Эллери Квин - Последняя женщина в его жизни
— Правильно, — ответил Марш. — Соглашение никак не связано с завещанием.
— И если я передумаю насчет этих т-трех миллионов, вы ничего не сможете сделать. — Бенедикт сверкнул зубами в усмешке. — Уверяю вас, что наши планы абсолютно з-законны. А если возникнут сомнения, можете не сомневаться, что моя борзая обойдет ваших на любой беговой дорожке.
— Иными словами, ты прибегнешь к силе? — осведомилась рыжеволосая леди.
— Если буду вынужден.
— Но, Джонни, ведь ты дал мне слово… — заговорила бывшая медсестра.
— Чепуха.
Марша зажгла сигарету.
— Ладно, Джонни, каковы новые условия?
— Вы по-прежнему б-будете получать тысячу в неделю, пока не выйдете замуж и пока я не умру, но на миллион после моей смерти можете не рассчитывать.
— Почему? — Марша словно выплюнула вопрос.
— Вообще-то это не ваше д-дело, — ответил Бенедикт, — но я собираюсь жениться снова.
— Не валяй дурака, — сказала Одри. — У тебя каждую весну появляется брачная болезнь, как простуда. Какое отношение имеет к этому твоя очередная женитьба?
— Ты не можешь так поступить! — воскликнула Элис. — Миллион долларов — это не шутка.
— Ты провозишься с этой бабенкой несколько месяцев, — буркнула Марша, — а потом…
— Теперь все иначе. — Бенедикт улыбнулся. — На сей раз я влюблен.
— Влюблен? Ты? — захохотала Одри. Остальные две присоединились к ней.
— Повлияй на него, Эл, — сказала Марша, — пока он не пустил на ветер все оставшиеся деньги. Последняя вещь, в которую ты был влюблен, малыш, — это титьки твоей мамочки. Что ты знаешь о любви?
Бенедикт пожал плечами:
— Называйте это как хотите, но ф-факт остается фактом. Я хочу остепениться — смейтесь, сколько душе угодно! — завести детей и жить нормальной ж-жизнью. Больше никаких охот за цыпочками и скоротечных браков. Моя следующая жена будет последней женщиной в моей жизни.
Они уставились на него, застыв, словно три курицы на насесте, разинувшие клювы.
— Это г-главная причина моих действий. Если я намерен стать отцом, т-то должен обеспечить будущее моих детей и их матери. И я не изменю своего решения.
— А я повторяю, что это мошенничество, — огрызнулась блондинка. — Выходит, завещание, которое ты показал мне перед бракоразводным процессом, и по которому я получала миллион долларов, было очередным обманом?
— В таком случае он обманул и меня, — подхватила рыжеволосая. — И я снова говорю, что это форменное убийство — лишать нас наследства после того, что мы тебе дали…
— Знаю, Марша, — лучшие м-месяцы вашей жизни, — усмехнулся Бенедикт. — Но вы трое никак не даете мне закончить приговор. Я собирался объявить, что для вас это не станет полной п-потерей. Более т-того, у вас есть время до завтрашнего полудня, чтобы принять решение. Ваш б-богоподобный супруг справедлив и милосерден. Эл, черный кофе по-русски, если не возражаешь.
Напиток был новым для Эллери, и он наблюдал, как Марш хлопочет у бара, смешивая водку с кофейным ликером и добавляя лед.
— Какое решение, Джонни? — упавшим голосом спросила Элис.
— Сообщу через минуту. Если вы трое согласитесь, Эл составит новое завещание — и делу конец.
— Какие… условия? — Одри отбросила актерские замашки.
— Тысяча в неделю, как и сейчас, с п-прекращени-ем в случае замужества, а после моей смерти каждая получит сто тысяч долларов. Конечно, это не миллион… спасибо, Эл… но г-гарантированный корм даже для таких редких птичек. Так что думайте, леди. Если решите затевать тяжбу, говорю при с-свидетелях, что по новому завещанию вам не достанется ни ц-цента! Я могу даже передумать насчет тысячи в неделю. Доброй ночи.
Джон Леверинг Бенедикт Третий допил «кофе по-русски», поставил пустой бокал, махнул рукой бывшим женам и отправился наверх спать, словно провел утомительный, но плодотворный день.
* * *Бенедикт оставил за собой атмосферу гнева, разочарования и любопытства, где доминировало последнее.
— Кто та куколка, на которой Джонни собирается жениться?
— Наверняка ты знаешь!
— Расскажи нам, Эл!
Амазонки окружили Марша, со всех сторон напирая на него своими мягкими телесами.
— Пожалуйста, девочки, не перед мисс Смит… Нелегко вести корабль в семейных водах, не так ли, мисс Смит? Кстати, на сегодня вы свободны. Можете совершить налет на кухню, если хотите перекусить.
— Я на диете, — неожиданно отозвалась секретарша.
Адвокат выглядел удивленным, и Эллери понял, что ремарки личного порядка не были характерны для профессионального поведения мисс Смит. Она захлопнула блокнот, пожелала Маршу доброй ночи и отправилась наверх, как если бы бывших жен не существовало вовсе. Эллери обратил внимание, что секретарша стенографировала каждое слово, произнесенное в комнате.
— Я уверена, Эл, что ты знаешь, кто она, — настаивала Одри, игриво тормоша адвоката.
— Не та гардеробщица, за которой он, говорят, последнее время волочился? — допытывалась Марша.
— Второй раз он бы не совершил такой ошибки, дорогая, — сказала Элис.
— По крайней мере, я не сосала из него кровь, как ты, когда он подобрал тебя в дыре, которую вы называете городом, — огрызнулась рыжая. — Что может быть хуже вампирши?
— Кто бы говорил!
— Перестань кобениться, Эл, — захныкала блондинка. — Я хочу выпить, дорогой. И подкинь нам информацию.
Марш стряхнул всех троих и отошел к бару.
— Я здесь не для того, чтобы что-то вам подкидывать, а чтобы выполнять распоряжения. Искренне советую вам принять предложение Джонни. Если откажетесь, то останетесь ни с чем, как девушка по вызову в баре для геев. Сто тысяч каждой — самое большее, что вы можете вытянуть из Джонни, и у вас есть около двенадцати часов, чтобы согласиться. Подумайте как следует. А утром сообщите мне о своем решении.
— Пошел ты к черту, дорогой, — сказала Одри. — Как насчет моей выпивки?
— Почему бы тебе не пойти спать?
— Я еще не отчаялась полностью. Ладно, налью себе сама. — Блондинка встала и направилась к бару.
— Знаешь, кто ты такой? — обратилась к адвокату Марша. — Паршивый лизоблюд. Смешай мне «Гибсон», ладно, Одри?
— Смешай сама.
— Ты сама любезность. Не думай, что я этого не сделаю. — Рыжеволосая присоединилась к блондинке у бара.
— Эл… — начала брюнетка из Райтсвилла.
— Ты не сможешь вытянуть из меня больше, чем они, Элис. Спокойной ночи.
— А ты не сможешь отделаться от меня, как от мисс Смит! Или как от ребенка! — По пути к бару Элис бросила на него холодный взгляд.