Эрл Гарднер - Криминальные истории
— Боюсь, что не смогу помочь вам.
— Вы работали у Баннока до его смерти?
— Да.
— Куда подевались мебель и все остальное?
— Офис закрыли. Не было причин продолжать выплачивать ренту.
— А что случилось с мебелью, которая была в офисе?
— Полагаю, что ее продали.
Мужчина нахмурился.
— Кому? Вы не знаете, кто купил столы, кресла, шкафы для картотек?
— Их продали торговцу подержанной мебелью. Машинка, которой я пользовалась, у меня. Все остальное было продано.
— Шкафы с картотекой тоже?
— Да.
— А что случилось с бумагами?
— Их уничтожили. Хотя минутку… Я вспоминаю разговор с братом господина Баннока. Я просила его сохранить документы. Вспоминаю, что просила его поберечь шкафы с картотекой.
— Вы говорите о брате?
— Да, о Джулиане Банноке. Он был единственным наследником. Других родственников не было. Наследство осталось небольшое. Видите ли. Делано Баннок был одним из тех поглощенных делом адвокатов, которые больше интересовались работой, чем гонорарами. Он трудился фактически круглосуточно. У него не было семьи, поэтому 4–5 раз в неделю он оставался в офисе до 10–11 часов вечера. Он никогда не придерживался современной привычки работать «от и до». Он мог часами сидеть над подготовкой какого-то незначительного соглашения, имевшего интересовавшие его моменты, и взимал за эту небольшую плату. В результате большого наследства он не оставил.
— А как с деньгами, которые не были выплачены ему при жизни? — спросил незнакомец.
— Я ничего об этом не знаю. Но ведь хорошо известно, что наследники таких специалистов, как Баннок, нередко испытывают трудности с получением долгов по неоплаченным счетам.
— Где я могу найти Джулиана Баннока?
— Я не знаю, — ответила Виргиния.
— Вы не знаете, где он проживал?
— Где-то в долине Сан-Хоакин.
— Не можете ли вы уточнить?
— Я могла бы попытаться.
Виргиния Бакстер оценивающе посмотрела на незнакомца и наконец сняла цепочку с дверей.
— Не хотите ли зайти? — пригласила она. — Мне — нужно посмотреть в свои старые дневники. Я их вела в течение многих лет.
Она нервно рассмеялась.
— Я делала в них не какие-то романтические записи. Это дневники делового характера, содержащие некоторые комментарии о местах моей работы, происходивших событиях, повышениях зарплаты и тому подобную мелочь. Я помню, что сделала некоторые записи сразу после смерти господина Баннока. Подождите, я вспомнила, что Джулиан Баннок жил где-то в районе Бейкерсфилда.
— Вам неизвестно, проживает ли он там сейчас?
— Нет, этого я не знаю. Я помню, что он приезжал на автомашине «пикап», в которую погрузили картотеку и архивы. После того как это было сделано, я посчитала свои обязанности исчерпанными. Ключи от офиса я отдала брату господина Баннока.
— Бейкерсфилд? — переспросил незнакомец.
— Да, именно так. Если вы расскажете что-нибудь о вашем соглашении, возможно, я вспомню его. У господина Баннока работала я одна, поэтому все документы печатала сама.
— Соглашение было заключено с человеком по фамилии Смит, — сказал Менард.
— О чем?
— В нем говорилось о сложных вопросах, касавшихся продажи механической мастерской. Я интересуюсь или, вернее, интересовался механическими работами и намеревался открыть соответствующее дело. Это длинная история.
— А чем вы сейчас занимаетесь? — спросила Виргиния.
Глаза Менарда забегали.
— Я свободный предприниматель. Покупаю и продаю.
— Недвижимость?
— Все, что попадется.
— Вы живете здесь, в городе?
Он рассмеялся, чувствуя себя, очевидно, неловко.
— Я переезжаю с места на место. Знаете, как человек, который ищет удачу.
— Ясно. Больше я вам ничем помочь не могу, — заявила Виргиния.
Она встала и направилась к двери. Он понял ее сигнал.
— Большое вам спасибо, — сказал он и вышел.
Виргиния взглядом проводила Менарда до лифта и, когда дверь лифта захлопнулась, бросилась вниз. Она лишь успела увидеть, как он вскочил в машину темного цвета, которая была запаркована около тротуара напротив пожарного гидранта. Виргиния пыталась рассмотреть номер машины, но не смогла различить все цифры, поскольку машина резко взяла с места, и, быстро набирая скорость, исчезла из вида.
Виргиния ясно различила ноль в начале номера машины, и у нее создалось впечатление, что номер также оканчивался на ноль. Ей показалось, что машина была марки «олдсмобил», примерно двух-трехлетней давности. Но уверенности в этом у Виргинии не было.
Она возвратилась в свою квартиру, вытащила из спальни чемодан и принялась рыться в дневнике. Наконец она нашла адрес Джулиана Баннока в Бейкерсфилде, номер его почтового ящика. На записях стояла пометка «телефона не имеет».
Зазвонил телефон. Какая-то женщина сказала:
— Я нашла ваш телефон в справочнике. Я хотела бы выразить свою радость, что вам удалось избавиться от этого кошмара.
— Большое спасибо, — отозвалась Виргиния.
В течение следующих часов было еще 6 подобных звонков, в том числе один от подвыпившего мужчины, который вел себя довольно агрессивно, и один от женщины, горевшей желанием рассказать Виргинии о своем случае.
Виргиния перестала обращать внимание на непрерывно звонивший телефон.
Наутро она позвонила в телефонную компанию и попросила сменить номер ее домашнего телефона и не вносить его в справочник.
Глава VIII
Виргиния поняла, что она не сможет избавиться от мучившего ее вопроса об архиве адвоката Баннока.
Джулиан Баннок жил на ранчо. Особо близких связей со своим братом он не поддерживал и сейчас больше всего был заинтересован в скорейшей ликвидации оставшегося, от брата хозяйства.
Виргиния знала, что в архиве было много важных документов, касающихся утверждения завещаний в суде, различных соглашений, но, после того как отдала ключ от офиса Джулиану Банноку, она решила, что эти вопросы больше ее не касаются.
Но мысль об архиве беспокоила ее. Неприятный осадок оставила встреча с Джорджем Менардом. Его поведение было вполне нормальным, пока она не стала расспрашивать его. Его ответы сразу же стали уклончивыми. Виргиния не сомневалась, что о своем прошлом он говорил неправду.
В конце концов, она считала себя в какой-то мере ответственной за архивы Баннока.
Она позвонила в информационную службу, где ей сообщили, что у Джулиана Баннока в Бейкерсфилде все еще нет телефона.
Виргиния попыталась забыть об этом деле и не могла. А если Менард что-то замышлял?
