энн обводила дважды, а значит, не была уверена, правильно ли она выбрала их. На листке были заметны следы слез.
Итак, Энн задумывалась, колебалась, плакала, взвешивала каждое слово, не знала, как написать, в общем, писала записку по собственной воле.
Выводы, которые сделал Дьюит, стали решающими для следствия. И не потому, что на первый взгляд выходило, что Энн покончила с собой (Дьюит в это не верил с самого начала), а потому, что теперь стало очевидным: Энн убил кто-то, кто очень хорошо знал все обстоятельства ее жизни, ее привычки, ее тайны. Но кто это мог быть? Эррис? Финниган?
Глава пятая
Несмотря на туман, окутавший сушу и море, было тепло почти как летом. Все звуки тонули в белой пелене, даже крики чаек звучали не так резко. Задумавшись, Дьюит сидел на скале и смотрел на море. Иногда он поднимал голову и переводил взгляд на гостиницу, где осталась Лайна. Ему хотелось спокойно все обдумать.
Затем он отправился на почтамт и позвонил в Дублин в свое агентство «Меркурий» (разводы, защита и охрана движимого и недвижимого имущества). Ответил Клэгг. Дьюит приказал ему приехать с двумя сотрудниками в Дрогхед, где он их завтра встретит. После этого он пересек рыночную площадь в направлении шорной мастерской «Седла и изделия из кожи. Слим Джойс», принадлежавшей брату овдовевшей миссис Скрогг.
Лавка шорника находилась в переулке с романтическим названием «Пороховая башня», хотя нигде в округе не было никаких признаков какой-либо башни. В витрине магазина были выставлены бумажники, дамские сумки, кошельки и портфели. На прилавке стоял кассовый аппарат с фантастической суммой — пять тысяч фунтов и девять шиллингов — в окошечке. Но это вовсе не означало, что так велик товарооборот у Слима Джойса, Боже упаси. Наоборот, это свидетельствовало о том, что касса испорчена и что Джойс просто пожалел денег на ремонт или их у него не было.
Хозяин был пожилой человек, высокий и неестественно прямой. Редкие волосенки, зачесанные за уши и прикрывавшие затылок, доставали почти до плеч, усиливая сходство с библейским пророком. Дьюита он приветствовал словами: «Храни тебя всемогущий Господь!», что прозвучало угрожающе. Если бы кто-то посмел не согласиться, чтобы его хранили, то для такого богохульника у Джойса за прилавком была припрятана охапка молний, чтобы обрушить их на голову грешника. Крючковатый нос, грозный взгляд и острый агрессивный подбородок доказывали, что Джойс не терпит легкомыслия в вопросах веры.
— Господи благослови, — скромно ответил Дьюит, чтобы проложить первую стежку к странному шорнику. Он пожелал выбрать себе бумажник, на что хозяин живо отреагировал, сразу же потерял пророческий вид и стал по-деловому расспрашивать о предполагаемой цене и других особенностях вожделенного предмета. Дьюит выбрал себе один, заплатил, не торгуясь, и между прочим поинтересовался, не является ли Джойс родственником Энн Скрогг.
Продавец печально кивнул и спросил в свою очередь, не тот ли Дьюит господин, который первым обнаружил погибшую девушку. Вопрос был чисто риторический. Джойс, как и все в городке, давно уже все узнал и был информирован о личности Дьюита не менее подробно, чем о событиях в гостинице.
